— Я не буду тратить свои оставшиеся силы на твою неудачу, — сказала она Дессерлу и вырвала руку, разорвав его щёку сильнее.

— Прошу извинить меня, архнотесса, — сказал голос, совсем не просящий ничего. Хриплый, шелестящий, надтреснутый голос, словно запылившийся за тысячелетия от причинённых мук и обещаемых страданий.

— Мы готовы? — обернулась Ктанис к гемонкулу.

Кивок Серекраала был слабым, незаметным, словно тень, сдвинувшаясяь в тени. Его кожа была мертвенно-серой, как у раздавленного насекомого. Удерживаемый на весу суспензорными кристаллами гемонкул парил прямо над палубой мостика, из окутывающего его сумрака виднелись тьма и шипы.

— Всё в вашем распоряжении, — сказал он. Его почтение было вычурным, граничащим с насмешкой, и Ктанис знала это. Он уважал архонтессу не сильнее, чем та доверяла ему. Но они нуждались друг в друге. Она нуждалась в его навыках, чтобы оставаться живой и недосягаемой для Той, Что Жаждет, и в обмен давала ему бесконечных подопытных для изучения внешних пределов ощущений. У них было понимание.

Ктанис сдержала усмешку — её соглашение с Серекраалом принесло плоды. Инкубу указали его место, ослабили в военном плане, а цель операции была достигнута. Дикарей задержали достаточно долго.

— Тогда давайте представим нашим гостям их новую реальность, — приказал Ктанис. — Давайте поприветствуем их в объятиях Неутешного Вздоха.

Эльдар в броне, выглядевшей богаче, замысловатей и опасней, чем у остальных, поднял длинноствольное оружие. Он перестал бежать и выстрелил. Из ствола вырвался луч ослепляющей тьмы. Он впился в левую руку Мелуса, расщепив её. Следом за сержантом луч угодил прямо в брата Ангена. Тот исчез. Несмотря на рану, Мелус пытался открыть ответный огонь, но воин-эльдар уже бежал. Болты попали лишь в воздух. Волос видел схватку уголком глаза. На тактическом экране линз шлема зелёная руна Ангена мгновенно исчезла, а руна Мелуса вспыхнула оранжевым, но осталась стабильной. Волос пытался отследить движения эльдара — оружие ксеноса игнорировало броню, следовательно расправиться с ним нужно было незамедлительно, но воин так быстро метался взад и вперёд…

— Брат-эпистолярий, — позвал Волос.

— Он мой, брат-капитан, — ответил Ротнов.

Вспыхнул переливающийся несвет, когда библиарий протянулся к силам варпа. Словно полярное сияние вытекло из психического капюшона Ротнова, окутало его, и библиарий устремился к эльдару. Волос не увидел, как он двигался. Он увидел лишь размытое чёрное пятно, словно железо стало светом. На мгновение все законы движения и притяжение оказались не властны над Ротновым, а затем керамитовая ракета обрушилась на эльдара, круша броню и кости, а стреляющее тёмной энергией оружие вылетело у него из рук. Одним взмахом силового меча библарий обезглавил ксеноса. Глаза покатившейся головы расширились от изумления.

Отделения достигли стен трюма и начали сами сжимать петлю, чьим неподвижным смертоносным центром был Нитхигг. Тепеь они загоняли добычу. Теперь эльдаром было негде укрыться и некуда отступить, а вокруг смыкались кольца отделений, закрывая их между молотами Пифия и Ормарра и наковальней Нитхигга. Эльдары умирали. Вначале пехотинцев было сорок, а теперь не осталось и половины. Их больше не было достаточно, чтобы представлять угрозу. Их силы испепелила ярость Чёрных Драконов.

Это была победа, но Волос не спешил ликовать. Ксеносы были двуличными, коварными, порочными, но никак не тупыми. Это была лишь часть ловушки. Неужели эльдары оказались столь самоуверенными, что решили, что этот отряд остановит Адептус Астартес? Едва ли. Вокруг происходило нечто скрытое и от него, и возможно даже от убиваемых ими существ.

Корабль резко дёрнулся, так, словно его огромный корпус был лишь игрушкой в руках великана. Движение было странным. Оно не сбило Волоса с ног, хотя сдвиг и был очень резким и сильным. Они прошли сквозь что-то, не являвшееся пространством.

— Брат-капитан, — провоксировал изумлённо выдохнувший Браксас. — Я потерял связь с «Испепеляющей пастью».

— Поясни? — Волос отсёк голову очередному эльдару. Выжившая горстка ксеносов покорилась неизбежности поражения, бросаясь прямо на Чёрных Драконов, ища абсолютной жестокости последних мгновений. Брат-капитан исполнял их желания. Когда гибкие твари оказывались близко, взмахами костяных клинков он даровал им смерть достаточно долгую, чтобы стать мучительной.

— Дело не в проблемах с воксом. Корабль исчез.

— Уничтожен? — Спросил Волос. Трон, нет…

— Не думаю. Слишком внезапным был разрыв связи — так, словно «Пасти» здесь никогда не было.

— Мы вошли в варп?

Воин-эльдар сделал выпад зазубренным и изогнутым клинком. Он принял удар на бок, меч глубоко впился в броню и застрял. Волос ответил гораздо худшим. Его костяные клинки были покрыты адамантием, но стали чем-то гораздо более опасным после борьбы с силами Хаоса на луне Флебиса. Он пронзил живот чужака, даже не заметив брони. Эльдар забился, словно пришпиленное насекомое. Волос выпотрошил его.

— Не было никаких признаков подготовки двигателей «Прощения». И поблизости нет точки Мандевилля.

Ровный рокот штурмовой пушки Нитхигга затих. Все эльдары были мертвы. В их трупах не осталось смертоносного изящества, лишь мясо. Палубу грузового трюма покрывали лужи крови и клочья плоти. На другом конце столпились тысячи перепуганных пленников.

После грохота битвы их стоны и всхлипы казались едва слышными.

Волос не обманывал себя. Покой им только снился.

— Будьте настороже, братья, — сказал он. — Истинная природа этой ловушки ещё не открылась.

И он всё равно знал, что сделал верный выбор. Если бы он позволил резне продолжаться, дав эльдарам убивать в своё удовольствие, и отправился на мостик в поисках стратегической победы, он стал бы духовно таким же, как и эльдары. Нет, не таким же. Худшим. Здесь эльдары не приносили тысячи своих сородичей в жертву ради тактического преимущества.

Когда воины Пифия и Ормарра перегруппировывались, ему пришла в голову мысль. Возможно, что эльдары всё-таки пожертвовали своими. Они втянули Чёрных Драконов в бессмысленную битву, но ради чего? Ради ситуации, когда «Пасть» исчезла, а его отделения отрезаны от всех подкреплений. Ради чего?

Ответ пришёл на острых крыльях-клинках.

Сообщение Ктанис было принято и, что важнее, её приказ был исполнен. Основные силы кабала Неутешного Вздоха ожидали «Прощение» у входа в путевую паутину. Она расхохоталась, увидев воинов через основной окуляр мостика, и расхохоталась ещё сильнее при виде выражения лица Дессерела, осознавшего, что его использовали.

— Открыть корабль, — приказала архонтесса. — Давайте позабавимся с мон-ки, возомнившими, что они могут бросить нам вызов.

Итак, она обеспечила кабал желанными удовольствиями, привезя запас рабов. Её власть будет неоспорима и укрепится. Она вновь с умилением покосилась на Дессерела. Она ослабила его престиж до такой степени, что ему требовалась её благосклонность для выживания. Пусть радуется, что ещё жив. Врата посадочных палуб «Прощения» поднялись. Все. Огромные двери грузовых трюмов открылись. Весь корабль открылся, и на борт устремились сотни ведьм и воинов-кабалитов на гравициклах, «Захватчиках» и парящих штурмовых «Ядах». Они хлынули в туннели, наслаждаясь резнёй всех попавшихся на пути людей, ответив на призыв своей архонтессы принести бесчестье, мучения и смерть дикарям-мон-ки, возомнившим себя силой в Галактике.

Отступление проходило с боем, Чёрные Драконы наносили тяжёлые потери обрушившимся на них стаям эльдаров. Но это было отступление, горькое, ненавистное для Волоса. Но выбора не было. Противостоять настолько превосходящему числом врагу значило умереть, а в бессмысленной смерти не было чести. Так погиб брат Эрбон, чьи доспехи изрешетило осколками, а затем его разорвали бритвоцепами воины-акробаты в одеяниях гладиаторов.