Разумеется, критики и «зрительская интеллигенция» принимали подобные передачи в штыки. Несчастного Андрея Малахова несколько лет обвиняли в самых разнообразных эфирных непотребствах, пока наконец за его шоу «Пусть говорят» не закрепился статус самой рейтинговой программы современного российского телевидения. А надо сказать, что «Пусть говорят» действительно выросла из «Большой стирки», шоу, не слишком рефлексировавшем относительно выбора тем и гостей. В сегодняшних передачах Малахова нередко поднимаются и обсуждаются по-настоящему серьезные проблемы. Точно так же, как и в аналогичном по формату ток-шоу Бориса Корчевникова «Прямой эфир» на телеканале «Россия-1». А вот, например, ток-шоу «Окна», давшее настоящий старт блестящей телевизионной карьере Дмитрия Нагиева, не выдержало испытания временем, так как осталось в «джерриспрингеровских» штанишках: постоянные драки в студии, как выяснилось, тоже могли надоесть.
Юлькина же идея заключалась в том, чтобы продвинуть ток-шоу чуть дальше. Во-первых, менялась адресная аудитория. «Над пропастью» задумывалась как передача для родителей и их детей-подростков – естественно, оказавшихся на какой-то стадии внутреннего семейного конфликта. И даже шире: конфликта поколенческого, потому что именно в конце 1990-х происходил самый настоящий слом всего и вся, всех представлений о плохом и хорошем, старом и новом, модном и отстойном. Поэтому и название передачи откровенно отсылало зрителя к роману Сэлинджера[24]. Аудитория в студии была поделена ровно пополам. С одной стороны – взрослые, с другой – дети! Дети, конечно, хотя никого младше пятнадцати лет к участию в дискуссии не привлекали. Второе принципиальное отличие – гости программы были реальными, непридуманными людьми. Для пилотного выпуска Юлька и ее коллеги использовали историю драматических отношений между матерью и дочерью, которые находились всего в одном шаге от перехода к трагедии. Если рассказывать коротко, то не слишком, мягко говоря, счастливая в личной жизни женщина вину в собственной неустроенности полностью переложила на дочь-подростка. И старательно пыталась избавиться от этого раздражающего фактора, умышленно добиваясь помещения своего ребенка в психиатрическую больницу.
Я не знаю, как ребятам тогда удалось все это осуществить, но и на предварительных съемках, и в самой студии во время обсуждения у них были и эта мама, и ее дочь, и покинувший семью папа, и соседи, и школьные друзья, и врачи-психиатры, и, конечно, самые разнообразные эксперты. Получилось здорово! Без пошлятины, без истерики, без кривляния, но с захватывающей драматургией, откровенностью в спорах и ощущением надежды на благополучный исход. На то, что всем участникам этой драмы удастся не сорваться в пропасть. Программный директор ТВ-6 Олег Точилин (отец Кости Точилина), встретив Юльку в коридоре спустя пару дней после записи в студии, обнял ее и спросил: «Дорогая, говорят, ты сделала что-то совершенно «феерверическое»?»
Конечно, для Юльки срыв премьеры стал ужасным ударом. И как она с этим справилась – знаю только я. Но вряд ли смогу описать словами. Слова, положенные на бумагу, – слишком слабый способ выражения чувств. Вернее, я не умею пользоваться этим инструментом нужным образом. Я очень толстокожий человек на самом деле. Это мой защитный механизм. А у моей жены кожи нет вообще, она все чувствует сразу сердцем, которое не прячет ни от кого и ни от чего. И ни при каких обстоятельствах! Я же самым бессовестным образом пользовался и пользуюсь этим щитом, этой броней, которую непонятно за какие заслуги даровал мне Господь: своей Юлькой, принимающей на себя все невзгоды, все заботы и все неурядицы, происходящие с нами и вокруг нас в разные периоды жизни. «Вот у них и любовь!» – как говорили в фильме «Девчата»…
Когда Юлька со своими ребятами вытащила кассету с готовой программой из внутренностей обесточенного видеомагнитофона, показывать передачу «Над пропастью» было уже негде. В «Останкино» нас пускали, никто не был лишен пропусков, но делать в телецентре было решительно нечего. Вся активная жизнь перенеслась на улицу Ильинка, где находилась штаб-квартира МНВК и телекомпании ТВ-6. Именно там все последние недели шли постоянные обсуждения нашей дальнейшей судьбы, в ходе которых все явственнее становилось ощущение того, что продолжение может последовать только при выполнении конкретных условий: УЖК должен прекратить истерику, сформировать новую редакционную структуру, найти источники финансирования. Вырисовывалась следующая перспектива: работа «команды Киселева» будет возможна лишь без участия Березовского.
Сам Борис Абрамович в конце января выступил с очередной громкой инициативой. Поскольку в эфире последнего «Гласа народа» он несколько раз повторил, что продолжает платить сотрудникам ТВ-6 зарплату, потому что «заботится о собственной репутации», ему волей-неволей пришлось возвратиться к финансовой теме. Ибо никакой зарплаты он нам уже давно не платил. Кстати, с некоторым опозданием, но мы обратили внимание на то, что Березовский с самого начала давал нам совершенно ясный сигнал: никаких долгосрочных отношений у него с нами не будет! Дело в том, что, работая в системе «Моста», зарплату мы, естественно, получали в «Мост-банке». Перейдя же на «березовское» ТВ-6, мы какое-то время обналичивали свои карточки в другом финансовом учреждении, а именно в «Объединенном банке», принадлежавшем Березовскому. Так вот, никем не употребляемое, но правдивое сокращенное название этой организации звучало как «Объебанк»! Так что мы получили лишь то, что нам было обещано ранее.
Березовский так и не признал факта задержек выплаты денег со своей стороны, но заговорил о тяжелой ситуации, так сказать, в общем. Он заявил радиостанции «Эхо Москвы», что выделяет для коллектива ТВ-6 грант в размере одного миллиона двухсот тысяч долларов. Средства должны были поступить из Фонда гражданских свобод, созданного Березовским в 2000 году. Руководителем Фонда числился Александр Гольдфарб, ученый и общественный деятель с богатой на события биографией. До 1975 года господин Гольдфарб учился и работал в знаменитых советских вузах и научных центрах. Затем уехал из страны, чтобы в начале 1990-х, через Израиль, Германию и США, вернуться в новую демократическую Россию для работы в Фонде Джорджа Сороса. В 2000-м же, после бегства Березовского, Гольдфарб последовал за ним и перестал откликаться на имя-отчество Александр Давыдович, окончательно превратившись в Алекса Гольдфарба. Вот этот Алекс и должен был выделить мне деньги. Почему мне?
Как пояснил Березовский, в рамках Фонда гражданских свобод существовала программа поддержки журналистов, пострадавших за свою профессиональную деятельность, а, по его подсчетам, на ТВ-6 по этой причине «пострадали» тысяча двести человек. Вот этим тысяче двумстам Алекс Гольдфарб и выделит по тысяче долларов на брата, а чтобы не допустить никаких инсинуаций, распределением средств предлагается заняться Евгению Киселеву, Светлане Сорокиной, Виктору Шендеровичу и Андрею Норкину. Деньги обещали перевести уже 29 января.
Никакого выделения денег и никакого их распределения, разумеется, не было. Впрочем, лично я в тот момент вообще в Москве отсутствовал, однако ни на секунду не усомнился в том, что это заявление Березовского представляло собой очередную ни к чему не обязывающую болтовню. И, возможно, члены «команды Киселева» начали продвигаться к пониманию сути ситуации: Гусинский и Березовский остаются в славном прошлом Уникального журналистского коллектива. Проблема заключалась в отсутствии понимания – кто же придет на их место? В какой-то момент в ходе бесконечных обсуждений сложившегося положения на Ильинке впервые прозвучало слово «консорциум». Кто его озвучил, я не помню, но мне оно не понравилось. Идея очередного спасения УЖК теперь выглядела так: финансированием работы нового телеканала займется не один олигарх и не два, а целая группа олигархов.
Вот как об этом писала близкая нам по духу либеральная пресса того времени: «С большой долей уверенности можно утверждать, что инициатором создания консорциума был Анатолий Чубайс. «Трудно сказать, что подвигло его затеять всю эту канитель, – заметил в разговоре с корреспондентом «Журнала» один из близких к правым политтехнолог, – однако тут сыграло свою роль и то, что нам стало доподлинно известно: еще до решения арбитражного суда о закрытии ТВ-6 в Лондон к Березовскому дважды летал глава Межпромбанка Сергей Пугачев с предложением о покупке телеканала[25]. Березовский Пугачеву отказал. Но не было никаких гарантий, что борец за святую Русь откажется от дальнейших притязаний на канал. Чубайс, прекрасно понимая, что такое развитие событий политического климата в стране не улучшит, да и репутации ее нынешней не украсит, решил перехватить инициативу и пошел к президенту. Ну и убедил его, что перед лицом Запада правильнее и полезнее сохранить команду журналистов в эфире. А с Пугачевым это никак не получится».
