- Припарковаться там негде, так что пешком пройдемся. Тут идти минут десять, не больше.
- Я не против, - пожал плечами Том.
- Как твоя дипломная работа?
- Готова. Осталось защититься, - омега вздрогнул от неожиданности - в небе со всей силы громыхнуло и темный небосклон прорезала кривым клинком молния. - Первая в этом году, - восхищенно пробормотал Томас.
- Надеюсь, мы успеем дойти до того, как хлынет дождь, - не успел Далтон договорить, как начали срываться первые крупные капли. - Или нет, - Марк схватил Тома за руку, заставляя последнего почти бежать. - Дождь не хочет, чтобы мы поужинали углеводами, - мужчина смеялся. - Давай под тот навес.
Пока бежали под навес, хлынул ливень, изрядно намочив пару. Хорошо, что дождь был теплый. В небе все так же громыхало и сверкало, Томас откровенно балдел, присел на корточки и не отрывался от представления в небе:
- Эти спецэффекты и графика значительно лучше, разве нет? И не нужно никаких диалогов или сюжета.
- Да, это все определенно интересней, - голос Далтона был откуда-то сбоку, но Том не обращал на альфу никакого внимания, он был весь поглощен первой грозой и в очередной раз вытянул ладонь под дождь. - Любишь грозу?
- Очень. Особенно весеннюю. Разве она не прекрасна? Как же здорово, что я могу наблюдать вот так, а не сидя дома. Раньше я часто уходил рисовать во время грозы в зимний сад при кампусе. Там никогда никого не было. Только я, мольберт и стихия. Крыша там стеклянная была, скатная, для микроклимата. Когда по ней потоки воды стекали мне казалось, словно я изнутри реки за всем наблюдаю. Я тогда мечтал, что в своем доме у меня тоже будет такое помещение из стекла. Мастерская. - Томас смутился своей болтовни и поднялся.
- Ты, наверное, и напевал что-нибудь? Или молча рисовал?
- Когда как, - Том окончательно смешался из-за того, что выдал столько конфиденциальной информации, поэтому старался на Далтона не смотреть, и так уши заалели, наверное.
Места под навесом было не очень много, а ветер чуть изменил направление, и дождь стал попадать в укрытие. Томас отошел ближе к стене, пришлось встать рядом с Марком. Гром отражался звоном стекол в здании, молния окрасила деревья яркой вспышкой. Были слышны завывания автосигнализаций.
- Совсем рядом.
- Такие грозы всегда короткие, - Том сомкнул руки за спиной, глянул на потемневшие от влаги мокасины. - Скоро закончится. И пойдем за профитролями.
Поднявшийся ветер сорвал ветку с дерева, громко уронив ее на тротуар. Вода снова достала до Тома.
- Да что ж такое, - засмеялся омега. - Разве передавали штормовое предупреждение? Наше укрытие слишком маленькое.
- А мне нравится, - Далтон оттащил Тома от края и поменялся с ним местами.
- Марк, ты только болел.
- Вот именно. Не хватало, чтобы еще и ты заболел. У меня хотя бы обувь не промокает. Конечно, если бы мы встали более компактно, то... Но ты ведь опять с меня проценты вычтешь за доверие.
- Так это от тебя зависит, - Том стал вполоборота. - Двигайся.
Дождь лил еще не меньше десяти минут, Хейли даже успел пригреться в объятиях альфы. Хорошо, что стоял к нему спиной и лица Марка не видел. Томас и так боялся, что переступил какую-то грань. Можно сказать, выступил инициатором происходящего. Как только дождь перестал поливать их укрытие, Том выскочил из кольца рук как пробка из бутылки. Чем альфу только развеселил. Дождь закончился так же резко, как и начался. В кондитерской решили не сидеть, просто взяли пирожные с собой и поспешили обратно к автомобилю. В небе снова громыхало и дождь грозился вторым актом.
Дома Далтон пообещал некрепкий латте на ночь к профитролям и условился встретиться на кухне. Наплевав на позднее поглощение сладкого, оба съели по два пирожных, залив это все солидной порцией латте.
Томас отплывал в царство Морфея со счастливой улыбкой на лице. Было спокойно, в душе омеги в этот раз воцарился безоговорочный штиль.
Но была и та часть сознания, которую Томас контролировать не мог.
Конечно, раньше Тому тоже снился Далтон. Как он мог не сниться, если именно он изо дня в день играл в жизни Тома одну из ведущих ролей. Чаще всего во сне они, конечно, ругались. Много раз Томасу снилось, что контракт чудным образом заканчивается, не подписывается, аннулируется. Однажды даже приснилось, что нашелся какой-то юрист, который признал документ недействительным из-за ошибки в фамилии Хейли.
Да, подсознание Томаса долго искало выход из ловушки, и в снах разве что не фигурировала волшебная палочка, которая бы превратила контракт в тыкву. Или Далтона, в конце концов, почему бы и нет.
Был и период снов тревожных, когда Томас искал то выход из квартиры, которая чудным образом преображалась в бесконечный лабиринт; то когда Тома не замечали - он знал, что есть, что существует, а Марк его не замечал. И не дозваться его было, Том открывал рот, словно рыба, и с ужасом понимал, что не произносит ни звука.
Но теперь все предыдущее сошло на нет.
Прежде чем проснуться, Томас рукой столкнул подушку. Было душно, он даже покрылся испариной. Одеяло тоже соскользнуло на пол. Том дышал загнанно, неосознанно облизывал пересохшие во сне губы. Метался во сне, словно в горячке.
Проснулся Хейли, резко подскочив на кровати и пытаясь унять сердцебиение.
Сон всплывал в памяти обрывками, которые с лихвой были пропитаны новыми ощущениями. Снилось, будто Далтон занимает собой все пространство - он и комната, в которой Томас находился, и раскинувшееся за окном поле, и воздух, которым Томас дышал. И не надо было видеть Марка, чтобы знать, что он тут. Везде. Даже этот легкий туман, который стелился над зеленым полем - это тоже он. И пусть Томас будет бежать, долго, настолько долго, насколько только сможет - везде будет Далтон. Да только бежать было некуда. И, в общем-то, не хотелось.
Томас в ужасе уставился на то, какой разгром устроил. На часах половина четвертого. Хейли сглотнул и прошел в ванную, чтобы умыться. Руки подрагивали.
"Мне кажется, что я с ума схожу" - грустно думалось Тому.
Он с опаской глянул в зеркало - лихорадочный румянец и взъерошенные волосы.
"Что со мной происходит?" - Том напился воды прямо из-под крана и, не долго думая, подставил под воду и взмокший затылок.
Вода холодила шею, пробуждала, оживляла.
Да только Томас чувствовал, что все это уже не поможет. И что вышел он в неизвестность, а инструкций никаких нет. И что упустил он момент, когда перестал следовать выбранному маршруту. И ужас заключался в простой избитой фразе - назад дороги нет.
