Коул вытянул шею, чтобы узнать, что происходит перед входом в комплекс. Подобравшись ползком к краю крыши, он смог увидеть ворота.

Одна из наблюдательных пулемётных вышек горела и, выглянув за парапет, он стал свидетелем, как объятые пламенем зелёнокожие спрыгивают с неё и падают на землю. Другие ксеносы у ворот оказались под шквальным огнём со стороны реки.

Сержант Бориско оказался прав. Это не были обычные дикие орки. Судя по оружию и броне, это оказался более развитый подвид зелёнокожих — скорее всего с другой планеты, а не появившиеся из спор в джунглях. Все они были облачены во что-то наподобие керамитовой брони, в руках держали примитивное огнестрельное оружие и огнемёты.

Но и враг, с которым они столкнулись, тоже был далеко не прост. Пробившие металлические ксено-глифы на воротах снаряды похоже выпустили из штурмовой пушки. По заросшей тропе приближалось что-то огромное и лязгающее. С блестящего чёрного корпуса, отражавшего вспышки стволов и взрывы, падали водоросли.

К Арно присоединились Эрц, Бориско и Вандеркамп.

— Что это? — прошипел Эрц.

— Я бы назвал это отвлекающим манёвром, — предположил Вандеркамп.

— Согласен, — произнёс Павле. — Так что не будем терять время и проберёмся внутрь, пока нас не обнаружили.

На фоне раннего утреннего неба на разбитом куполе могли заметить зачёсанные назад на голове прутья Пангора Юмы. Добравшись до усеянного разбитым стеклом края купола, Кобург бросил в темноту моток верёвки. За ним спустились и остальные.

Благодаря незаметности, увёртливости и достойной зелёнокожих хитрости Парни Бориско проникли в комплекс. Теперь они могли добраться до своей цели.

— Во имя примарха умрите за богохульство! — гремел из вокс-передатчиков аугметированный голос брата Джерольда. Его рокочущий крик сопровождался рёвом автоматической пушки и грохотом штурмового болтера.

Защищавшие ворота орки стреляли в ответ, некоторые даже умудрились попасть в Храмовника, но их пули просто рикошетили от адамантового корпуса, словно град.

— Мерзкие ксено-подонки! — взревел ветеран, с которого стекала речная вода. — Не противьтесь священным Храмовникам Его Императорского Величества. Вы сгниёте в породившем вас инопланетном аду!

Симбиотический духа-машины брата Джерольда зазвенел, предупреждая, что на дредноуте зафиксировали прицел. Искусственными глазами он увидел вспышку ракетной установки, огонь вели из обломков наблюдательной вышки.

У Храмовника осталось время только, чтобы приготовиться к удару. Мгновение спустя ракета попала в цель, боеголовка взорвалась во вспышке масляного пламени. Дредноут окутало густое облако жирного дыма, полностью скрывшее его в предрассветной тьме.

Ликующие мерзкие орочьи крики странным эхом разнеслись по захваченной базе.

Со стороны реки в джунгли дул лёгкий, но настойчивый ветер. Дым рассеялся. Брат Джерольд всё ещё стоял, последний упорный виток дыма цеплялся за его корпус. В левом боку бронированного тела появились вмятина и трещины, религиозные цитаты из священного писания обгорели и стали не читаемыми.

— Не противьтесь брату Чёрных Храмовников! Наша вера предаёт нам силы противостоять всему, что враг выставит против нас! — разъярился Джерольд.

В него врезался сбитый орочий самолёт, и он выжил, дабы рассказать о случившемся. Эти глупые зелёнокожие и в самом деле возомнили, что какой-то ракетой остановят его неумолимый натиск?

Подобно танку могучими сокрушительными шагами дредноут продолжил приближаться к воротам. Орочьи пули снова зазвенели о корпус. Они беспокоили брата-ветерана меньше комариных укусов.

— Без пощады! — голос Джерольда звонко разнёсся в сокращавшемся между ним и базой пространстве.

Сенсорные импульсные трансплантаты повернули ракетную установку, зафиксировав прицел на орудийной башне у входа.

— Без сожалений! — проревел он.

Дух машины сообщил, что прицел зафиксирован, одновременно предупреждая, что на него снова навели ракетную установку.

— Без страха!

Ракетные двигатели взвыли — три ракеты “Возмездие” устремились к цели. Мгновение их спиральный полёт казался случайным и хаотичным, затем заработали крошечные когитаторы и три боеголовки повернули к земле.

В быстрой последовательности они поразили надвратную башню. Она взорвалась, разрушенная тремя взрывами и детонировавшими боеприпасами орков.

Ракетная установка Джерольда выстрелила снова и осквернённые зелёнокожими ворота прогнулись и вылетели внутрь.

Шагая сквозь клубы дыма и пламя, брат Джерольд вступил в захваченный ксеносами комплекс подобно мстящему ангелу священного гнева Императора.

Он тонул, его тело погружалось словно камень, отягощённое весом керамита и пластали, в которые оно было облачено. В темнеющие глубины едва проникал преломлённый слегка колеблющийся свет. В ушах нарастал стук. Он чувствовал водоворот движений вокруг себя, тело кружилось, опускаясь всё глубже в удушающую кромешную тьму.

Что-то изменилось, что-то бесформенное выросло под ним в окружающем непроницаемом мраке. Свет наверху исчезал. Он открыл рот, чтобы крикнуть вопреки холодным течениям, тащившим его вниз в водяную бездну. Жёсткая вода залила горло и лёгкие.

Он воспротивился ей, изгнав мерзость яростным диафрагматичным спазмом. Рёв, вытолкнувший воду, породил пузырьки ребристого серебра в оглушающей тьме, он снова поднимался на далёкую поверхность.

Он взорвался внезапным шквалом движений. Сильные мышцы ног толкали его вверх. Кисти и руки отталкивались от сопротивляющейся воды, и он продолжил всплывать. Воодушевлённый достигнутыми успехами он поднимался резкими ритмичными толчками. Над ним замаячил сверкающий яркий солнечный свет, фокусируясь, словно направляющий маяк великолепного золотого света истинной веры Императора, пока он чётко не стал различать очертания из-под воды. Он всплывал всё выше и выше, приближаясь к изломанной расколотой поверхности, пока…

Ансгар широко открыл глаза и моргнул. Над ним находился исчезавший в тенях потрескавшийся рокритовый потолок. Он понял, что смотрит не сквозь визор шлема. Он или потерял его или его сняли.

Храмовник попытался пошевелиться, но почувствовал сопротивление, запястья и лодыжки к чему-то привязали. Невероятно, но руки и ноги были слабыми. Чемпион разозлился и зарычал от гневного разочарования. Он снова напрягся, крутя и растягивая сопротивляющиеся путы. Все усилия оказались напрасными.

Пойманный в ловушку, лёжа на спине, он смотрел на трещины в потолке. Начали возвращаться воспоминания.

… Тропа обваливается и падает… Мимо размытым пятном проносится утёс… Удар о водоворот белой воды, голодная река накрывает его с головой… Вспыхивает острая боль, когда стремнина швыряет его на камни, вода всё сильнее тянет его всё глубже вниз… Вспышки воспоминаний о захлестнувшей пенящейся дезориентирующей тьме чередующейся с ослепительной пеной… Ещё один ясный момент: он лежит на берегу в грязи и камышах… Жестокие руки хватают его и тащат на берег… Затем ничего, кроме чёрного небытия забвения и видений, как он тонет…

Теперь связанный космический десантник попытался освободиться уже спокойнее. Прижав подбородок к груди, он увидел что-то вроде обветшалой комнаты. Повернув голову вправо и влево, он сумел осмотреться получше.

Он находился в просторном зале, заваленном частями ржавого плохо сохранившегося оборудования. Многое здесь напоминало апотекарион, но встречалось немало вещей, которые выглядели бы совсем неуместными в техно-мастерских корабля-кузни “Голиаф”. Зато всех их объединял серый запущенный вид. Инструменты, верстаки с оборудованием, даже стены и столбы самой комнаты — всё оказалось ветхим и пришедшим в упадок. Капающая вода создавала впечатление пещеры.

Ансгара привязали к операционной плите, похожие на адамантовые массивные зажимы удерживали его за запястья и лодыжки. Сейчас он понял, что вместе со шлемом с него сняли правую перчатку, а запястье прокололи зудящими электродами. В предплечье вставили тонкую пластековую трубку, потемневшую от крови. Заметил он и подсоединённые к шее зонды. Куда вели трубки и провода он не видел.