Странный треск похожий на разряд статической энергии в ионизированном воздухе разорвал небесный свод. Не нужно быть варп-провидцем, чтобы понять — близится нечто ужасное, способное потрясти весь мир. И уже готовое.

Когда буря неизбежно разразится, на Армагеддон обрушатся силы сравнимые с орбитальным ударом, причинив такие разрушения, которых, в конечном счёте, хватит, чтобы прорвать дыру в реальности — трещину между временами и вселенными.

— И что сейчас происходит? — спросил Вольфрам, медленно поворачиваясь к капитану Реликторов.

— Без сомнений пробуждаются камни. Поэтому мне ясно, что мы находимся на грани чего-то потенциально гибельного для планеты — чего-то апокалиптического. Силы Хаоса ещё не ступили на этот мир. Но защитные ресурсы Армагеддона растянуты сверх меры.

— Мы или позволим этой новой и возможно большей угрозе возникнуть и отобрать у нас святой Армагеддон раз и навсегда или мы можем встать перед ней и вступить в бой с врагами, прежде чем они снова укрепятся на планете.

— Я молю вас и ваших людей присоединиться к нам, брат-капеллан, потому что страшусь судьбы, которая может ожидать этот мир, если не противостоять новой угрозе.

— Мы должны закончить своё задание. Мы принесли священные клятвы, что не будем знать покоя, пока не выследим всех зелёнокожих Кровавого Шрама и не освободим Армагеддон от гнёта орков, — возразил Вольфрам.

— Разве я не убедил вас, насколько серьёзна сложившаяся ситуация? — недоверчиво спросил Эврис. — Если мы промедлим, то не останется никакого Армагеддона для спасения. И если вы не поможете нам, то не сможете исполнить священные клятвы.

Волосы сзади на шее капеллана встали дыбом. Как посмел этот Реликтор говорить в таком тоне о его священных обетах и сомневаться в силе его веры? И капеллан, и Его чемпион — символы веры самого наисвятейшего братства всех Его священных армий!

— Принесённые клятвы для меня важнее жизни, — прорычал Вольфрам.

— Тогда присоединяйтесь к нам, — повторил Эврис. — Я страшусь того, что произойдёт, если мы не встанем плечом к плечу ради победы, чтобы не ожидало нас в сердце тьмы.

Воин-жрец снова отвернулся от капитана.

Всё что Храмовники видели собственными глазами свидетельствовало о том, что здесь прошли крупные силы орков. Возможно, зелёнокожих каким-то образом привлекло пробуждение монолитов Хаоса, о котором говорил Эврис, и концентрация сил варпа.

Обратившись к Императору с искренней молитвой о наставничестве, Вольфрам тяжело вздохнул и вернулся к собственному испытанию веры.

— Похоже, у нас нет выбора, брат-капитан? — спросил капеллан, чувствуя неловкость, соглашаясь с Реликтором. — Мои братья и я присоединимся к твоему отряду, дабы уничтожить вставшую перед нами в этот тёмный зловещий день угрозу, какой бы она не была.

“И если на то будет воля Императора, то помогая тебе, мы узнаем, что случилось с нашими братьями из роты кастеляна Герхарда и вернём драгоценнейшее сокровище — геносемя из их созданных Императором тел”, — подумал Храмовник.

“Или умрём, пытаясь”, — добавил он, пристально всматриваясь в тень варп-шторма, которая раскинулась над всеми ними.

Предрассветную ночь разорвал взрыв, омыв комплекс жадным оранжевым свечением расширяющегося шара прометия. Устроившиеся в гнёздах в тёмном лесу голверзы вспорхнули, пронзительно крича, в панике устремив белые светящиеся тела в раскрашенное небо. У входа на базу загорелась деревянная вышка.

Ночные джунгли разорвало эхо второго взрыва, и охотники услышали отчаянные вопли и сердитые крики зелёнокожих. На этот раз вместе с каменистой землёй исчез и кусок двойной стены.

Удиравшая фигура, пригибавшаяся даже несмотря на темноту, присоединилась к сидящим на корточках в густом подлеске шкуродёрам.

— Отвлекающий манёвр, как и просили, — произнёс Вандеркамп с широкой белозубой улыбкой.

— Это отвлечёт их внимание, — сказал Бориско, сохраняя непроницаемое выражение. — Половина зелёнокожих уже несётся, чтобы поучаствовать в веселье у главных ворот.

— А мы пока прокрадёмся с чёрного хода, — ухмыльнулся Таннгейзер.

— Как и собирались, — добавил Эрц.

— Милосердное Величество, посмотри на нас грешных с состраданием, — полупрошептал Жрец, поцеловав амулет.

Бориско поднял кулак и его люди сразу же замолчали. Из-за собиравшихся на юго-западе грозных штормовых облаков над базой чувствовалось давление, как перед грозой.

Вернулись шумы леса, заполнив образовавшийся после взрывов вакуум звуков, щебет насекомых, вопли приматов и крики птиц.

Одна из трелей раздалась совсем близко и оказалась громче остальных. Затем ещё раз. Крут подал сигнал.

Павле резко дважды указал рукой вперёд, в яме чёрного торфа у забора сидел Гайст — не больше чем замаскированная тень — ожидая под одной из наблюдательных вышек. Рядовой снова вскрыл повреждённую секцию стены, которую орки кое-как починили после захвата комплекса генеторов. Отверстие оказалось достаточно широким, чтобы в него мог пролезть человек, даже такой большой как Кобург.

Двенадцать имперцев почти беззвучно добрались до вышки.

Первым за забором оказался Коул. Он не обнаружил никаких мин, по взорванной земле стало ясно, что они сработали в самом начале орочьего штурма, а Гайст намётанным взглядом подтвердил, что зелёные шкуры не стали устанавливать свои. За Арно показались Эрц, Малыш, Таннгейзер, Касарта, Бориско и Тремейн в сопровождении Йодля, Кобурга, Гундерсона, Жреца и наконец, Вандеркампа. Гайст присоединился к хвосту отряда, в последний раз проведя дробовиком по лесной опушке, прежде чем последовал за взводом.

Оркам не потребуется много времени, чтобы понять, что взрывы возле главных ворот отвлекающий манёвр. Поняв это, даже недалёкие зелёнокожие начнут искать реальную угрозу. Парни Бориско к этому моменту должны уже быть внутри, желательно с призом в руках. По крайней мере, у них был верный план побега.

Перед охотниками возвышалось опустошённое пожаром рокритовое восточное крыло. Коул остановил взвод с подветренной стороны. Они ждали, пока соберутся все шкуродёры. Прислонившись спиной к стене, Арно посмотрел в сторону ворот. Их не могли здесь заметить, но он слышал раздражённых орков, которые беспорядочно орали друг на друга.

Бориско прищурившись, рассматривал охранную вышку, мимо которой они только что пробежали. Под камуфляжным навесом возникло какое-то движение, и появился крут. Пангор Юма взгромоздился на край вышки, а затем преодолел четыре метра до земли, беззвучно приземлившись словно кошка. Сжимая в руке винтовку, наёмник широкими шагами направился к имперцам.

Охотники присоединились к круту, который устремился к зданию. Уставшим солдатам не потребовалось много усилий — благодаря лианам и древесной растительности, разросшимся после смерти первых хозяев базы. Рокрит оказался основательно опутан всевозможными растениями.

На крышу они взобрались достаточно быстро. Спешно лавируя между вентиляционными отверстиями, антеннами связи и разбитыми стеклянными куполами, сверкавшими в тусклом звёздном свете, который пробивался сквозь гидрокарбонные облака, кружившие над экватором, солдаты пробрались через восточное крыло к центральному зданию базы. Орки на сторожевых постах не могли заметить совершавших безумный рывок по крыше имперцев без прожекторов. В ночном мраке они выглядели тенями на чёрном как смоль здании.

Ночь разорвал рёв крупнокалиберного орудия. Коул прижался к крыше. Остальные без колебаний последовали его примеру. Орки нашли цель, чтобы отыграться?

Подняв взгляд, он увидел всего в десяти метрах силуэт на фоне насыщенного ультрамаринового неба — армокритовый выступ. Осталось совсем немного, прежде чем они проникнут внутрь базы.

Послышался унылый гул, и растущая сфера взрыва поднялась в небо над парапетом здания.

— Какого чёрта происходит? — раздался сзади шёпот Вандеркампа. — Это не одна из моих штуковин.