«Сейчас он скажет, что никуда не пойдёт! Что Карл — идиот, и я не намного умнее, раз слушаю его!»

Но Джейден ничего не сказал. Он поднялся и стряхнул прилипший к куртке снег.

— Ты пойдёшь? — с каким-то испуганным удивлением воскликнула Валери, хотя хотела спросить совсем другое: «Мне пойти с тобой?»

Он молча пошёл по мостовой.

Валери побежала за Джейденом.

Она бежала и спрашивала себя: «Какого чёрта я тут делаю? Почему иду за ним? Кто он вообще такой? Я его совсем не знаю!.. Мог хотя бы что-то объяснить!..»

Но Джейден продолжал идти, молча и не оглядываясь, а она продолжала разговаривать с его спиной. Увлечённая дискуссией с этим немым собеседником, Валери не замечала, как темнее и безлюднее становятся улицы. И, когда последний прохожий скрылся за поворотом, Джейден сделал шаг — и вдруг исчез. Валери наткнулась на пустоту.

— Чтоб тебя!.. — с обиженной злостью крикнула она, потом торопливо шагнула вперёд.

Снег под ногами сменился песком. Здесь тоже была зима. Поверхность воды сковал тяжёлый, непрозрачный лёд, но на берегу побеждал песок. Влажный, потемневший, он лип к ботинкам, словно пытаясь остановить идущих по нему людей.

Джейден подошёл к самой кромке льда и, наклонившись, коснулся его рукой. Потом поднялся, быстрым, мрачным взглядом посмотрел назад — не на Валери, просто проверял, нет ли случайных прохожих. Снял перчатку, протянул вперёд руку, прошептал что-то — и из ладони вдруг вырвался огонь. Алые языки растопили прибрежный лёд, заставив кипеть воду.

Валери вдруг вспомнила книгу по астрономии, которую в прошлом году дал ей почитать Карл. Там была статья о спутнике… Энцеладе… Оказалось, под его ледяной корой находится океан живой воды… Кто бы мог подумать, что из этих холодных рук способен вырываться огонь!..

Шло время, но ничего не происходило. Бурлящие волны остывали и уже неторопливо набегали на берег. Ботинки Джейдена промокли, но он не замечал этого. Тяжёлым, напряжённым взглядом вглядывался он в зелёную воду, словно пытаясь вызвать что-то из её глубин. Но вода молчала…

Снова начал появляться лёд. Тонкой, едва заметной плёнкой покрывал он поверхность океана… Несколько минут — и снег уже не таял в воде…

И вдруг подо льдом появилось бледное лицо в облаке седых волос. Поражённо и обречённо смотрел Джейден на это лицо, потом наклонился — и разбил кулаком тонкий лёд. Между пальцев, растворяясь в солёной воде, потекла кровь…

Он положил ладонь на поверхность воды, и старая русалка коснулась его руки своей ладонью… Казалось, ради этого мгновения она научилась дышать под водой… В её глазах не было слёз — весь океан стал её слезами…

Джейден переплёл их пальцы и сказал тихо:

— Мама?..

Но она уже не понимала слов, которые произносили люди. Только глаза с бесконечной тоской смотрели на него.

Джейден коснулся льда, и тот медленно растаял…

Со стороны могло показаться, что юноша в безумной тоске пытается обнять воду. Но вот над волнами появились оплетённые водорослями седые волосы, и тонкие руки с зеленоватой кожей обняли его в ответ…

Всё замерло. Только падал снег, и позади беззвучно плакала Валери…

Юноша прижимал мать к себе, словно стараясь почувствовать биение её сердца. Но мёртвое сердце не билось…

Джейден отстранился и посмотрел на неё.

— Это он сделал? Скажи мне, это он?

Она шептала что-то, но с губ срывались только хрипы.

Вдруг на шоссе послышался звук остановившейся машины, потом чьи-то голоса.

Русалка испуганно разжала руки и исчезла в глубине океана. Джейден остался стоять на коленях, обнимая пустоту. Мать не ответила его вопрос, но ему уже не нужно было ответа. Он успел заметить: на тонкой шее, там, рядом с жабрами, через которые она теперь дышала, фиолетовые синяки — следы, которые словно нарочно сохранило море. Чтобы все знали, что это чудовище с зелёной кожей и рыбьим хвостом создано человеком.

Опущенные руки сжались. Джейден поднялся и, шатаясь, пошёл по песку. Словно очнувшись, Валери побежала к нему.

— Куда ты?.. Куда ты?! Подожди!.. Ты не можешь… Он твой отец!.. Всё равно он твой отец! Ты не можешь!..

Джейден смотрел, не видя. Глаза залила белая ярость. В какой-то момент Валери показалось, что сейчас он отшвырнёт её… Но он продолжал стоять… Дыхание становилось тяжелее, и медленнее билось сердце…

Валери взяла его за руки:

— Ты промок… Ты заболеешь… Пойдём отсюда, пойдём…

Письмо, лежавшее на столе профессора Снейпа, оказалось адресованным Гарри Поттеру. В нём директор просил Гарри пройти дополнительный курс приготовления лекарственных зелий. Наверное, таким образом Альбус Дамблдор пытался подготовить юношу к предстоящей войне. Но, похоже, Гарри Поттера не сильно обрадовали эти занятия. То же можно было сказать и о профессоре Снейпе. Из класса он всегда выходил с перекошенным от гнева лицом. Казалось, будь его воля, вместо лекарств он дал бы Поттеру яд.

Карлу запрещалось под каким бы то ни было предлогом являться в класс во время дополнительных уроков. За сделанное мимоходом замечание о том, что ему бы тоже не помешали лекарственные зелья, он был награждён таким взглядом, что просить дальше стало бесполезно.

Всё-таки жизнь странная. Гарри Поттеру явно не пойдут на пользу эти занятия: нельзя выучить то, что ненавидишь. А он был бы рад по вечерам снова, как на втором курсе, сидеть над листьями полыни в классе зельеварения. Но вот большие часы бьют шесть раз — и Гарри спускается в подземелья Слизерина, а он возвращается в свою комнату.

Профессору Снейпу тоже не позавидуешь. Конечно, его отношения с директором нельзя назвать очень тёплыми, но лгать человеку, который поверил тебе, тяжело. Мало кто бы согласился взять на работу преподавателя с таким прошлым, а Альбус Дамблдор взял. Обманывая его, профессор Снейп вряд ли чувствует себя счастливым…

Ложь всегда приносит боль. Истина, какой бы горькой она ни была, приносит исцеление — если ты сможешь принять истину…

Джейден не появлялся на заседаниях в замке Уилтшира несколько недель, а когда, наконец, пришёл, лицо его было бледным и усталым. Глядя на своего кумира, Драко с завистью думал о том, как, наверное, чудесно, освободившись от власти родителей, пригласить друзей, устроить грандиозную вечеринку — говорить и делать то, что делают взрослые, когда дети отправляются спать.

Джейден, строгий и собранный, коротко отвечал на вопросы Тёмного Лорда: «Да», «Уже сделано», «Обязательно»… На отца он не смотрел. Они сидели рядом, но, как обычно, казались чужими людьми.

После заседания Джейден остановил Карла в одном из коридоров замка. Тонкие свечи в золотых подсвечниках оставляли глубокие тени на его лице. Подняв голову, словно разговаривая со свечами, он произнёс:

— Спасибо.

Карл молчал.

— Как ты узнал? — спросил Джейден.

— Я увидел её в озере… Во время второго испытания. Она повторяла чьё-то имя, но я уже превращался в человека и не мог разобрать, чьё. Потом она часто снилась мне… Когда Валери сказала, что встретила тебя, я вспомнил, что это было твоё имя…

— Я у тебя в долгу, — медленно сказал Джейден.

— У меня есть просьба, — ответил Карл.

— …Какая? — в его голосе зазвучало обычное чуть надменное превосходство.

— Скоро начнётся война, — спокойно проговорил Карл. — В Дурмстранге учатся Тапани и Матти Корхонен. Они… грязнокровки. Когда Тёмный Лорд придёт к власти, им будет угрожать опасность. Я слишком далеко. Кроме того, не знаю, на сколько ещё меня хватит… Защити их.

— Я думал, ты попросишь за Валери… Но как хочешь. Я выполню твою просьбу, — ответил Джейден и пошёл по коридору, не оглядываясь.

«Нет… Валери ты защитишь сам… Ты этого ещё не знаешь, но я вижу… В твоих глазах… Подо льдом, где ты прячешь себя… Ты защитишь её, даже если это будет стоить тебе жизни. Потому что она единственное живое, что осталось в тебе…»

А ему осталось встречать войну… В январе из Азкабана сбежали десять заключённых. Писали, что им помогли дементоры. Теперь Министерству Магии оставалось только разводить руками. Но разве не наивно было пытаться заставить этих существ, созданных человеческой тьмой, охранять человеческую тьму?.. Неужели не ясно, что тот, кому разрешено убивать «по закону», рано или поздно сделает это без приказа?..