— Мы собрались, как только начались стычки, — объясняла Моника. — Решили, что лучше не совать нос неизвестно куда.

— Хорошая мысль, — одобрил Бык. Его терминал пискнул. Подняв палец, он неловко нажал прием. На экране появилось лицо Корин. Бледная, оглушенная — это выражение было ему знакомо. — Совсем плохо?

— У меня около тридцати человек, сэр, — доложила Корин. — С оружием и в защитном снаряжении. Мы контролируем комиссариат и большую часть штатских. Ашфорд, захватив переходники, оттянул к ним почти всех своих.

— Па?

— Жива, — сказала Корин. — Сильно потрепана, но жива.

— Будем считать это победой.

— Мы потеряли Сержа, — ровным, сдержанным голосом сообщила Корин. Вот, значит, в чем дело. Бык проглотил рвавшееся с языка: «Сожалею». Посочувствовать можно будет позже. Сейчас он нуждался только в силе.

— Понятно, — сказал он. — Всех, без кого можешь обойтись, — в офисы администрации. И с оружием. Все оружие сюда.

— Новый штаб?

— Отдел безопасности в изгнании, — сказал Бык и почти добился улыбки.

Радости в ней не было, но мелькнула капелька юмора. Уже хорошо. Корин отсалютовала, и Бык, ответив неуклюжим движением, прервал связь.

— Значит, атакуем? — спросила Моника.

— Строго говоря, это контрконтратака, — поправил Бык. — От вас мне нужно вот что: сообщайте, что здесь происходит. По общей связи. Вещание на «Бегемот» и другие корабли флота. Черт возьми, обращайтесь даже к Станции — вдруг услышит. Капитан Ашфорд был освобожден от должности по причине психического нездоровья. Не перенес напряжения. Он и несколько человек, сохранивших ему верность, захватили командные помещения, и сотрудники безопасности «Бегемота» намерены его изолировать.

— И много здесь правды?

— Примерно половина, — сказал Бык.

Коренастая землянка за спиной Моники возвела очи горе и отвернулась.

— Я не занимаюсь пропагандой, — сказала Моника.

— Ашфорд готов погубить всех, — ответил ей Бык. — Возможно, и тех, кто остался дома. Катастрофа, через которую нам пришлось пройти, — детские шутки. Сейчас начинается настоящая драка.

Как ни странно, повторив слова Холдена, он поверил в них сильнее, чем прежде. Хотя до сих пор сомневался, правда ли это. Но сейчас требовалась такая правда, и потому это правдой и было. У Моники округлились глаза, на щеках проступили красные пятна.

— Когда все закончится, — сказала она, — я потребую подробного рассказа. Почему все сложилось так, как сложилось. Подробное интервью со всеми участниками событий.

— За всех не поручусь, — кивнул Бык, — но, по мне, это честная сделка. И еще: надо, чтобы вы уговорили оставшиеся корабли заглушить реакторы и сеть, отключить питание всех устройств, без которых можно обойтись.

— Зачем?

— Затем, что мы хотим снять с кораблей блокировку, — сказал Бык. — Чтобы вернуться домой. И если мы не остановим Ашфорда, снятие блока — единственная надежда, что Станция не обратится против оставшихся по ту сторону Кольца.

«И затем, — договорил он про себя, — что если не достанет оскорблений и провокаций, если не сработают ложные угрозы и уловки, сработает это. Если Ашфорд увидит, как приводится в исполнение чужой план, как у него отнимают подвиг и великую жертву, он придет. Все сделает, лишь бы заглушить голос студии, а каждая винтовка здесь — это винтовкой меньше в машинном и в рубке».

Моника с сомнением поморщилась.

— И как же я должна их убеждать?

— Насчет этого у меня есть одна мысль, — сказал Бык. — Тут где-то была одна дама-священник, которая собирает на свои проповеди народ чуть ли не со всех кораблей. Думаю, мы ее завербуем.

Даже, подумал он про себя, если это значит выставить ее на линию огня.

Все закончилось.

Беготня вокруг прекратилась, и Ашфорд как будто успокоился. И Кортес. Все. Приказано было удерживать переходники. Чтобы никто не вошел и не вышел из барабана. Никто. Никогда.

Она вздохнула почти с облегчением.

— Я тут думал о твоем отце, — говорил Кортес, пока лифт двигался вверх к переходнику, и гравитация вращения сменялась тянущей вбок силой Кориолиса. Словно во сне или когда поднимается температура. — Он был очень умным человеком. Блестящий ум, можно сказать, и в своем роде очень самостоятельный.

«Он пытался превратить протомолекулу в оружие и продать ее высокопоставленным заказчикам», — подумала Кларисса. Эта мысль должна была причинить боль — но нет, она прозвучала просто как факт. Атомы железа образуются в звездах, силовое реле Даймо-Коха имеет одним входом меньше, чем у стандартных моделей, отец пытался сделать из протомолекулы орудие войны. Он не знал, что она такое. Никто не знал. Его это не остановило. Хотелось поиграть с ней, проверить, что из нее можно выжать. Перед глазами всплыл вдруг видеоролик, где пьяный солдат вручил свой автомат шимпанзе. То, что за этим последовало, можно было считать комедией или трагедией — по настроению. Отец Клариссы не слишком отличался от того шимпанзе. Разве что масштабом.

— Жаль, что у меня не было случая познакомиться с ним поближе, — продолжал Кортес.

С ними в лифте ехали Ашфорд и семеро его людей. Капитан стоял впереди, сцепив руки за спиной. Его окружали в основном астеры. Длинные фигуры, крупные головы. Похожи на Рена, словно из одной семьи. Люди Ашфорда были вооружены и одеты в пуленепробиваемые жилеты. Кларисса — без пистолета, без какой-либо защиты — тем не менее ловила на себе опасливые взгляды. Ее еще помнили как Мелбу. Террористку и убийцу с боевой модификацией организма. От того, что она выглядела обычной девушкой, становилось еще жутче. Вот зачем она понадобилась Ашфорду. Как пышный трофей, демонстрирующий его силу и прикрывающий недавний позор с потерей власти над кораблем.

Хорошо было бы, если б кто-нибудь из них ей улыбнулся. В ней видели Мелбу, и она чувствовала, как Мелба возвращается, пропитывает сознание, как чернила — промокашку.

— Твой брат Петер однажды заходил к нам в здание ООН.

— Это, наверное, был Мишель, — поправила она. — Петер терпеть не мог ООН.

— Вот как? — засмеялся Кортес. — Перепутал.

Лифт дошел до оси барабана и мягко притормозил, чтобы все успели взяться за поручни и не уплыли к потолку. Мощная сеть проводки и трансформаторов тянулась отсюда к продолговатому солнцу в центре. До полета к Кольцу Мелбе в голову не могли прийти мысли о проблемах электропроводки и контроля жизнеобеспечения. Такими вещами занимались другие. Маленькие люди. Теперь, узнав, как все это устроено, она трепетала перед величием конструкции «Бегемота». И жалела, что остальные не видят. Соледад, Боб, Станни. И Рен.

Двери раздвинулись, и астеры высыпали в переходник с ловкостью людей, выросших при низкой или нулевой гравитации. Они с Кортесом тоже не оплошали, но до такой бессознательной грации им было далеко.

Красивую командную палубу освещали мягкие бестеневые лампы. Мелба плыла по воздуху за Ашфордом и его астерами, как дельфин по морю.

И дизайн рубки был красив. Продолговатый ромб с панелями управления, встроенными в керамические столы. Дверь на одном конце открывалась в кабинет капитана, на другом — на пост безопасности. Кресла-амортизаторы выглядели не столько необходимой принадлежностью, сколько естественными и прекрасными выростами палубы, словно цветы орхидеи на стволе. Стены были разрисованы ангелами и пасторальными сценками. Эффект немного смазывали полдюжины снятых панелей — ремонт оборудования прервали на полдороге. Но даже потроха рубки были по-своему красивы. Кларисса поймала себя на желании взглянуть на них поближе и проверить, сумеет ли она разобраться.

У панелей управления плавали трое — все астеры.

— С возвращением, — сказал один из них.

Ашфорд проплыл по воздуху к капитанскому месту. Трое солдат покинули рубку, чтобы занять посты в коридоре, остальные расположились так, чтобы держать под прицелом все двери. Каждый входящий рисковал попасть под град пуль. Кларисса, чтобы никому не мешать, подтянулась к двери поста безопасности, и Кортес присоединился к ней — серьезный, сосредоточенный и немного возбужденный.