Подгоняемый любопытством, Том развернул страницу и невольно расхохотался. Далтон нахмурился и отобрал журнал обратно.

— Э, нет, верни, — прыгал вокруг него омега. — Я еще не прочитал статью.

— Ты уже достаточно прочитал, хватит надо мной смеяться! Я не ёлка, прекращай вокруг меня скакать рождественским Оленем, — демонстративно ругался Марк, поднимая журнал все выше, а в глазах появлялся знакомый мальчишеский азарт.

— Ну и ладно, другой возьму, — Том ступил на диван и, перепрыгнув, помчал в комнату Далтона за вторым экземпляром. Марк кинулся следом.

«Далтон, ты кретин. Не приходи ко мне плакаться в старости.

С пожеланиями счастья,

 Нил.»

Когда Томас спросил, что же на семилетие компании Блекворд дарил Марку, альфа вытянул из ящика блокнот в красивом переплете.

Понедельник оказался очень тяжелым рабочим днем. Во-первых, Филлипс продолжал болеть и гундосым голосом обещал быть в среду. Всем сразу стало понятно, что он будет не раньше следующей недели. Во-вторых, из-за свидания накануне Том совершенно не выспался. В-третьих, антирабочие фантазии сразили Далтона сразу после обеда, когда Том неосмотрительно занес ему бумаги на подпись. И, познавая все плюсы и минусы супружеского стола, Том слушал настойчивый стук в двери, отчаянно прикусывая ладонь Марка, чтобы не стонать. Оба были близки к финалу и Том считал секунды, когда некто нетерпеливый покинет приемную или, по крайней мере, перестанет домогаться двери.

Ведь если дверь закрыта, значит, вас не ждут. Что здесь не ясно?

Местные новости как никогда были близки к истине.

— Большеглазого на месте не было, а кабинет Далтона был закрыт. И это в разгар рабочего дня! Вот это страсти!

— Олли слышал шорох и скрипы!

— Он что, подслушивал?! В приемной точно камер нет?

— У него всегда был острый слух.

— Такой острый, что он по десять раз переспрашивает меня о том, что было на совещании, хотя всегда сидит ближе всех. Конечно, совещание куда меньше возбуждает, чем чужие стоны.

— Так он и стоны слышал?

— Мне кажется, он вообще голоса слышит. Из параллельных миров.

Томас относился к этим разговорам с долей философии: делай-не делай, а говорить все равно будут. И, в конце концов, пока слухи не приносят ничего плохого, они остаются просто слухами.

Но вот с Марком все равно пришлось обсудить некоторые детали интимной жизни. Томас попросту оказался не готов к такому интенсивному графику. К счастью, Далтон все правильно понял:

— Обещаю быть внимательней и прислушиваться к потребностям моего маленького Оленя, — торжественно пообещал Марк, получив шутливый тычок в бок. — Кстати, Томас, я видел, что ты подчеркнул в книжке.

— В какой? — не понял Том.

— Сейчас!

Альфа резво взбежал по ступеням и быстро вернулся обратно, держа в руках свою любимую книгу об искусстве любви.

«Для детей старше восемнадцати», — добавил про себя Том. Что поделать, если детство у Далтона подзатянулось. Омега теперь все чаще в этом убеждался и, если быть откровенным, приходил от такого Далтона в восторг. Наконец-то он видел все стороны своего супруга, а не пресловутую решку.

— Мне надо было вовремя ее открыть, когда ты сказал, что там есть интересные цитаты. Честно говоря, я был уверен, что ты просто так сказал. Вот она: «Лишь звери предаются любви без рассуждений».

— А про гравировку ты не задумывался? — усмехнулся Том. — Я весь изнамекался, Марк.

Планам Далтона суждено было сбыться. Томас получал поздравления с днем рождения от самых близких, с гордостью демонстрируя кофейню. Родителям пришлось объяснять, почему именно олень. Вопреки ожиданиям, они умилялись и восхищались, подтверждая, что Томас действительно похож на олененка. И ладно бы только Стефан и Стивен, но родители Далтона тоже заметили эту схожесть еще при первой встрече.

— У Томаса такие большие глаза и длинные ресницы. Настоящий Бэмби, — Алекс тискал омегу как мягкую игрушку. — А у Марка с фантазией все не так плохо. Я приятно удивлен.

— Пап, — кривился Далтон, напоминая маленького мальчика.

— Кстати, как там поживает мой единственный внук Лайм?

— Папа, это фикус! И с ним все отлично, растет в мастерской Тома.

— Он передавал мне привет?

Далтон закатил глаза и хотел было отойти в сторону, но Алекс цапнул его за рукав и притянул к себе ближе:

— Кофейня — отличная идея, Марки. Лучше подарка и не придумаешь, — шепнул он сыну, но Том все равно услышал.

Пол пытался наладить с Марком отношения. Френки светился многоваттной лампочкой и, урвав себе внимания, отвел Тома в сторону, радостно сообщая:

— Так рад, что вы помирились. А то Пол меня заругал после того, как узнал, что я сдал Марку твой адрес. Но, видишь, все было к лучшему.

— Спасибо, Френки. Время показало, что ты сделал все правильно. Возможно, я бы до сих пор сидел в Праге.

— Вот! Скажи это Полу, скажи! А то он утверждает, что я слишком много болтаю лишнего.

На праздник заскочил и Блекворд, и Хантер. Правда, между собой они разминулись. Хантер притащил Томасу годовой запас альбомов и бумаги для рисования, а Блекворд две редких книги и блокнот. Такой же, как дарил Далтону, только в другом цвете.

Нил смотрел на Марка с легкими смешинками в глазах и одобрительно похлопывал по плечу, что-то ему рассказывая.

Ночью, нежась в объятьях Марка, Томас слушал его сонный голос и результаты переговоров со Стивеном. Оба за последние дни вымотались, спали по три-четыре часа. Далтон запрещал Тому участвовать в подготовке к открытию, но омега уперся оленьими рогами и требовал, чтобы его привлекли к работе.

— Пока контракт не истечет, мы не сможем заключить ничего нового. Все равно придется ждать.

— Подождем.

— Только попробуй в Прагу опять уехать.

— Какой строгий Оленевод, — пробубнил Том.

— Я заклинатель не только кофе-машин, но и Оленей, — самодовольно изрек Марк, а Хейли сильнее заерзал, устраиваясь поудобней.