В конце октября начались долгие тоскливые дожди. Летать в такую погоду не хотелось, и Карл почти всё свободное время проводил в комнате. Сидя на подоконнике, он часами наблюдал, как стекают по стеклу тяжёлые капли. Ему казалось, кто-то большой и очень несчастный плачет за окном — и никак не может выплакаться…

А потом, словно устав плакать, этот кто-то решил заморозить свои слёзы. Стало быстро холодать, по утрам пожухлую траву уже покрывали белые иглы инея, а маленькая спичка в руках Карла по-прежнему оставалась спичкой. Спичкой с металлической головкой. Теперь ею нельзя было даже зажечь огонь…

В школе все обсуждали приближающиеся соревнования по квиддичу. Из разговоров учеников Карл понял, что этот вид спорта напоминает футбол. Футбол Карлу нравился. Разумеется, ему нравилось смотреть на футбол, а не играть. Играть он не умел.

Когда мальчик впервые увидел эту игру по телевизору (сторож Франц смотрел матч в своей будке), она показалась ему глупой. Все то бегут за мячом, то вдруг останавливаются почти у самых ворот. А то вдруг Франц как закричит: «Пенальти, пенальти!» Карл не знал, что означает «пенальти» и не понимал, что в нём такого чудесного, но Франц, похоже, больше всего любил в футболе именно пенальти.

Однажды, когда Франц уже порядком выпил, он взялся объяснять мальчику правила футбола. Франц говорил, что это очень сложная игра и правил в ней очень много. За соблюдением правил следит судья. Судья в футболе — как Бог, его решения неоспоримы. Даже если потом оказывается, что он ошибся, исправить ничего нельзя… Если ты не прячешься от опасностей, а идёшь вперёд, судья даёт тебе возможность забить угловой… А ещё существует положение вне игры, когда, как бы близко ты ни был к цели, ты не можешь бить. Даже если ты ударишь, этот удар не засчитают, потому что он нечестный… Если ты делаешь что-то плохое, судья показывает тебе жёлтую карточку, а если ты повторишь плохой поступок, тебе покажут красную карточку — и ты должен будешь уйти. Потом, в следующей жизни ты сможешь вернуться, но эта жизнь с красной карточкой для тебя заканчивается…

Футбол — это игра, в которую играют все вместе, все игроки связаны друг с другом: каждым ударом они передают друг другу не только мяч, но и настроение. От настроения многое зависит, говорил Франц. Если команды не могут решить своих проблем, судья даёт им ещё один шанс. А если они не используют и его, тогда приходит время пенальти… Остаются только двое. Двое, за спинами которых — миллионы. И в этом страшном одиночестве посреди толпы начинается поединок…

О самом поединке Франц рассказать не успел, потому что уснул. Теперь Карлу хотелось проверить, похож ли квиддич на футбол, и если похож, то закончится ли он поединком и каким будет этот поединок.

Солнце, видимо, тоже заинтересовалось квиддичем, потому что в день матча оно смогло-таки победить свинцовые облака. Бредя за ребятами на стадион, Карл думал, что тот, кто с лёгкостью превращает облака в металл, запросто справился бы с его несчастной спичкой.

Когда он поднялся на свою трибуну, оказалось, что там полным полно народу. Мальчик попытался протиснуться вперёд, и тут из толпы вышел Драко со своими друзьями.

— Вот и наш чемпион! — Крэбб помахал рукой, будто приветствуя его.

— Хорошая кандидатура! — поддержал его Гойл. — Даже если бланджер ударит в голову, будет не жалко — потому что в этой голове мозгов нет! — он засмеялся, довольный своей шуткой.

— В твоей голове мозгов много… — пробормотал сквозь зубы Карл.

— Не надо, ребята, — мягко остановил друзей Драко. — Он не собирался играть в квиддич. Правда? — он повернулся к Карлу. — Ты ведь только хотел посмотреть?

Карл молчал.

— Невежливо молчать, когда тебя спрашивают… — грустно протянул Драко. — Понимаешь, ты пришёл слишком поздно, и все места уже заняты… Но я мог бы помочь тебе, если ты попросишь, — его глаза сузились, голос стал тише. — Если ты вежливо попросишь…

— Да иди ты к чёрту со своим квиддичем! — крикнул Карл и побежал с трибуны. Вслед ему раздался громкий смех друзей Драко.

Несколько раз споткнувшись, мальчик спустился с лестницы и быстро зашагал к замку, прижимая к себе Рабэ.

«Не нужен нам никакой квиддич! Пусть сами его смотрят! Возьмём метлу и будем летать!» — бормотал он и вдруг заметил идущего к стадиону профессора Снейпа.

Карл втянул голову в плечи, надеясь, что этот фокус сделает его невидимым. Фокус не подействовал.

— И куда это вы собрались? — подойдя к нему, спросил профессор.

Карл не хотел врать своему декану, но ещё меньше хотел снова встретиться с Драко и его друзьями.

— Я забыл… забыл кое-что в замке…

Опустив голову и почти зажмурившись, Карл мысленно умолял профессора поверить ему. Но профессор не поверил.

— Возвращайтесь на стадион, — медленно произнёс он.

— Да, сэр… — прошептал мальчик и поплёлся обратно.

Профессор сделал несколько шагов и оказался впереди. До самого стадиона он ни разу не обернулся проверить, не нарушил ли студент его приказ. Но Карл и не пытался убежать. Понурившись, он шёл за человеком, умеющим превращать в иглы слова.

Возвращаться туда, где находились Малфой с друзьями, Карл не хотел, поэтому забрался на трибуну, где народу казалось не так много. Но стоило ему подойти поближе и вытянуть шею, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь за головами стоящих впереди детей, как одна голова повернулась и сказала сердито:

— Не толкайся! И вообще это не твоё место! Иди отсюда!

Возразить на это Карлу было нечего — место действительно было не его. Немного спустившись по лестнице, мальчик сел на ступеньку.

— Ты чего тут расселся! — крикнул бегущий наверх старшекурсник.

Карл встал и пошёл вниз.

Забравшись на балку под одной из трибун, он закутался в мантию и приготовился слушать квиддич.

Ему вдруг вспомнилось воскресное утро в приюте. Детей собрали в большой комнате, где стоял телевизор. Должны были показывать «Утиные истории». Но пошёл дождь, с антенной что-то случилось, и вместо утят по экрану побежали белые полосы. Звук был, но, не видя картинки, становилось очень трудно разобрать, который из голосов принадлежит Билли, который — Вилли, а который — Дилли. Дети расстроились. Здоровяк Тэд подошёл и ударил кулаком по телевизору: белые полоски побежали ещё быстрее, а звук исчез.

Карл тоже расстроился. Очень. Он целую неделю ждал новой серии «Утиных историй». Мальчику нравился этот мультик — из-за дядюшки Скруджа. Конечно, по всем правилам он должен был ненавидеть богатого, жадного и обладающего ужасным характером селезня. Но Карл знал один секрет. Этот секрет ему рассказала молоденькая воспитательница, та, что читала сказку о мохноногом существе. На самом деле дядюшка Скрудж был вовсе не уткой, а человеком, жившим в Лондоне в XIX веке. Этот человек не любил ничего, кроме своих денег. Но однажды, в сочельник, к нему пришли три духа Рождества и показали его прошлое, настоящее и будущее. Увиденное поразило Скруджа, особенно умирающий малютка Тим — сын его клерка. Он попросил духа Рождества дать ему шанс измениться. Вернувшись в своё время, Скрудж помог клерку и спас Тима.

Вот кем на самом деле был дядюшка Скрудж! Но всё-таки он сделал за свою жизнь много плохого, поэтому Бог не мог сразу взять его в рай, а отправил в мир в образе утки, чтобы объяснять богатым людям с чёрствыми сердцами, что счастье и любовь нельзя купить за деньги, — рассказала воспитательница.

— Но взрослые не смотрят мультики, — возразил ей Карл.

— Очень жаль, — улыбнулась девушка.

Мальчику понравилась идея о возвращении дядюшки Скруджа. Хотя если бы Карл решал сам, он вряд ли бы выбрал тело утки. Куда лучше вернуться в образе… ну, например, красивого белого волка, или бабочки с огромными яркими крыльями… или воронёнка, как Рабэ, на худой конец… Но, может, Бог не разрешил Скруджу выбирать, и тому ничего не оставалось, как стать уткой.