День рождения Юли. Справа налево: Матвей Ганапольский, Светлана Сорокина, Алексей Венедиктов, Эрнест Мацкявичюс с супругой Алиной. На полу сидит Андрей Черкизов

Весной 2007 года телекомпания «Эхо ТВ» рассталась со зданием в Большом Палашевском переулке, в котором росла, крепла и развивалась творчески целых пять лет. Наш дом уходил в качестве уплаты долга компании ЮКОС, поэтому начались поиски нового ПМЖ. Вариантов оказалось много, они были разными и по престижности места, и по комфортабельности помещений. Лично мне больше всего нравился производственный комплекс на Дербеневской набережной, который перестраивали под офисы, торговые центры и другие объекты инфраструктуры «позднелужковской» Москвы. Но Гусинский, как всегда, принял собственное решение, распорядившись переезжать на улицу Правды, где мы стали ближайшими соседями ВГТРК, что Владимира Александровича почему-то очень радовало. Это чувство не было искренним, в нем преобладал сарказм и даже злорадство, мол, «теперь Добродеев каждый день будет ощущать наше присутствие!». Не знаю, думал ли Гусинский об этом всерьез, но жизнь телекомпании «Эхо ТВ» на улице Правды не задалась. Возможно, из-за того, что началась она с «неправды»?

Дело в том, что Гусинский просто не заплатил строителям, которые ремонтировали помещения, выбранные для нашей новой студии. Я об этом узнал много позже, уже после того, как мы начали выходить в эфир. Режиссер Леонид Гюне, с которым Юлька работала еще на ТВ-6, делая и «Забытый полк», и свой проект «Над пропастью», позвонил ей и рассказал, что на него через общих знакомых вышли представители компании, выполнявшей наш заказ на строительство студии на улице Правды. Им ничего не заплатили за работу, и они хотели бы найти людей, имеющих возможность напрямую спросить у Гусинского, когда же он выполнит свои обязательства? Юлька рассказала об этом мне, и я при первой же возможности переадресовал этот вопрос Владимиру Александровичу. Именно тогда я и услышал, что он никогда не ведет переговоры с теми, кого может просто послать…

Этот разговор состоялся уже осенью 2007 года, окончательно расставив все точки над i. Как можно было продолжать работу после такого откровения? Мы с Юлькой сгорали со стыда, когда передавали ответ Гусинского противоположной стороне. К нам строители никаких претензий не имели, прекрасно понимая, что мы сами никаких решений не принимаем, но чувство причастности к этому грязному обману было для нас просто невыносимым. Потому что я осознал, что «выносил» самые разнообразные безобразия недопустимо долго. Справедливости ради должен сказать, что я уже чувствовал и изменение отношения работодателей лично к моей персоне. С моей стороны это не было ревностью или обидой, скорее чувством тревоги, потому что после переезда на «Правду» я растерял остатки своего статуса руководителя телекомпании.

Программы «Эха Москвы» теперь шли непосредственно из студии на Новом Арбате, на радиостанции возникла параллельная редакция, определявшая, что и как будут в этих программах говорить. Гусинский вдруг стал менее доступным для телефонных разговоров. Даже кабинет главного редактора, то есть мой, оказался отделен от помещений других руководителей «Эхо ТВ» и располагался теперь в крошечной каморке под лестницей, в которой я, конечно, мог воображать себя Гарри Поттером и строить планы чудесного преображения в могущественного волшебника. Но мне уже было далеко не одиннадцать лет, так что я прекрасно «считывал» все посылаемые мне сигналы.

Кульминация праздника. Елена Гусинская готовится резать торт

Возможно, поэтому мое последнее путешествие в Израиль в качестве сотрудника RTVi вышло наименее приятным. Эйлат до сих пор остается единственным местом, которое мне в Израиле категорически не нравится. Мы летели туда втроем, взяв с собой дочь, чтобы отметить день рождения жены Гусинского, Лены. Для начала в Домодедово выяснилось, что на рейс авиакомпании «Трансаэро» в Тель-Авив билетов продали в два раза больше возможного. Разразился скандал, окончания которого мы дожидаться не стали. Мы собирались добраться до Эйлата на автомобиле, чтобы не совершать второго перелета в течение дня. Поэтому я сдал билеты «Трансаэро», а купил на самолет израильской авиакомпании El Al. К тому моменту всех остальных членов нашей делегации уже обеспечили местами на проблемном трансаэровском рейсе, и они улетели в пункт назначения.

Когда мы приземлились в аэропорту Бен-Гурион, то увидели, что наши коллеги грустно стоят в зоне выдачи багажа. Оказалось, что местные грузчики объявили забастовку и прекратили обслуживание всех рейсов за исключением тех, которые выполнял национальный авиаперевозчик, которым мы и прилетели. Пожелав друзьям удачи и терпения, мы получили свой багаж, забрали машину и через пять часов прибыли на место. Можно было доехать и быстрее, но я тогда впервые в жизни сел за руль автомобиля с автоматической коробкой, так что старался проявлять повышенную внимательность. Тем не менее пару раз я путал педали, и жена с дочкой ощутимо прикладывались лбами к спинкам сидений переднего ряда.

Гусинский был верен себе и собрал всех гостей в Hilton Eilat Queen Of Sheba Hotel. «Царица Савская», естественно, имела в своем рейтинге пять звезд, но, на мой непрофессиональный взгляд, ничем не отличалась от любого другого пятизвездочного отеля. Хотя, возможно, это и является главным преимуществом таких гостиниц, в которых для их завсегдатаев все всегда знакомо и находится на своем месте. Но самое интересное было вовсе не в гостинице, а в том, что, когда мы выходили из отеля на ужин, то встретили наших несчастных попутчиков, раньше нас прилетевших из Москвы. Они только-только приехали! Выяснилось, что все это время (пока мы путешествовали по стране на машине) они провели в аэропорту в ожидании своих чемоданов!

Завтрак в Эйлате

Так почему мне не понравился город? Эйлат – самый любимый курорт израильтян и, соответственно, самый раскрученный. Если евреи собираются отдохнуть на море, будьте уверены, они отправятся в Эйлат. Там можно купаться круглый год и там расположены отели, рассчитанные на любые финансовые возможности, в том числе довольно скромные. Но из-за этого город напоминает грандиозный муравейник, замусоренный людьми и отходами их жизнедеятельности. Собственно, это даже не город, а скопище отелей и отельчиков, разместившихся на крошечном кусочке побережья, которое принадлежит Израилю. Если вы посмотрите на Красное море из окна любой эйлатской гостиницы, то справа от вас будет Египет, а слева – Иордания. Сам Израиль в любом случае останется у вас за спиной.

Мы приехали в Эйлат в августе, в самую жару, поэтому, пару раз окунувшись в море, отказались от этой затеи. Температура воды там почти никогда не меняется, болтаясь у отметки в двадцать пять – двадцать восемь градусов, но она все равно кажется холодной. Набережная была забита туристами и бомжами, которых в теплом Израиле и так предостаточно, но в таком количестве я их не встречал нигде. Не могу сказать, что на меня произвели хорошее впечатление и местные рестораны. Все по той же причине – слишком много людей! В Эйлате абсолютно весь бизнес развлечений направлен на то, чтобы обслужить как можно больше посетителей, так что на эксклюзивность времени не остается. Конвейер, он и в Эйлате – конвейер!

В Тель-Авиве я пару раз схлестнулся с Гусинским по рабочим вопросам, и мы расстались в не самом лучшем расположении духа. Уезжая, мы позвали Меерсонов в нашу любимую румынскую Mamaia, Гусинский об этом узнал и страшно обиделся! Марку как-то удалось разрулить ситуацию, и Владимир Александрович присоединился к нашему ужину, хотя был не в настроении, постоянно капризничал и жаловался на плохое самочувствие. Юлька закутывала его в какие-то свои невесомые летние накидки…