Нил Блекворд.

На руку Томаса, словно на подстаканник, вернули изъятую чашку. Пустую, но с капелькой кофе у края. Мистер Далтон утолил жажду, мир может спать спокойно.

- Неплохо, - вынес вердикт Марк перед тем, как повернуться на сто восемьдесят и скрыться в своей комнате.

Король "Четырех углов", мастер почти хореографического передвижения вокруг кофеварки и чемпион по самой грациозной подаче кофе перед вашим учуявшим аромат носом, в народе просто Марк Далтон, по совместительству супруг Томаса, признал кофе неплохим. Это равносильно получению серебра на Олимпиаде. Но как бы там ни было, а собственный организм остался не удовлетворен из-за наполовину похищенной порции, а давление весь день уходило в минус. Порция кофеина была жизненно необходима. Пришлось возвращаться на кухню и, не обладая столь уверенными движениями, коими мог вполне обоснованно хвастаться хозяин квартиры, варить кофе заново.

Когда кофеварка издала последние бурчащие всхлипы, сообщая о финале своих трудов, на кухню пожаловал Марк.

- Опять кофе? Или это мне? - Далтон возник из-за плеча Тома, слегка коснувшись рукой его талии, но через секунду, будто прозондировав почву, вернул туда же и уже не убирал.

- Мне, - Томас перехватил чашку, пока на нее не напал муж.

- А как же я? - притворно обиделся Марк.

Нет, Томас неоднократно причислял Марка к талантливым актерам благодаря их совместной игре на публику. Но конкретно ему муж такие мини-представления начал демонстрировать совсем недавно и Хейли еще к этому не привык.

- Ты же мой выпил. Да и сам ты можешь приготовить вкуснее, - Томас аккуратно выскользнул из нелегального захвата и угнездился за барной стойкой.

- Мой кофе тебе больше нравится? Как приятно, - сделал свои выводы Марк и принялся рыскать по холодильнику. - А мне вот нравился твой горячий сэндвич с курицей и ананасами. Это я тебе тонко намекаю на то, чтобы ты его приготовил. Смотри, тут как раз осталось филе курицы. Не знаю, есть ли все ингредиенты, - все еще говорил куда-то в холодильник Марк. - Хейли, так ты приготовишь? Я не помню, что там еще было.

- Допью кофе и посмотрю, есть ли продукты, - Том смотрел в окно, наблюдая за резвыми птицами, которые активничали из-за весны. Наверняка на улице стоит веселый щебет.

- Завтра к моим родителям, помнишь? - Далтон присоединился к посиделкам за стойкой в компании апельсинового сока.

Томас отвлекся от происходящего за окном и лениво перевел взгляд на мужчину.

- Помню, конечно. К которому часу нас пригласили?

- Чем раньше, тем лучше. Проснемся и поедем. А в кемпинг-парк отправляемся десятого, я уже все забронировал. Хейли, какую комедию будем смотреть? - Далтон прокрутил стакан вокруг своей оси.

- Любую французскую.

- Нравятся французы?

- Нравятся их комедии.

- Только комедии?

- Положительно отношусь к французскому кинематографу.

Далтон усмехнулся. Томас мог поспорить, что в извращенном мозгу этого альфы французский кинематограф обязательно приравнивался к "любовному" или "эротическому". Потому что это лицо напротив сейчас очень ярко отображало именно такой ход мысли. О своей догадке Том мудро промолчал, справедливо рассудив о том, что Далтон все перевернет с ног на голову: скажет, что он о таком не думал и что это он, Олень Хейли, видит во всем скрытый подтекст. После этого над головой Далтона обязательно загорится светодиодный нимб.

- А почему ты меня ни о чем не спрашиваешь? - вдруг выдал альфа, посмотрев на Томаса сквозь приподнятый стакан.

- О чем, например? - не понял Том.

- Вообще. Мы же собирались узнать друг друга получше. Расширить анкетные сведения.

- Мы говорили о сокращении конфликтов, - Томас мысленно прокрутил недавний разговор и так и не вспомнил, чтобы они обсуждали что-то о познании личностных глубин. Может, и про любовника можно спросить? На этом энтузиазм Далтона сразу погаснет и конфликт разгорится с новой силой. - Я не знаю, о чем можно тебя спрашивать.

Супруг прикусил нижнюю губу и посмотрел куда-то мимо Томаса. Повисла знакомая напряженная тишина. Ну вот и приехали. Выходите, Хейли, остановка тупиковая.

- Ты меня боишься?

- Я не хочу, чтобы потом меня ткнули носом в ошибку, как провинившегося котенка. И в очередной раз указали на мое место.

- Котенка, говоришь... - Далтон оперся на свою руку и прищурился. - Но ведь ты Олень Бэмби.

- Приятно, что ты меня услышал, - натянуто улыбнулся Том.

- Эй, - под столом по ноге омеги легонько стукнули, - нам же надо с чего-то начинать диалог. Ты можешь меня спрашивать про мои вкусы и увлечения, Хейли.

- Не прошло и года, - пробормотал Том.

Мистер Далтон вышел из спячки и позволил налаживать с ним общение. Почему сразу не перед окончанием контракта?

- Лучше поздно, чем никогда. Я тебе совсем не интересен? - добивался внимания Далтон. - Все-таки на ближайшие четыре года я твой законный муж. И будет неплохо, если ты узнаешь, что я тоже люблю французские комедии.

- ... и не носишь пижамы со снеговиками, - не сдержался Том.

- Она была ужасна. Так что, тебе ничего не хочется у меня спросить? Смелее, Олененок, - альфа под столом снова подцепил своей ногой ногу Хейли.

Томас положил голову на подставленные руки и призадумался. Что спросить? Вопросов то миллион, то разбегаются, словно напуганные котом мыши. Не про любимый же цвет спрашивать. Квартира давно все сказала за своего хозяина - альфе нравились спокойные тона с минимальными яркими акцентами. Одежда тоже была не кричащего цвета. Омега так привык выстраивать образ Далтона по своим собственным наблюдениям, что сформулировать простой вопрос оказалось слишком сложно. Хотя, есть одна вещь, которая не давала Тому покоя.

- Вот ты сейчас так близко сидишь. Тебя уже это не раздражает? Ни мой запах, ни мое присутствие? - Хейли перевел взгляд на Марка.

- Я привык, - альфа выглядел удивленным. - А что? Мой тебе не нравится?

- Привык, - продублировал ответ Томас.

Отлично. Хотя бы одной проблемой меньше. Потому что мысль о том, что Далтона бесит его присутствие и запах преследовала Тома изо дня в день. Он слишком отчетливо запомнил гневную тираду супруга по этому поводу. И еще по поводу глаз и имени. Том не считал это злопамятностью, просто в тот момент это действительно сильно задело. И как бы он ни пытался избавиться от этих воспоминаний, а засели они в голове крепко. Как будто в неожиданный момент Марк обязательно посмотрит на него с тем же раздражением и почти брезгливостью, заявляя о недостатках омеги.