Конраду оставалось лишь надеяться, что держащие его хоть на миг ослабят хватку. А пока они держали его так крепко, что стоило солдатам чуть сжать пальцы, у Конрада хрустнули бы кости. Оба были выше и тяжелее его, в доспехах и вооружены. Когда из трактира вернутся те двое, противники получат неоспоримое численное превосходство.

— Рес-сшал, что с-с-с тобой с-с-сделаю, е-е-ес-ли когда-нибудь найду, — продолжил Таунгар. — С-с-столь-ко вс-с-сего при-думал…

Голова Конрада бессильно повисла. Он увидел, что меч сержанта поднимается, и почувствовал, как острие снова упирается ему в горло. Таунгар приподнял мечом его подбородок, чтобы убедиться, что Конрад в сознании. Они уставились друг на друга, единственный глаз Таунгара пристально смотрел с изуродованного лица.

— Нас-счнем с глаз-з-з, — решил Таунгар, и в тот же миг острие его меча коснулось нижнего левого века пленника.

Конрад инстинктивно дернулся назад, и ему даже удалось уклониться на пару дюймов от клинка, но тут его лоб обхватила затянутая в наручь лапа мутанта. Острие меча вернулось к его левому глазу, и сейчас он метил прямо в зрачок. На клинке засохла кровь, сталь поблескивала в свете пожара, и Конрад осознал, что это зрелище — последнее, что он увидит.

Он пытался уклониться или повернуть голову, но его держали слишком крепко. Тогда он закрыл глаза и сжался в ожидании неизбежной боли.

И тут его голову мотнуло назад и в сторону, по щеке чиркнул клинок, прорезая до кости, и он чуть не упал…

Но только чуть, поскольку один из солдат крепко держал его, в то время как второй с криком боли выпустил его руку.

Конрад открыл глаза, увидел, что Таунгар глядит за его плечо, и без промедления ударил кулаком по звериной морде держащего его мутанта. Другой солдат с криком извивался на земле, умирая. От силы его удара держащий пошатнулся, откачнулся на полшага, а через миг и он завыл в агонии — кто-то напал на него сзади.

Конрад увернулся от бросившегося на него Таунгара, вытащил изо рта кляп, оглянулся и увидел за спиной смутный темный силуэт. В зареве он разглядел черный доспех и меч; голову пришельца скрывал шлем, выполненный в виде головы… волка!

— Я сам! — крикнул Конрад, когда черный рыцарь уже приготовился насадить Таунгара на меч.

Вольф шагнул в сторону, и сержант пролетел мимо. Конрад выхватил клинок у одного из умирающих мутантов, и Таунгар развернулся к нему. Человекобык, который до того занимался раненым, ринулся на Вольфа, и между ними завязалась схватка.

Таунгар с Конрадом обменялись взглядами. Сержант поднял меч перед собой в полагающемся перед дуэлью салюте, и Конрад ответил ему тем же.

— Когда ты стал рабом Хаоса? — спросил он.

Таунгар медленно покачал головой; из его горла вырвался отвратительный звук, будто он задыхался, — так он теперь смеялся.

— Рабом? Никогда. С-с-стал с-с-сво-бодным в Прааге. Думал, ш-што умер, но на с-с-са-мом деле начал жить.

— Ну, жить тебе осталось недолго!

Они скрестили мечи, два имперских клинка легонько звякнули друг о друга — и началась смертельная дуэль.

Конрад нажимал на противника, так ему хотелось поскорее покончить с ним. Преимуществу следовало быть на его стороне. Он находился в прекрасной форме, тогда как сержант после пожара стал калекой. Но Таунгар не зря славился как мастер клинка, и опыт помогал ему там, где подводила подвижность. Благодаря мастерству он прожил достаточно долго, чтобы стать ветераном, хотя в последний раз его спас союз с Хаосом.

Таунгара также выручала броня, она отразила большую часть выпадов Конрада. Тому же приходилось отступать и уворачиваться каждый раз, когда клинок сержанта пробивал его защиту. Если хоть один удар достигнет цели, Конраду конец. Он и так терял кровь из ран на виске, на щеке и на шее.

Мечи их со звоном сталкивались, и им вторил звон оружия другой пары сражающихся. Вскоре раздался крик — животный крик, — и враг Вольфа упал с последним предсмертным воем. Вольф оставил его извиваться и истекать кровью и занялся мутантом, которого до этого ранил Конрад. Тот попытался подняться, но его хватило лишь на жалкие попытки отползти в сторону. Далеко он не уполз.

А Конрад никак не мог одолеть своего противника. Даже лишившись одного глаза, Таунгар безошибочно определял направление и силу его выпадов и каждый встречал контратакой. Чувства бывшего сержанта невероятно обострились, а зловещее божество наполняло его силой.

Оба сражались только мечами, без щитов. Двое убитых Вольфом мутантов пользовались имперскими клинками, и Конрад оказался вооружен одним из них. Это означало, что поблизости лежит еще один меч. Конрад попятился к трупам, а Таунгар напал на него с такой мощью, что Конрад споткнулся об одно из тел и чуть не упал. Клинок сержанта просвистел в воздухе; Конрад чудом не расстался с головой. Он пригнулся, подхватил второй меч, в развороте вскочил на ноги и снова оказался лицом к лицу с противником.

Он прятал второй меч в левой руке за спиной и продолжал сражаться клинком в правой. Когда Таунгар сделал очередной выпад, Конрад поймал его меч у крестовины своим и нажал, заставляя врага отвести руку в сторону.

И тут он ударил вторым мечом, вогнал его в единственный глаз Таунгара, да так, что клинок прошил череп насквозь.

Рот сержанта распахнулся, но крика не последовало — его рот наполнился кровью, и он замолчал навсегда. Конрад вытянул руку чуть дальше, отпустил рукоять, и Таунгар упал.

Конрад осмотрелся. В пылающем свете пожара лежали тела мутантов. Всех их убил Вольф — если, конечно, это был Вольф.

Под доспехом мог скрываться кто угодно. Тот факт, что он пришел Конраду на помощь, мало что значил. Он вполне мог оказаться врагом мутантов, а заодно и его недоброжелателем.

Черный рыцарь воткнул меч в землю.

— Почисти! — приказал он, и тут Конрад убедился, что перед ним Вольф.

Вольф стащил с головы шлем, и Конрад увидел лицо человека, который был его учителем, а стал другом. Белые волосы и борода были по-прежнему коротко подстрижены, и, конечно, ничто не могло изменить заостренные зубы и черные татуировки, которые придавали ему сходство со зверем-тезкой.

— Внутри еще двое, — предупредил Конрад.

Он опустил меч и вытер заливающую лицо кровь. Потом повернулся к пылающему трактиру. Из всех окон и дверных проемов вырывалось пламя.

— Знаю, — спокойно сказал Вольф. — Им оттуда не выбраться.

И не только им, внезапно осознал Конрад. Он едва успел отпрыгнуть, и горящая балка рухнула на место, где он стоял миг назад. Трактир превратился в ревущее пекло.

Соломенная крыша полыхала. Внезапно большая ее часть провалилась. Конрад надеялся, что девушки успели с нее выбраться; если они остались на чердаке, им не выжить. Почтовый двор на глазах превращался в огромный костер.

— Почисти! — повторил Вольф. — Ты мне должен два дня.

— А ты не хочешь потребовать еще пять лет за очередное спасение моей жизни? — спросил Конрад, но послушно выдернул из земли черный меч.

— Если бы я просил по пять лет за каждый раз, что тебя спасаю, ты бы служил мне до скончания веков. — Вольф с наигранным удивлением тряхнул головой. — Не понимаю, как ты ухитрился оставаться в живых все эти месяцы.

Когда Вольф убил Отто Крейшмера и спас Конрада от повешения, Конрад согласился отслужить ему в качестве оруженосца пять лет. Они почти истекли к тому моменту, когда Конрад оставил раненого Вольфа на попечении Анвилы и отправился на розыски бронзового воина. Он никогда не упоминал, что незадолго до того спас Вольфу жизнь, вырвав его из рук толпы гоблинов: Вольф и так прекрасно знал о его заслуге.

— Как ты меня нашел? — спросил Конрад.

— Случайность, — пожал плечами наемник.

— Случайностей не… — начал Конрад, но оборвал себя на полуслове, когда заметил что Вольф улыбается, показывая заостренные зубы.

Конрад вытер черный меч плащом одного из мутантов. Вольф тем временем скрылся в темноте. Вернулся он верхом на черном коне, а в поводу вел вьючную лошадь.