Карл узнал о побеге ещё до сообщений в «Ежедневном пророке». Руку пронзила боль: его присутствие требовалось в Уилтшире.

Снег в тот вечер метался, подхваченный каким-то диким ветром. Деревья со стонами выгибали стволы, облака проносились, почти не успевая запомнить мест, над которыми пролетали.

В библиотеке среди обычных гостей было несколько незнакомых лиц. Карл вошёл и нерешительно посмотрел по сторонам, гадая, какая ему отведена сегодня роль. Вдруг стоявшая рядом с Нарциссой Малфой женщина подошла к нему и, взяв за подбородок, заставила посмотреть себе в глаза. Глаза у неё блестели ярко и безумно.

— А это кто такой? — женщина говорила, улыбаясь, но что-то жестокое было в её красивой улыбке.

— Карл Штерн, — бросил сидящий в кресле Том Реддл.

— Малыш, которого искал фон Дитрих?.. А, вот и ты, Вильгельм, — она улыбнулась ещё шире, заметив спрятавшегося в углу комнаты ворона. — Ты сильно изменился за эти годы. Помню, как нравилось тебе изводить нас бесконечными советами и нравоучениями. Теперь, надеюсь, ты стал не так многословен.

— Белла, давайте не будем сегодня ссориться! — сказал высокий мужчина, ставя на стол бокал с вином.

— А разве я ссорюсь, Рудольфус? — возразила та, кого назвали Беллой. — Я просто рада встрече со старым другом. Мы ведь друзья, Вильгельм? Я, признаться, часто думала, что тебе с твоим опытом ничего не стоило появиться на пороге нашей камеры, хотя бы в образе вороны… Но ты, наверное, был очень занят… Ну, посмотрим, что же такое ты нашёл… — она снова повернулась к юноше и крепче сжала его лицо.

Блестящие глаза впились в Карла. Словно дементор, ищущий в человеке душу, чтобы выпить её, она искала в нём то, что может дать ей власть над ним. Она искала то, что может болеть… Искала — и не находила. Стоящий перед ней юноша не боялся смерти и физической боли. Можно было бы истязать это тело, но эта душа была погружена в такую чёрную тоску, что вряд ли бы услышала бы стоны разорванной плоти…

— И всё-таки я попробую, — с голодной улыбкой прошептала Беллатриса Лестрейндж.

— Оставь его, Белла, — раздался холодный, строгий голос. — Он нужен мне для другого.

Том Реддл протянул руку, и Карл, подойдя, коснулся его своей рукой.

Улыбка на губах Беллатрисы погасла, взгляд зажёгся завистью.

Быстро теряя силы, Карл опустился на ковёр, прислонился лбом к подлокотнику кресла и с трудом поднял голову.

«Я вижу, как ты смотришь на него… Вижу, что он значит для тебя… Ради него ты вынесла годы тюрьмы… Ради него ты убьёшь, ради него ты умрёшь… Но в тебе нет того, что может его спасти…»

Война началась, когда наступило лето.

Вечером после экзамена Карла снова вызвали в Уилтшир. Том Реддл был бледнее обычного, только безумной жаждой горели алые глаза. Пришёл день, которого все Пожиратели Смерти ждали с нетерпением, которого он ждал.

Продолжая давать указания отрывистым, чуть нервным голосом, он взял Карла за руку. Рукопожатие было недолгим. Отпустив юношу, Том велел ему остаться. Тот сел на стул в углу библиотеке, рассеянно слушая что-то об отделе Тайн, Гарри Поттере и пророчестве.

— А ты будешь ждать здесь, — повернувшись к нему, сказал Тёмный Лорд. — И если я позову тебя, ты немедленно явишься ко мне. Ты понял?

Карл устало кивнул:

— Я должен прийти к вам.

— Только если я позову тебя.

— Если вы позовёте…

— Может, оставим с мальчишкой Петтигрю? — предложила Беллатриса. — Всё равно от него никакого толку. А так, если наш малыш забудет о своём обещании, Питер ему напомнит…

— Он не забудет, — перебил Тёмный Лорд. — Правда, Карл?

— Правда, — ответил юноша.

Он произнёс это слово тихим, спокойным голосом, и Том Реддл вдруг вспомнил разговор с Северусом Снейпом. Северус тогда сказал: «Вы решили расплатиться с ним мной?» Тёмный Лорд ничего не ответил, потому что знал: такие долги не передаривают… И вот сейчас у него возникло странное чувство, будто скоро придёт время платить за эту тихую, спокойную преданность.

«Я заплачу тебе смертью», — мысленно произнёс он, глядя Карлу в глаза. Потом кивнул Беллатрисе.

— Нам пора, Белла.

Один за другим Пожиратели Смерти покинули особняк. Стало тихо, только в соседней комнате шёпотом молилась Нарцисса Малфой.

Карл подошёл к камину. За окном давно наступило лето, но здесь всегда было холодно, и всегда горел камин. А может, огонь был нужен для того, чтобы хоть немного оживить это угасающее место…

Он чувствовал, как сила, наполняющая особняк, медленно исчезает. Словно время выбеливает рисунок — и на нём почти не остаётся краски… Наверное, потому Малфои и пошли за Томом Редлом — хотели, чтобы Тёмный Лорд вернул им себя…

А ведь он становится похожим на этот дом… Да, он многое узнал за прошедший год, зрение его стало острее, он почти научился читать в сердцах людей — и уже не может не видеть, как мелеет его собственное сердце. Он медленно становится полым, ореховой скорлупой без зёрнышка… С каждым разом ему всё труднее найти в себе свет, всё больше времени нужно, чтобы восстановить силы…

Вот и сейчас очень хочется спать… Всего лишь недолгое рукопожатие — а ему так хочется спать…

Приходят сны… Снова те же образы…

Многолюдные улицы Лондона… Яркие рекламные вывески, театральные афиши и курсы валют… Отражаясь в витринах магазинов, проносятся машины…

Он идёт, никем не видимый… Он — фестрал…

Интересно, способны ли фестралы видеть себя?..

Он смотрит на руку — но перед глазами только люди, за спинами которых вырастают высокие здания…

Не может быть!.. Он ведь существует!.. Чьё же это — то, что внутри, — если не его?..

Но тогда почему он не видит?..

Кто должен умереть, чтобы он увидел себя?..

Его разбудили шум шагов и громкие голоса в коридоре. Тёмный Лорд кричал, Беллатриса оправдывалась, её сестра испуганно повторяла: «Где мой муж?»

Дверь резко открылась, и Том Реддл, шатаясь, вошёл в библиотеку. Лицо его посерело, глаза почти поблекли, и только губы продолжали посылать проклятия. Он обвинял всех: Дамблдора, Поттера, своих слуг… Потом упал в кресло и протянул руку. Карл послушно подошёл к нему. Тонкие пальцы коснулись запястья — сначала слабо, но с каждой минутой всё сильнее — они словно выжимали юношу. Какое-то время Карл ещё мог стоять, потом книжные полки начали медленно кружиться. Он уже не видел пламени камина, стало темно…

— Вы его убьёте, — произнёс далёкий, холодный голос.

Тёмный Лорд с трудом заставил себя разжать пальцы.

— Северус, ты как всегда появляешься вовремя, — прошипела Беллатриса. — Жаль, тебя не было с нами в Министерстве Магии.

— У каждого своя работа, — спокойно ответил Северус Снейп. В его словах послышалась едва заметная насмешка.

— Как ты смеешь!..

— Прекратите! — крикнул Тёмный Лорд. Сегодня он один имел право гневаться. Но гнев лишал сил, а с мальчишки уже нечего было взять.

Опустив голову на руки, Том Реддл глухим голосом, который пугал сильнее, чем крик, отдавал приказания, больше похожие на приговоры. Слуги слушали их и уходили, не смея поднять глаз. Когда в библиотеке не осталось никого, кроме Тёмного Лорда, Карл встал, держась за подлокотник кресла, и тихо спросил:

— Почему вы не позвали меня?

— Слишком рано… — пробормотал он, глядя на пламя камина. — Это ещё не конец… не конец…

Карл с тревогой смотрел на сидящего в кресле волшебника. Обессилевший, потерпевший поражение, он вызывал чувство жалости. Но юноша понимал: Тёмный Лорд заставит мир дорого заплатить за своё унижение.

— Я вам сегодня больше не нужен?

— Нет, можешь идти…

Карл ещё немного постоял рядом, потом тихо вышел из библиотеки.

В коридорах замка было пусто и темно. Свечи почти догорели, а поставить новые никто не приказал. На диване в гостиной, сжавшись под грозными взглядами сестры, чужая в своём доме, плакала Нарцисса Малфой. Карл остановился и долго смотрел на неё. Он знал о войне по рассказам Франца, да ещё из учебников, с лёгкостью превращающих людей в цифры. Сегодня он увидел другую войну — у неё было лицо женщины, плачущей о своём муже.