Внезапно в его ухе зашипел вокс-передатчик.
— Воин-Богомол. Мы тебя ждали.
Шайдан поднял глаза и увидел на краю кратера собиравшийся контингент космодесантников, чьи силуэты виднелись на фоне звёздного неба. Он посмотрел на сержанта Треомара на стене кратера, который согласно кивнул и просигналил, что это те Астральные Когти, которых Богомолы были посланы встретить. Но сигнал казался неохотным, словно сержант не был точно уверен, кем были новоприбывшие.
— Хорошо, что ты присоединился к нам, Астральный Коготь, — ответил Шайдан, когда начал карабкаться навстречу хозяевам луны. Он задумался, почему Когти не предупредили их и не помогли, но сожаления или выговоры не были путём Воинов-Богомолов, а тем более предположение, что им бы помогло содействие в битве, которую Астартес уже выиграли без него.
— Дружище, ты безупречно выбрал время, — едко заметил Шайдан.
— Библиарий, нам многое надо обсудить, — вновь раздался голос, — А времени мало.
Когда Шайдан выкарабкался из кратера, он впервые ясно увидел космодесантников из Астральных Когтей. И изумлённо уставился на них. Когти явились в великолепии древних доспехов Адептус Астартес, которые сверкали под звёздным светом подобно драгоценным многоцветным камням. Здесь было слишком много цветов. Сверкающее золото и чёрный цвет Дома Гурона, о котором Мэтр так много говорил после посещения Дворца Шипов, было скрыто и затемнено, украдкой скрыто под безвкусными масками цветов — чёрного и резких кроваво-красных оттенков. Они выглядели бы извращённым потомством Астартес и эльдар-арлекинов, если бы даже мысли о таких вещах не были ересью. И, что ещё страннее, Шайдан видел, что аквилла была снята с некоторых доспехов и скрыта или осквернена на остальных.
Он стоял на самом краю осыпающегося кратера, переводя взгляд с подразделения эксцентричных Астральных Когтей на трупы погибших с честью Новадесантников, которые усеяли разлетающуюся лунную пыль. Шайдан чувствовал, что сержант Треомар и штурмовые отделения неуютно переступали с ноги на ногу, словно были не уверены, что делать дальше. Они были напряжены и готовы ко всему.
— Да, друг, времени мало, — наконец, сказал библиарий, — и я вижу, что вы можете нам многое рассказать. Сначала позвольте нам забрать генетическое семя павших братьев, а потом поговорим.
Шайдан кивнул в сторону устья пещеры, где располагалась база, до которой они пытались добраться, и вздрогнул, когда увидел, что вырезанный на скале над пещерой двуглавый орёл был обезглавлен.
— Также мы будем благодарны, если вы выделите ”Громовой Ястреб” или другой транспорт для нашего путешествия обратно на флот. Уверен, что капитан Мэтр и Великий Магистр охотно выслушают мой доклад.
— Магистр Неотера, совету нечего скрывать от тебя, и мы должны сказать, что полностью осведомлены о событиях войны, которую ты выпустил в сектор. Тебе нет нужды затруднять себя, рассказывая нам детали того, как ты наконец-то покорился объединённой мощи Новадесантников, Экзорцистов и Звёздных Фантомов после того, как Плакальщиков сокрушили Минотавры, как ты наголову разбил Странствующих Десантников на Калибусе IV, как ты чудесным образом сбежал от подразделений Саламандр при Осаде Комисла или как ты ухитрился захватить ”Восторженное Пламя” у Огненных Ястребов в 904. Нам не нужна от тебя эта информация — она уже занесена в архивы. Пробелы, если они есть, может заполнить любое число наблюдателей. Мы не просим исповедоваться об этих действиях, потому что они неоспоримы. Пролита кровь, перерезаны космодесантники и разорены целые планеты. По твоему приказу. Нам не нужны отрицания или описания.
— Но мы не можем понять почему. Нам нужно от тебя объяснение. Чего ты пытался достигнуть? Почему ты отвернулся от света Императора и выковал союз с Тираном Бадаба? И что заставило тебя начать первые нападения против Огненных Ястребов, зная, что такие действия втянут ордена в войну, невиданную со времён самой Ереси? Даже Гурон не осмеливался напасть на других космодесантников — лишь из-за тебя этот жалкий мятеж стал войной. Как тебя убедили отбросить честь и преданность Астартес? Какими обещаниями можно купить душу Хоизана Неотеры, Великого Магистра Воинов-Богомолов и хранителя земель Мордрианы и Оотеки?
Богомол, что предложил тебе этот трусливый перевёртыш? Место по правую руку тирана или свободу от дисциплины Астартес? Он искушал тебя артефактом союзных ксеносов или запретным знанием порченых братьев? Как он обратил тебя против отца нас всех, и наполнил твой дух изменой? Или ты хочешь, чтобы мы поверили, что он не сделал ничего… что ты уже был потерян и нашёл в Чёрном Сердце родственную душу? Великое наследие Воинов-Богомолов — лишь иллюзия, покров для того, чтобы скрыть порченое генетическое семя? Прятались ли вы словно трусы тысячелетиями, жили в лицемерном притворстве и относились к нам как к дуракам? Владыка Богомолов, ты не только осуждён, но и проклят?
— Неотера, ты должен объяснить. Мы не лишены милосердия, — в скрытых тенями словах была доброта.
Вы меня не знаете? Мысли остались в голове магистра. Конечно, вы меня не знаете. Даже я сам не могу себя узнать. У меня нет ответов на ваши вопросы, и я не смогу их найти, даже если они будут выжжены в разуме подобно клейму. Теперь мы за гранью слов и причин. Дела сделаны: нас должны судить по ним, как и призвать за них к ответу. Как они могут насмехаться надо мной угрозой пощады? Вы думаете, что я хочу милости или прощения? Вы думаете, что я смогу жить дальше после того, что сделал, позволил себе сделать? Ваше милосердие — насмешка надо мной и оскорбление вас, не обременяйте нас такими разговорами. Я не заслуживаю вашей доброты и вы должны знать, что даже Император в Его бесконечной мудрости не предложил бы мне ничего лучше приговора. В падении есть лишь пламя и меч. Огласите вердикт и избавьте себя от меня.
— Я не прошу пощады, — едва выдохнув, Неотера не был уверен, что сказал слова в слух, но они разнеслись по залу подобно запаху яда.
Ах, безмолвный космодесантник наконец-то заговорил. Бесплотные мысли сочились ядом, они насмехались над ним, словно веря, что Неотера сломается. Мы только предложили тебе немного личных надежд, а твоя решимость уже пошатнулась. Пощада и предательство — такая прекрасная пара. Гурон предлагал тебе пощаду? Слышишь ли ты шепчущее эхо слов самого Гора, предлагающего тебе возвращение в его паству. Это всё, что нужно, слабовольная букашка? Твою душу можно купить за немного пощады?
Я не прошу пощады, — мысленно повторил Неотера, сжав челюсть от муки предательства самого себя. Он не собирался говорить, но решимость была столь сильна и всепоглощающа, что слова раздались словно сами по себе. Я не прошу пощады — мысли кружились по спирали в его голове, словно мантра, и впервые за три дня выскользнули на воздух. Казалось, что он сам стал словами, что Неотера будет придавать им физическое значение до конца своих дней.
Но взгляните, как легко можно исказить четыре коротких слова. Их чистота была запятнана и осквернена, как только они покинули рот магистра. Ещё до того, как они достигли ушей судей, их психической резонанс был искажён едким разумом безымянного библиария, который не желал ничего, кроме падения Воинов-Богомолов в бездну, чтобы они были обесчещены и осквернены на суде истории. В разуме была искренняя ненависть, которая сочилась токсинами в голове Неотеры. Великий Магистр ощутил в этих психических вторжениях жажду выгоды и добычи и осознал, что не все судьи пришли сюда ради мести, справедливости ли знания — некоторых привела погоня за кораблями и мирами.
— Так ты не раскаялся, Неотера?
Его не правильно поняли даже голоса разума. Как они могли счесть его не раскаявшимся, когда в глубине души магистр кричал от муки своих действий? Если бы он только мог забрать четыре простых слова и оставить нетронутой безмолвную решимость. Но слова нельзя обратить вспять, как и действия, которые их вызвали. Слова не могли объяснить то, что он совершил, и любые слова лишь ещё сильнее увечили веру, которая оставалась в сердце Неотеры. Слова бы искажали и мучили до тех пор, пока они больше не казались собой, и магистр не смог бы отличить правду ото лжи. Неотера знал, когда был сделан выбор, и что он был неправ много лет. Но он знал, знал в глубине души, что его намерения были чисты.
