Кровать неожиданно кончилась, и она сунулась лицом в пол — полусонное тело не справилось с земным тяготением. От шишки на лбу Бобби спаслась ценой пары вывихнутых пальцев — успела подставить руку.

Выбранившись еще громче, Бобби поползла по полу на свет терминала. Добравшись до цели, она открыла канал связи и проговорила:

— Если никого не убивают, я могу помочь.

— Бобби, — произнес голос абонента. Спросонья Бобби узнала его не сразу. Сорен. Взглянув на метку времени, она увидела 04:11. И приготовилась к пьяному флирту или извинениям. За последние сутки она почти разучилась удивляться.

Сообразив, что Сорен продолжает говорить, она снова приложила динамик к уху и услышала:

— … вас немедленно, так что спускайтесь.

— Вы не могли бы повторить?

Он повторил медленно, словно обращаясь к тупому ребенку.

— Босс ждет вас в кабинете, понимаете?

Бобби снова покосилась на часы.

— Прямо сейчас?

— Нет, — съязвил Сорен, — завтра, в обычное время. Она просто попросила меня позвонить вам в четыре ночи, чтобы напомнить.

От злости Бобби сразу проснулась и расцепила стиснутые зубы, чтобы процедить:

— Передайте, что я сейчас буду.

Она нащупала стену и на ней — сенсорную панель, включавшую свет. Авасарала устроила новую сотрудницу в маленьком меблированном номере неподалеку от места работы. Квартирка была немногим просторнее дешевых съемных нор на Церере. Одна большая комната, разделенная на гостиную и спальню, вторая, поменьше, с душем и туалетом, и совсем крошечный закуток притворялся кухней.

Неразобранный рюкзак валялся в углу, Бобби вытащила из него всего несколько вещичек. Просидев за чтением до часа ночи, она только и сумела, что почистить зубы и свалиться на спускаемую с потолка кровать.

На замершую посреди комнаты Бобби вдруг снизошла кристальная ясность мысли — словно с глаз упали ставшие привычными темные очки. Итак, она, проспав три часа, выбирается из постели, чтобы встретиться с одной из самых могущественных в Солнечной системе женщин, и при этом ее только и волнует, что небольшой беспорядок в квартире да желание исколошматить одного из сотрудников его собственным медным пресс-папье. Да, и еще: она — опытная десантница — подписалась на работу у злейших на данный момент врагов только потому, что с ней дурно обошелся какой-то тип из флотской разведки. И, не в последнюю очередь, она собирается попасть на Ганимед и убить там кого-то, о ком имеет самое смутное представление.

Резкая и отчетливая картина положения простояла перед глазами несколько секунд и снова скрылась за сонным туманом, оставив лишь беспокойное чувство, будто она забыла о чем-то важном.

Бобби надела мундир, ополоснула рот и вышла.

Скромный кабинет Авасаралы был полон народа. Бобби узнала трех штатских, знакомых по первой встрече с землянами. Про луноликого мужчину она с тех пор успела разведать, что его зовут Садавир Эрринрайт, он босс Авасаралы и, возможно, второй по влиятельности человек на Земле. Авасарала не заметила вошедшую Бобби, потому что увлеклась беседой с ним.

Бобби высмотрела несколько военных мундиров и невольно потянулась к ним, но быстро заметила, что все это адмиралы да генералы, и сменила курс. Ее вынесло к Сорену — он один, кроме нее, держался особняком. Сорен даже не взглянул на нее, но от парня просто било мощным обаянием — неотразимым и неискренним. Бобби решила, что после хорошей выпивки она могла бы лечь с ним в постель, а вот прикрывать спину в бою ни за что бы не доверила.

— Драпер, — громко позвала наконец заметившая ее Авасарала.

— Да, мэм? — Бобби выступила вперед, и все в комнате замолкли, уставившись на нее.

— Вы — моя помощница, — сказала Авасарала. Мешки у нее под глазами говорили, пожалуй, уже не об усталости, а о серьезной болезни. — Так помогайте, черт вас побери! Свяжитесь со своими.

— Что случилось?

— Поток говна на Ганимеде перешел в потоп, — последовал ответ. — Мы имеем на руках открытую войну.

Пракс стоял на коленях со скрученными за спиной руками. Плечи ныли. Больно было держать голову прямо и наклонять — тоже больно. Амос лежал на полу лицом вниз. Пракс подумал — убит, но потом увидел так же связанные за спиной руки. Травматические пули, которыми стреляли похитители, оставили на голове у механика иссиня-черную шишку. Большинство захваченных — Холден, люди из «Пинквотера», Наоми — находились в таком же положении, как Пракс, — но не все.

Четыре года назад ботаники столкнулись с нашествием бабочек. Не удался эксперимент по борьбе с вредителями, и дюймовые серо-коричневые мотыльки опустошили посадки в агрокуполе. Ученые тогда устроили тепловую ловушку: несколько капель искусственных феромонов наносили на теплостойкую ткань под длинноволновой нагревательной установкой полного спектра. Мотыльки подлетали слишком близко и погибали от перегрева. Много дней в воздухе стоял запах горелых трупиков — точь-в-точь такой, как от электрокоагулятора,[68] которым похитители обрабатывали раненого. Над пластиковым столом, где тот лежал, поднимался белый дымок.

— Я только… — бормотал лежащий сквозь наркозную дымку. — Вы, давайте-ка, кончайте с этим без меня. А я…

— И здесь кровотечение, — сказал человек с коагулятором, прижав металлический кончик к открытой ране на животе. Резкий щелчок электрического разряда — и еще одна струйка белого дымка всплыла над раной.

Амос вдруг перекатился, показав залитое кровью из носа лицо.

— Божет, я де пдав, кэп, — промычал он сквозь кровавые пузыри, — до эти дебята де тядут да бестдых безопасдиков.

Помещение, которое увидел Пракс, когда с его головы сдернули мешок, вовсе не походило на центр охраны порядка. Скорее на старую контору из тех, где, пока не пошел каскад, мог бы расположиться инспектор жизнеобеспечения или клерк компании перевозчиков. Длинный стол со встроенными в столешницу терминалами, несколько экономичных лампочек на потолке, засохшее растение Sansevieria trifasciata — его длинные темные листья расползались слизью. Люди в серой броне — охранники или солдаты — действовали умело и методично. Пленных расположили вдоль одной стены, связав им запястья и лодыжки. Отобранные ручные терминалы, оружие и личные вещи сложили у стены напротив, приставив к ним двух охранников, которые следили исключительно за тем, чтобы к вещам никто не прикасался. Скафандры, содранные с Холдена и Амоса, грудами лежали рядом с оружием. Команда, которую Пракс про себя назвал врачебной, первым делом принялась за самого тяжелого раненого. До остальных пока не добрались.

— Кто знает, с кем мы имеем дело? — еле слышно выдохнул Венделл.

— Не с АВП, — ответил Холден.

— Минус один подозреваемый — вариантов еще полно, — сказал пинквотерец. — Просто чтобы мне знать — ты ни с кем не ссорился?

В глазах у Холдена мелькнула боль, и он неловко дернул плечом, признавшись:

— Много с кем.

— Еще один сосуд кровоточит, — произнес женский голос от стола.

— Сейчас, — отозвался тот, что с электрокоагулятором.

Щелчок, дымок и запах горелой плоти.

— Не хочу обидеть, капитан Холден, — прошептал Венделл, — но я начинаю жалеть, что не пристрелил тебя, когда был случай.

— Я не обиделся, — кивнул в ответ Холден.

В комнату вернулись четверо солдат. Все малорослые и приземистые — земляне. Один мужчина темнокожий, с венчиком седых волос — выглядел командиром. Он что-то беззвучно, но яростно бормотал. Его взгляд скользнул по пленникам, не замечая их. Как по коробкам. Взглянув на Пракса, мужчина кивнул — но не ему.

— Состояние стабильное? — обратился он к медикам.

— Будь у меня выбор, — ответила женщина, — я бы его не трогала.

— А если выбора нет?

— Возможно, он выдержит перевозку, но сведите перегрузки до минимума, пока я не доставлю его в настоящий медотсек.