— Хочешь искупить свою вину, служа людям?.. — ловя его мысли, спросил Тёмный Лорд. — А ты видел этих людей?..
Кладбище снова исчезло, и Карл оказался в сознании женщины. Она торопилась на важную встречу и постоянно поглядывала в зеркальце, желая убедиться в своей привлекательности. Светлые кудри, яркие глаза, чуть полные губы — очень милое, почти наивное выражение лица… Впереди мигнул светофор, а потом раздался детский крик. «Теперь я точно опоздаю…» — подумала женщина.
— И этим людям ты собираешься служить? — с презрением спросил Тёмный Лорд. — Они не достойны даже лежать под нашими ногами!
— Но есть другие…
— Хочешь, чтобы я показал тебе других? — рассмеялся он. — Они обожествляют низость, желая почувствовать себя богами. Им не нужны ни твоё искупление, ни твоя жертва!
— Но…
— Идём со мной.
— Нет!.. — он в испуге поднял воспалённые глаза. — Нет, с вами нельзя…
— Тебя напугал маленький спектакль, который устроили мои бездарные актёры на Чемпионате по квиддичу?.. По-твоему, это было слишком жестоко?.. Думаешь, другие более милосердны?
Всё потемнело — и вдруг Карл увидел юношу, висящего в воздухе. Потрёпанная мантия задралась, обнажив худые, бледные ноги. Стоящие внизу студенты захлёбывались от хохота.
— Ты видишь разницу? — раздался тяжёлый голос Тёмного Лорда. — Я — нет. Отличие только в одном. Я не рисую себе нимбов, не произношу речей о добре. Мне не нужно их уважение. Их любовь унизила бы меня. Я считаю их грязью и уничтожаю без сожаления… Они делают то же самое, но придумывают идеи и идеалы, которые бы оправдали их… Идём со мной… Ты подметал их грязь, чтобы заработать гроши, — я дам тебе богатство. Ты вынужден был выслушивать их оскорбления, — я дам тебе силу, и они станут пресмыкаться перед тобой!..
— Я не хочу вашего богатства и вашей силы…
— Даже Рабэ — твой единственный друг — предал тебя! Тебе больше некуда идти!..
«Пошёл вон!»
«…и больше никогда не приходи сюда…»
Безысходность… Это не отсутствие выхода, это когда выход только один…
«…хочется разбить, сломать тебя…»
У него на руке тоже…
И ангел взмахивает крыльями,
покидая твою душу…
— Ты нужен мне.
И Бог закрывает глаза,
отпуская тебя…
— …Я согласен.
Во взгляде Тёмного Лорда мелькнула жадная радость, сменившаяся величественным торжеством. Он медленно достал волшебную палочку.
Карл поднялся, держась за металлические прутья. Потом молча закатал рукав. Палочка коснулась кожи — он сжал зубы от боли. Дерево жгло сильнее раскалённого железа. Стал проступать рисунок: змея, выползающая из черепа. Изображение становилось ярче: глаза и чешуя змеи горели, словно кровоточащие раны…
— Вот и всё, — произнёс Тёмный Лорд. — Больно, но ты ведь знаешь, по-другому не бывает.
— Да, не бывает, — глухо ответил он.
— Теперь возвращайся в Хогвартс. Скажешь, что смог исцелить себя и сбежать. Те, кому не хватит смелости признать моё воскрешение, поверят… Тебя найдёт мой верный слуга, он поможет обмануть остальных…
— Да…
— Плита на том надгробии — портал, он перенесёт тебя к входу в лабиринт.
Карл опустил рукав и, шатаясь, пошёл к надгробию.
— Мы скоро увидимся, — сказал ему Тёмный Лорд.
Он тяжело кивнул и коснулся холодного камня.
Стадион опустел. Трава была смята, повсюду валялись плакаты и флажки, словно зрители покидали его в спешке, испугавшись дождя.
Одежда промокла всего за несколько секунд, но влажная ткань смягчала боль в руке. Карл поскользнулся на размытой дороге и вдруг начал смеяться. Всё-таки как забавно — из всех людей он оказался нужен только тёмному волшебнику, именем которого пугают детей. Вот уж действительно ирония судьбы!..
Он шёл неровной, качающейся походкой, давясь от хохота, словно пьяный. Небо над головой сменилось высоким каменным потолком замка, но он этого не заметил, только смех, пожалуй, стал громче — теперь вместе с ним смеялось эхо.
Кто-то быстро шёл по коридору и вдруг остановился.
— Вы?! Поттер сказал, Тёмный Лорд убил вас!
Карл поднял голову и рассмеялся ему прямо в лицо.
На лестнице послышались чьи-то голоса. Северус Снейп быстро толкнул его в класс, напротив которого они стояли.
— Что произошло?.. Вы можете мне сказать? — спросил он, закрыв дверь.
Но Карл продолжал смеяться.
— Прекратите истерику! — крикнул Северус Снейп, тряхнув его за плечи.
Лицо Карла исказилось от боли. Профессор шагнул назад и быстро посмотрел на него: кожа бледная, почти серая, колени дрожат, и левая рука висит, как плеть. Ужасная догадка мелькнула в сознании профессора. Он рывков задрал рукав его промокшей футболки и уставился на чёрную кровоточащую метку.
— Что вы наделали?!
Карл качнулся, потом ухватился здоровой рукой за подоконник и улыбнулся медленной жестокой улыбкой.
И вдруг голову пронзила резкая боль. Будто кто-то с горьким отчаянием листал книгу в поисках ответа, сминая и разрывая страницы, на которых этого ответа не было.
Он позволил ему забрать всё: слова Валери, предательство Рабэ, возрождение Тома Реддла, безымянную женщину, замершую в свете больничных ламп. Только одного Карл не отдал — воспоминаний о руке, освещённой одинокой свечой, и о юноше, нелепо дёргающемся в воздухе…
В класс постучали.
Профессор Снейп быстро опустил рукав и повернулся, закрыв собой с трудом держащегося за подоконник Карла.
Вошла профессор МакГонагалл.
— Дамблдор просил вас срочно зайти к нему, — сказала она.
Он быстро кивнул. Когда она ушла, он повернулся к Карлу и сказал медленно, стараясь, чтобы слова дошли до его помутившегося сознания:
— Оставайтесь здесь. Никуда не выходите. Вы поняли меня? Я приду, как только освобожусь. Вы поняли?
Он не ответил.
Профессор Снейп несколько секунд смотрел на него, потом повторил:
— Оставайтесь здесь.
И быстро вышел из класса.
Карл долго стоял, вслушиваясь в стук капель, потом повернулся к окну. Дождь размывал отражение в стекле — худое, словно выточенное из камня лицо, холодный, давящий взгляд и горькая улыбка на тонких губах.
Отражение качнулось и сказало:
— Франц, теперь я знаю, как жить.
Конец четвёртой части
Глава 27. Жестоких сердцем не увещевай, ведь в камень не вонзится гвоздь железный
Не оправдываться, не оправдывать…
Не искать для вас объяснения, не пытаться понять…
Видеть вас такими, какими вы показываете себя… Осушить глубину моря до тонкой полоски зеркала…
Пришедшие с добром получат добро, пришедшие со злом получат зло…
И не вина зеркала, что вторых больше, чем первых…
Замок погрузился в траур. На Валери было страшно смотреть. Но Карл не смотрел. А она, приняв его молчание за прощение, отчаянно пыталась избавиться от чувства вины. Но от мёртвого юноши, с одинаково безразличным удивлением разглядывающего небо, поседевшего отца, плачущих друзей, избавиться было труднее. Во время прощального пира, пока профессор Дамблдор хвалил Седрика и Гарри Поттера, рассказывал об общих целях и взаимопонимании, Валери, ухватившись за Карла, шёпотом повторяла: «Он был слишком слабым!.. Ведь, правда, он был слишком слабым?..»
