— Да, вот сыворотка… — профессор Снейп замолчал, заметив сидящего на стуле Карла.

— Жаль, что сегодня под подозрение попал студент вашего факультета, — спокойно проговорила Долорес Амбридж, — но один из наших главных принципов — объективность и непредвзятость. Это сыворотка правды, — сказала она, повернувшись к Карлу, — и если вы что-то скрываете, сейчас мы об этом узнаем.

Карл посмотрел на профессора Снейпа, и во взгляде юноши промелькнул страх.

Недавно Тёмный Лорд спросил Северуса Снейпа: «Как думаешь, чего он боится больше всего?» Снейп ответил, что ему нет дела до его мыслей и страхов. «Напрасно… Страх помогает управлять людьми… А этот мальчишка больше всего боится причинить боль другим…»

— Конечно, — ответил Северус Снейп, протягивая Долорес пузырёк.

— Пейте, — приказала она Карлу.

Тот снова посмотрел на своего учителя.

— Пейте! — властно повторила женщина.

Карл медленно поднёс к губам пузырёк и выпил.

Плечи юноши поникли, а голова опустилась, ничего не выражающие глаза рассматривали ковёр на полу.

— Вы слышите меня? — спросила Амбридж.

— Да, — тихо ответил Карл.

— Назовите имена учеников, не довольных политикой Министерства Магии.

— Их много… Очень много… Представитель министерства ведёт у нас Защиту от Тёмных искусств… Она нам не нравится… Она всегда одевается в розовое и напоминает принцессу-переростка…

— Назовите мне имена учеников!

— Долорес Амбридж… Её зовут Долорес Амбридж… Она не очень красивая… А в детстве, наверное, мечтала стать похожей на принцессу… Мечтала встретить человека, который полюбит её, мечтала иметь семью… Но не получилось… Всё, что у неё есть теперь, это работа. Поэтому она так заботится о Министерстве Магии, законах, декретах, правилах… Она не сумела больше ничего найти в жизни и защищает то, что нашла… Защищает строго, иногда даже жестоко…

— Имена учеников! — встряхнув его за плечи, крикнула Амбридж.

— Учеников она не любит… и боится… Все они напоминают ей себя… Но в отличие от неё, у них получается… Они радуются жизни, шутят, влюбляются… Красивые и счастливые, они показывают, как мертвы защищаемые ею правила, как мертва её жизнь… Она вырезает правила на их ладонях… «Вы не должны лгать!» И не понимает, что эти слова обращены к ней самой. Это она вот уже много лет обманывает себя, пытаясь за розовой мишурой и пушистыми коврами спрятать пустоту души…

— Что он несёт? Это действительно была сыворотка правды? — Долорес с недоверием посмотрела на Северуса Снейпа.

— Разумеется, — холодно ответил он. — Кроме того, я ведь не знал, что вы собираетесь допрашивать моего студента.

Долорес снова повернулась к Карлу:

— Перестаньте говорить обо мне, расскажите о других!

— Другие?.. Мой учитель… Северус Снейп… мой учитель… он всегда… Но довольно, — глухо произнёс Карл, поднимая голову.

— Это что, всё фарс? — вскричала Долорес Амбридж, выхватывая из его рук пузырёк. — Вы дали ему что-то другое!

— Нет, там была сыворотка правды, — откинувшись на спинку стула, сказал Карл. — Но есть заклинание, превращающее её в воду…

— Вы не произносили заклинания, не доставали волшебной палочки!

— Мне не обязательно произносить заклинания или доставать волшебную палочку… Не беспокойтесь, профессор Амбридж, — произнёс Карл, вставая, — всё, что я сказал, правда… Всё, чего не сказал, тоже… — тихо добавил он, посмотрев на профессора. — С вашего разрешения…

В коридоре он услышал тяжёлые шаги. Карл повернулся и сказал со слабой, болезненной улыбкой:

— Спасибо, профессор. У меня до сих пор не получается это заклинание. Самое большое — могу превратить в воду тыквенный сок…

— Я спасал не вас, — оборвал его Северус Снейп.

— Конечно, не меня…

Несколько секунд он стоял, освещая коридор своей уродливой улыбкой, потом медленно побрёл к себе…

«Вы не знаете, каким будете в моём сне. Не знаете, будет ваше лицо хранить строгую невозмутимость, или плечи вдруг поникнут, и взгляд затуманит усталость. Вы не знаете, что расскажете мне о себе… Не знаете, что сделаете… Вы не можете заставить себя не сниться мне… Чтобы я перестал видеть вас во сне, вы должны меня убить…»

(Из «Дневника сновидений» Карла Штерна)

Вместе с первым снегом вернулся Хагрид. Судя по разноцветным синякам, украшавшим его лицо, затянувшийся отпуск прошёл не очень спокойно. Вспомнив лекцию профессора Бинса, Карл подумал, что отпуск этот на деле оказался скорее рабочей командировкой. Глядя на Хагрида, сложно было поверить, что в его огромном росте виновата магия. А значит, он находился в родстве с великанами. Потому Дамблдор и отправил его налаживать дружеские отношения с сородичами. Интересно, добился ли Хагрид успеха? Или великаны приняли сторону Тома Реддла?.. При Карле Тёмный Лорд нечасто обсуждал подготовку к войне, поэтому юноше оставалось только догадываться о его делах… Хотя, кого бы ни выбрали великаны, это вряд ли поможет им самим…

Возвращение преподавателя ухода за магическими существами не сильно обрадовало учеников, уже успевших привыкнуть к интересным и безопасным урокам профессора Граббли-Дерг. Хагрид же на первом после отпуска занятии повёл их в Запретный Лес. Ступая по снегу, которого за выходные выпало столько, что хватило бы на небольшое море, Карл вспоминал своё первое путешествие по этому лесу. Тогда они встретили волшебника, пьющего жизнь из единорога. Теперь Том Реддл пьёт жизнь из него…

С опаской озираясь по сторонам и тихо перешёптываясь, дети шли по снегу, а волшебный лес заметал их следы, чтобы они не смогли найти дорогу назад.

— Не шали! — пригрозил лесу Хагрид. — Я и без следов обратный путь найду.

Но лес не слушал, словно желая запереть путников под сенью деревьев.

— Лесу одиноко… — пробормотал Карл. — Он хочет, чтобы мы вечно ходили здесь и смотрели его сны… А ещё лес ненавидит нас… Он говорит, давным-давно деревья могли ходить… Но волшебники связали их заклинанием, и теперь они обречены на вечный сон…

— Ты окончательно умом тронулся? — почти с сочувствием спросила Алисия Эддингтон.

— А ты только сейчас заметила? — рассмеялась Пенси Паркинсон.

Карл молча прошёл мимо них туда, где за деревьями стояли фестралы. Их крылья на фоне снега казались ещё чернее, а в глазах с наступлением зимы поселилась почти безнадёжная тоска. Да, ночи стали длиннее, и нет опасности быть пойманным или убитым. Но теперь почти не встретишь этих странных существ, любящих дни… Теперь даже случайно их взгляд не коснётся тебя…

Прежде чем Хагрид успел произнести слова предостережения, Карл осторожно положил ладонь на лоб стоявшего впереди животного и тихо сказал:

— Здравствуй…

— Ну вот! Ещё и разговаривает сам с собой! — всплеснула руками Алисия.

«Они тебя не видят… Кто-то должен умереть у нас на глазах, чтобы мы научились видеть тебя… Забавно, люди мечтают о невидимости… Мечтают найти какую-нибудь чудесную мантию-невидимку, чтобы незамеченными наблюдать за остальными… Но ты знаешь — быть невидимым больно… Даже сейчас, когда тебя окружают люди, видят только несколько человек…»

Фестралов видел Гарри Поттер, да ещё Невилл Лонгботтом как-то странно озирался вокруг. Странно, смерть Седрика Диггори и пережитые вместе события, не сблизили Карла с Гарри. Скорее наоборот. Гарри Поттер, видевший Карла, истекающего кровью, не мог поверить, что такие раны можно исцелить самому. А значит, возвращение его так или иначе было связано с Тёмным Лордом. Конечно, он вряд ли догадывался о Чёрной Метке, появившейся на руке третьего Чемпиона Хогвартса. Но теперь, если они случайно встречались в коридоре, Гарри быстро здоровался и проходил мимо, не глядя Карлу в глаза.

Рассеянно слушая сбивчивые объяснения Хагрида, юноша продолжал смотреть на фестрала. Потом погладил животное по гладкой чёрной шее и медленно пошёл назад в Хогвартс. Окружённый учениками профессор не заметил его ухода, а он продолжал ступать по снегу, и волшебный лес заметал лёгкие следы, чтобы никто не смог его найти.