Люди… В паспорте прописаны и люди. Жена — миссис Трам-пам-пам, и сын Трам-пам-пёнок. Ты, конечно, горд! Считаешь, тебе крупно повезло. Не буду спорить, у меня в свидетельстве о рождении вместо людей прочерки. Встретились два прочерка и родили меня… Ещё один прочерк такой получился… А у тебя всё как полагается… Семья по закону… Только ведь и ты ни черта не понимаешь, что такое семья!.. Это когда с замиранием сердца ждёшь встречи с этими людьми, когда смотришь в их глаза и видишь там отражение Бога… Ты научился видеть в других Бога? Тогда как ты можешь говорить о любви!..

— Эй, ты, проваливай отсюда!

Не волнуйтесь, проваливаю… Сейчас так провалю, удивиться не успеете… Секунду назад был здесь — и вот уже смотался за сотни километров… Интересно, волшебников штрафуют за трансгрессию в нетрезвом виде?.. Вдруг разберу себя на части, а потом соберу неправильно… Рука на голове окажется, ноги местами перепутаются, а сердце вообще потеряется по дороге… Вот смеху будет!..

Нет, вроде ничего… Всё на месте… Собрал себя согласно инструкции… С виду и не заметно, что брак…

Теперь надо метлу раздобыть… Акцио, метла!.. Метла! Акцио!.. Не дозовёшься в такую ночь метлу… Уснула, наверное… Придётся пешком топать… А путь-то неблизкий… Эх, метла, что же ты так…

Ну, и снегу навалило… Мистер Трам-пам-пам! Слышите вы меня? У вас, наверное, и машина есть? Попробовали бы вы на своей машине по такому снегу…

Упасть бы и не вставать… А куда собственно торопиться? Занятий завтра нет… Можно спать хоть до обеда… Можно спать целую вечность… Никто не придёт будить…

Нет, нельзя… Вдруг хозяин проголодается… У меня ведь тоже есть преимущество… Мистер Трам-пам-пам, у тебя в паспорте хозяин не записан… Ты ни себе принадлежать не можешь, ни отдавать себя другим не умеешь. Вот и маешься от собственной свободы… А у меня на запястье чёрным по белому… Так что снег снегом, а мне надо идти… Извините, друзья-волки, ужин отменяется!..

Вот и замок… Это не какой-нибудь дом «игрек» на улице «икс». Настоящий замок, с башнями, винтовыми лестницами и тайными комнатами… Как счастлив был бы твой Трам-пам-пёнок побегать здесь… Я сейчас тоже побегу!.. Я тоже могу быть счастливым!..

— Куда вы несётесь?

— А… профессор, здравствуйте!..

— Что с вами?

— Со мной?.. Полный порядок!.. Полнейший порядок!..

— Вы… Вы пьяны?

— Нет, как вы могли такое подумать?.. Это ведь Хогвартс, прекраснейшая школа в мире!.. Здесь нельзя пить. Амбридж, наверное, давно издала какой-нибудь декрет номер трам-пам-пам, запрещающий употреблять алкоголь…

— Идиот!

— Ну, вот, и вы туда же… Меня сегодня знаете, сколько раз идиотом назвали?.. И вообще так нечестно. Им я хоть ответить мог. А вам я что отвечу?

— Немедленно идите спать!

— Есть, мой повелитель!.. То есть вы, конечно, не мой повелитель. Это Том…

— Замолчите!

— А если я не хочу молчать? Если сегодня я хочу говорить?..

— Я не собираюсь слушать ваш пьяный бред.

— Вы и мой трезвый бред никогда не слушаете!

— Как вы смеете так со мной разговаривать?

— А я сегодня всё смею! Во мне столько водки, что я сегодня смею всё!

— Какая потрясающая смелость! Пара стаканов — и вы стали настоящим героем!

— Простите, забыл, что вы презираете героев…

— Тех, кто становятся героями благодаря бутылке?.. Тупых, жестоких животных, опасных для окружающих и самих себя?.. Да, я их презираю, и, если ещё раз вы придёте в школу в таком виде, даю слово, я исключу вас.

— Исключайте! Мне не нужна ваша школа!.. Том Реддл…

— Прекратите орать!..

— Хочу и ору!.. Как мне это надоело!.. Все эти тайны, планы, секреты! Каждый заврался настолько, что уже сам не помнит, в чём заключается его правда!..

— А вы, конечно, являете собой удивительное исключение? Вы свою правду не забыли?

— Не забыл!.. Пробовал забыть… Столько выпил, но не забыл… Меня зовут Карл Штерн… И сегодня девятое января… С днём рождения, профессор!

— …Идите в свою комнату и не выходите оттуда, пока не проспитесь.

— Сегодня же праздник!.. В праздник можно лечь попозже… Я совсем не хочу спать!.. Я хочу праздника!.. Большого, радостного!.. Хочу быть счастливым, как этот Трам-пам-пёнок!.. У него есть семья, вы понимаете? Семья!.. Его любят!.. Я тоже хочу, чтобы меня любили!.. У меня ведь есть папа… Мамы нет, но папа есть… Он должен простить меня!.. Ведь я не виноват!.. Он обязательно простит меня и будет любить!.. Я хочу к папе!.. Отведите меня к нему!.. Пожалуйста!.. Я хочу к папе!.. Пожалуйста!..

В эту ночь Карлу снилось сразу всё: Змей, зовущий его из подземелий замка, старая колыбельная, которую напевал некрасивый, но добрый голос, Альфред фон Дитрих, сидящий на берегу озера, полковник фон Дитрих, читающий стихотворения сына, женщина в голубой рубашке под светом больничных ламп, угольно-чёрный дракон, растворяющийся в облаках, седая русалка, повторяющая чьё-то имя… За девять коротких душных часов он успел побывать синим китом, единорогом, человеком с алыми глазами, стаей ворон, невидимым фестралом…

А потом превратился в тяжёлое, неповоротливое существо, неспособное оторвать от подушки раскалывающую голову. Его мучила тошнота, изо рта ужасно пахло… Карлу потребовалось несколько минут, чтобы понять: он и есть это существо. С трудом перевернувшись на спину и подавив очередной приступ тошноты, он попытался вспомнить события вчерашнего вечера. Он гулял возле Хогвартса… Потом отправился в Хогсмит… Потом в Лондон… Франц… Вместо чая он стал пить водку… Потом… Он снова долго шёл куда-то… Может, бродил по Лондону, может, хотел вернуться в Хогвартс… Ещё, кажется, был профессор Снейп… Или это ему уже приснилось…

Юноша медленно открыл глаза: комната, в которой он находился, не напоминала ни его спальню, ни каморку Франца… Значит, правда… Лучше бы ему вообще не проснуться… Карл не помнил, о чём говорил с профессором Снейпом, но вряд ли их разговор был приятным.

— Он меня убьёт… — пробормотал Карл.

Собравшись с силами, он сполз с кровати, схватился рукой за комод — и столкнул стоящий там подсвечник. Тот упал и покатился по полу.

Открылась дверь.

Вот бы ему сейчас, как подсвечнику, упасть и закатиться в какую-нибудь щель. Медленно, миллиметр за миллиметром, он заставил себя поднять глаза.

На лице Северуса Снейпа не было даже презрения, оно не выражало ничего.

— Если такое повторится, я исключу вас из Хогвартса, — сказал профессор.

— Это больше не повторится, обещаю, — хрипло произнёс юноша.

Профессор шагнул в сторону, молчаливым движением приказывая ему уйти.

Карл хотел что-то сказать, извиниться за что-то, но слова будто застряли в горле. Шатающейся походкой он вышел из комнаты, стараясь не задеть стоящего у двери человека.

Поход по лестницам теперь напоминал пытку, счастье ещё, что сейчас каникулы и его никто не видит… Добравшись до своей спальни, он упал на кровать и заснул на этот раз без снов.

Сон вернул ему силы и ясность мысли, хотя Карл так и не смог вспомнить, как добрался вчера до Хогвартса и что было потом. Но, по мере того как из тела выветривался алкоголь, в душу возвращалась злая тоска. В жизни ничего не изменилось, если вино и помогло ему найти ответы, то он их снова потерял. Только профессор Снейп считает его последним ничтожеством, и, к сожалению, теперь у него есть для этого все основания.

Карл испытывал горький, жгущий душу стыд. Что бы ни происходило, он всегда старался оставаться собой. Кем он был вчера, он не помнил. Но полутруп, которым он оказался, проснувшись, не мог вызывать ничего, кроме отвращения. «И это лицо ты хотел увидеть на дне бутылки?» — с усмешкой спрашивал он себя. «Я просто не хотел больше видеть тебя», — отвечал ему кто-то.

Он провёл несколько дней в этих бессмысленных диалогах и провёл бы так ещё один, но в тумбочке среди книг и конспектов лежал билет на футбольный матч. Несколько месяцев назад он выпросил у Тома Реддла денег, чтобы «купить себе подарок». Юноше не хотелось лгать Тёмному Лорду, но другой возможности отправить Тэда на футбол не было. Тогда идея показалась Карлу хорошей: Тэд обожал футбол, и возможность исполнить его мечту наполняла Карла радостью. Теперь он почти жалел о своей затее. У него не было ни малейшего желания встречаться с Тэдом, а тем более идти с ним на футбол.