Намерения — ничто. Слугу судят по делам. Я не прошу пощады. Я не предлагаю слов или объяснений. Я стою наготове, чтобы принять нестерпимое.
Дворец Шипов был всем, что они ожидали. Он был показным местом власти на родном мире гордого ордена космодесантников, полным помпы и регалий воинской доблести и славы. Огромные статуи нависали над воротами и арками рук удерживали сводчатые потолки. Стены были наполнены покрытыми орнаментом фресками, на которых увековечили самые великие и легендарные победы Астральных Когтей: Очищение самой системы Бадаб, Бичевание Теслина и Возвращение Мундуса V. Почётный караул Великого Магистра стоял на страже коридоров и залов, блистая лучезарными чёрно-золотыми полосатыми церемониальными доспехами, словно величественные тигры, которые осматривают свои владения. И имперская аквилла, универсальный знак преданности и верности Императору, гордо украшала каждый из могучих шпилей, которые тянулись к небесам.
Контингент Воинов-Богомолов не трогало великолепие, когда они мчались по коридорам в направлении тронного зала. Их собственная крепость-монастырь на Оотеке была не менее величественной, и даже дворец в джунглях Мордрианы III внушал благоговение. Однако их делегация на Бадаб была важна. Три отделения космодесантников действовали как почётный караул в необычно суровых и важных условиях: сам Великий Магистр гордо шагал по коридорам Дворца Шипов. Его караул сверкал изумрудными доспехами, отполированными до блеска церемониального великолепия, но двигался с осторожной собранностью, которая говорила о скрываемом недоверии. В качестве особого жеста доброй воли Лорд Гурон позволил им войти во дворец с полным вооружением, чем в полной мере воспользовались не совсем желающие отвечать доверием на доверие Воины-Богомолы. На посадочных полях за воротами в тёмно-зелёных ”Громовых Ястребов” Богомолов ожидали крупные подкрепления.
Во время приближения к системе Бадаб Богомолы лично увидели свидетельства недавних действий Гурона. Они слышали слухи и доклады, но личный взгляд на доказательства придавал официальным сообщениям о мятеже и революции силы и резонанса. Прилегающие космические пути были завалены обломками и разбитыми остовами перехваченных грузовиков, которые были слишком повреждены для ремонта. Прежде, чем магистры согласились на встречу на Бадабе, Гурон предупредил их о том, что они могут увидеть, и как это может выглядеть. Люфгт не отрицал ничего, но приглашал Воинов-Богомолов увидеть подтверждения фактов.
Он объяснил, что многие из внешне гражданских судов были замаскированными имперскими канонерками, которые прислали шпионить в системе Бадаб. Гурон утверждал, что обнаружил, что подобные корабли были обычной частью всех торговых конвоев в контролируемые Адептус Астартес системы, и предложил им полностью проинспектировать торговые пути в самой Оотеке, если Богомолы сомневаются в его словах. Гурон спокойно доказывал, что в Империуме есть могущественные фракции, которые не доверяют Астартес и ненавидят их, завидуя, что они близки духом с Императором и подобны его телу. Сейчас эти фракции возвышаются в обращённом к Терре крае Сегментума Ультима, где страх Маэльстрома смешивался с недоверием к величию Астартес и порождал коварные назойливые подозрения. Гурон сообщил магистру Неотере, что за Воинами-Богомолами также наблюдают.
Когда”Ядовитый Клинок” прорезал себе путь на задворки системы Бадаб, Неотера увидел разорванный нос имперского лёгкого крейсера, который вращался рядом с обломками группы грузовиков. Среди остатков были видны покорёженные обломки орудийных батарей и обгорелая аквилла. Казалось, что Гурон говорил правду о присутствии глаз Империума в этом секторе.
На границе звёздной системы ”Клинок” засёк широкий спектр сигналов на сканерах дальнего радиуса действия. В межзвёздной пустоте между Бадабом и Ригантом собирался боевой флот. Большинство сигнатур были слишком смутными для точного опознания, но в авангарде было цельное грозное эхо ударных крейсеров и фрегатов космодесанта. Необычная форма ”Восторженного Пламени”, легендарного крейсера Огненных Ястребов, который пять тысячелетий назад пережил уничтожение родного мира ордена, Жороса, находилась в центре строя, который медленно менялся и маневрировал. Они были меньше чем на расстоянии варп-прыжка, но возможно в нескольких днях пути нормальных ходом. Корабли чего-то ожидали, а их присутствие предполагало, что целью был Бадаб. Возможно, что у паранойи Гурона были основания? Действительно ли Империум послал космодесантников против своих? И что за орден может ответить на такой призыв?
В одном из первых сообщений, до того, как противоречия вылились в кровопролитие в регионе Сфанту, Гурон спросил Неоетру о частоте, с которой Механикус требовали образце генетического семени Воинов-Богомолов. Сначала Неотера не понимал, зачем другому ордену требовалась подобная информация: это казалось неуважением, доходящим до грани оскорбления. Сначала он был подозрителен относительно мотивов Гурона, а затем начал опасаться того, что слухи о Легионе Богомолов просочились в близлежащие системы. Капитан 2-ой Роты Мэтр, известный как Капитан-Пророк, неоднократно предупреждал о подозрениях, которые могут возникнуть насчёт ордена, если ментальное состояние Богомольцев будет неправильно воспринято как некая генетическая аномалия. Особенно Мэтра беспокоило то, что это состояние, которое усиливало рефлексы космодесантников до такой степени, что казалось, что у Богомольцев появились способности к предсказанию, могло выглядеть со стороны как спонтанная вспышка психических тенденций. Учитывая близость владения Воинов-Богомолов к Маэльстрому и условия постоянных междоусобных войн в некоторых мирах ядра, таких как Мордриана, можно было представить, что Механикус станут следить за генетическим семенем ещё более охотно, чем у других орденов. При этом Мэтр был абсолютно уверен, что это было нормальным состоянием разума, и полон решимости разработать тренировочную программу, которая позволит всем Воинам-Богомолам использовать природную способность.
В любом случае, Неотера не желал раскрывать информацию о частоте контакта с Механикус до тех пор, пока Гурон открыто не признал, что принял решение больше не представлять генетическое семя Астральных Когтей для проверки. Он страстно говорил о том, как Механикус утратили свою легитимность, когда назначили себя генетической полицией, которая следит за Астартес и держит их под угрозой отлучения в случае, если они выйдут за рамки предписанных критериев. Гурон назвал это притеснением. Он заклеймил это злом против духа Императора — никто никогда не следил за генетическим развитием Императора, чтобы попытаться его ограничить. Империуму было нужно свободное развитие Астартес, также как некогда для его создания потребовалось свободное развитие Императора, и не важно, признавали это или нет.
Что ещё хуже, Гурон пытался убедить Неотеру, что существовали порочные ордена космодесантников, которые знали об этом обстоятельстве и стремились использовать его к своей личной выводе. Он предупредил, что Империум не погнушается натравить этих лакеев-космодесантников на других Адептус Астартес, обратить ордена друг на друга в кошмарной гражданской войне, чтобы не дать истине открыться. С еле скрываемой неприязнью Гурон назвал Ультрадесантников и Имперских Кулаков, которые, учитывая их тесные связи с Администратумом, наиболее вероятно обратятся на самые свободомыслящие ордена — те, которые хранили истинное наследие Императора своих генах.
Неотера слушал Гурона со смесью ужаса и понимания. В словах была истина — Воины-Богомолы знали опасность мрачных тайн, как и многие ордена — но магистр не осмеливался доверять им. Однако казалось, что присутствие Огненных Ястребов прямо за пределами системы Бадаб подтверждает подозрения Гурона.
И сейчас, когда тяжёлые ярко освещённые двери тронного зала медленно распахнулись, Неотера впервые предстал перед самим Люфгтом Гуроном. Великий Магистр сидел на возвышении на другом конце зала на самом искусно сделанном троне, который когда-либо видел Неотера. Позади него веером построился почётный караул — двенадцать космодесантников, которые формально прижимали болтеры к нагрудникам. По обе стороны широкого зала, словно на смотре, стояли два ряда Астартес в полных боевых доспехах. Зал блистал золотом и чернотой.
