— Нет.

— Ну конечно, цитаты знаете, а «Хозяина» не читали. Там в повести рабочий-пекарь получал за четырнадцать часов работы гривенник в день, десять копеек!.. Правда, ему еще давали похлебку и матрац на грязном полу. А мне нужно обеспечить средний заработок в двести рублей. Ясно? В моем СУ так привыкли зарабатывать, и я должен обеспечить эту зарплату. — Быков встал, подошел к окну и, не оборачиваясь, сказал: — Я бы не затеял этот разговор… Он мне не нужен. Все равно на этой стройке будет так, как решил я, но в главке вы не виляли… и мне захотелось напрямую.

— Ну что ж… — я тоже поднялся.

— Знаете что, — Быков резко повернулся. — Ладно, давайте решим так: еще раз все подсчитаем, может, и организуем этот самый поток, но с иностранными фирмами так, как решили, — только шефмонтаж. С меня хватит своих неприятностей… Ну? — Он почти просил, с его лица сошло выражение привычной настороженности и угрюмости, снова проглянул Быков-маленький.

— У каждой фирмы интересные предложения. Я еще окончательно не решил. Но мне кажется, что в этом — смысл СЭВ, смысл коллективной работы стран. Как же отказаться от этого, Быков?! Я согласен, тут есть риск, такого опыта, чтобы рядом трудились венгр, немец, поляк, наш рабочий, — нет. Никто не знает, как управлять такой стройкой… Но вот посмотрите, Болгария — маленькая страна, и техника у нее похуже, чем у нас, а Милова предложила новый метод подъема перекрытий. Он много решает на этой стройке. Вы видели ее предложение? Видели? Внизу изготовляют перекрытие, используют его как опалубку и готовят перекрытия для всех этажей. Их поднимают…

— Значит — нет, ну что ж… Я пойду.

Когда он уже был у дверей, я спросил:

— Еще одну минуту, скажите, Быков, если б я согласился с вами, вы были бы счастливы?

Он удивленно посмотрел на меня, пожал плечами и вышел из комнаты.

20. VIII

Моя дорогая Марта!

Посылаю тебе в письме сердечный привет и крепкие поцелуи из Москвы. Прошло только пять дней, но я уже очень скучаю по тебе, маленькому Карлу и Эльзе (наверное, она уже оторвала хвост у плюшевой кошки, которую я ей перед отъездом подарил).

Москва — большой город, Марта, очень большой, и я бы выразился — необычный. Вот сегодня, когда я ехал в метро, специально подсчитал, на скамейках сидело 32 человека, из них двенадцать читали газеты, семь — книги и шесть — журналы. Сколько это, Марта? Двадцать пять! Двадцать пять из тридцати двух читали, двое дремали, а остальные пять заглядывали в газеты своих соседей. На улицах тоже всюду висят газеты, их читают. Итак, если б меня спросили: «Карл, какая главная характеристика москвичей?», я бы ответил: «Москвичи — люди читающие».

Прочел эти строки, Марта, и сказал себе: но-но, Карл, заносит тебя в сторону! Марту, наверное, в первую очередь интересует, как твои дела, Карл. Про Москву можно и в конце письма.

Как мои дела? Помнишь, Марта, перед отъездом мы обсуждали, как я себя должен вести в другой, незнакомой стране. Решили тогда, чтобы я поменьше говорил, больше слушал. Так говорит русская пословица: «Молчание есть драгоценность».

Можешь меня ругать, Марта, ничего этого я не сделал. Уже на второй день показал всем фотографии маленького Карла и Эльзы. Все: Gen. Ким, Gen. Виктор, Gen. Быков, Gen. Померанцев говорили, что маленький Карл и Эльза «весьма симпатичны», за что я им выразил свою искреннюю благодарность. А все потому, что встретили меня хорошо, я бы выразился, как товарища. Правда, люди они разные: Gen. Ким — все улыбается, шутит, но мне так кажется, Марта, что не совсем искренне: «Ну, Карл Альбертович (так меня называют), когда виллу Марту будете надстраивать?» Gen. Быков и Gen. Виктор — люди другие, искренние.

Gen. Быков очень сильный администратор, и дело у него идет быстро, энергично. Ему тут все подчиняется. По случаю моего приезда он устроил в рабочем кафе встречу и поднял тост за дружную работу. Я выразил ему искреннюю благодарность.

Ах, Марта, какой душевный человек Gen. Виктор, внимательный, все выслушает, и так хочется ему все время рассказывать… а сам молчит. Кажется мне, что у него горе, лицо его всегда серьезно, я бы сказал, печально. На стройке ему рабочие не подчинены, поэтому стараюсь с ним вести «в основном» (тут такое, Марта, есть выражение, я его не очень понимаю) неделовые разговоры. Очень жалко, но ничего не сделаешь.

Пока все, пишу рано утром. Нужно уже бежать на стройку, чтобы обговорить с Gen. Быковым нашу работу.

Целую тебя, маленького Карла и Эльзу.

Карл.

Р.S. Ах, Марта, совсем забыл написать тебе, что шеф рабочего кафе Gen. Иван Иванович сделал для меня блюдо из картофеля. Чудо, Марта! Он дал мне рецепт, за что я выразил ему искреннюю благодарность. Вклей рецепт в нашу книгу. Это сто первое блюдо из картофеля.

Р.Р.S. Не забудь, дорогая Марта, на нашей машине можно пока ездить со скоростью не больше 60 (шестьдесят) км. Так сказали в фирме, где я ее покупал.

23. VIII

Моя дорогая Марта!

Твой Карл, как тут на стройке говорят, «засыпался», по-немецки нет такого слова, перевести можно «сел в калошу». Вот какое дело: Gen. Виктор хотя и держится просто, но, выходит, тут главная пружина. Понял я так, Марта: Gen. Быков хорошо работает, но далеко не думает, а такой человек скоро начинает «стучать головой в стену», и работа у него получается плохая. Gen. Виктор не шумит, не кричит, не видно его, а работает, как большой инженер: умно, думает вперед.

Как тебе известно, в обязанности нашей фирмы входит продать стройке покрытие полов и клей, потом вести только наблюдение. Записали мы с Gen. Быковым график завоза клея (я тебе уже, Марта, говорил: клей годен три месяца). Вдруг Gen. Виктор спрашивает меня, может ли фирма уложить полы сама, и еще спрашивает, какие у меня вообще предложения есть. Тут я немного загорелся. Хотелось показать, как мы делаем пол. Вот, Марта, разница: Gen. Быкову сейчас полы «до лампочки» (так говорят на стройке), то есть не нужны, a Gen. Виктор хочет, чтобы через год (полы нужны через год) было лучше и легче. Мы ведь имеем большой опыт, а тут с нашим клеем не работали.

Вчера Gen. Виктор пригласил меня к себе. Так он сказал: «Карл Альбертович, прошу вас прийти ко мне сегодня на чашку кофе. Вам удобно будет в семь часов?»

Я, конечно, с удовольствием принял приглашение. Тем более уже знал: «чашка кофе» по-московски — это значит водка, вино и все прочее угощение. Кофе после всего этого уже забывают подавать.

Видно, Gen. Виктор пользуется любовью соседей. Как только я позвонил, сразу открылась дверь соседней квартиры и выглянула Frau — молодая, интересная. Я извинился, что побеспокоил ее, и спросил, правильно ли я звоню Gen. Виктору. Она весьма любезно ответила, что правильно, и добавила, что ей приятно: наконец к соседу начали ходить солидные люди. Как только Gen. Виктор открыл дверь, она исчезла. Наверное, чтобы не мешать нашей встрече.

Gen. Виктор принял меня весьма по-дружески (посмотри, Марта, в словаре, что значит это слово «весьма», его часто называет Gen. Померанцев. Оно ко мне прилипло, хотя точного смысла его не знаю). У него хорошая квартира, но живет он один.

«О, geehrter Gen. Виктор, — сказал я ему после третьей рюмки, — не делайте мою ошибку».

«Что именно, geehrter Карл Альбертович?» — спросил он (дома, Марта, он веселее).

«Не опаздывайте, как я, с женитьбой на десять с половиной лет».

«Почему с половиной, geehrter Gen. Карл Альбертович?»

«Из песни ничего не выбросишь», — ответил я.

Gen. Виктор рассмеялся.

«Да, вы правы. Но, Карл Альбертович (он поднял палец и этим одним пальцем уложил меня на две лопатки), но, Карл Альбертович, если б вы не сделали ошибки и женились бы на десять лет раньше…»

«Десять с половиной, geehrter Gen. Виктор», — поправил я его.

«Может, сбросим эту половинку?» — он сильно засмеялся, рюмка уже была четвертая!