Это была душная кухня. Повара копошились в яме с углями, сгребая их в кучу. Очевидно, они закончили готовить для пира. Весьма неплохо. Яхама махнул рукой, и двое свалились на пол: из шей торчали острые осколки стали. Затем ассасин прихватил с разделочной колоды нож, который тут же воткнул в плечо служке. Почти подсознательно он достал пакетик «Проклятия Туэрна» — единственного яда, который у него был с собой. Яхама высыпал его в сотейник — небольшой сюрприз «на потом», и повернулся ко входу, потому что вслед за ним на кухню ворвались рыцари.

Они были без доспехов, но вооружены, в основном мечами. Кое-кто держал в руках топоры или булавы. Их оружию требовался простор для замаха. Если ему удастся подойти к ним вплотную, то возвращение обратно во двор будет наиболее лёгким делом.

Они бросились на него. Их атаку возглавил юнец, которого ассасин подрезал во дворе. Лицо бретонца представляло собой страшную маску из крови и слез. Яхама на мгновение задумался: а каким видят они его? Высокой сухощавой фигурой, укутанной в плащ с капюшоном, под которым можно разглядеть худое лицо с холодными — очень холодными, даже по меркам Наггарота — серо-стальными глазами. Угасающее пламя придало цветам и оттенкам сочность и глубину — плащ ассасина на фоне света казался пятном тьмы. Затем Яхама прекратил размышлять, небрежно забросил тонкую веревку на потолочную балку и прыгнул над их головами.

Они были быстрее, чем он полагал: пара мечей распорола подол его плаща, но это были не те удары, что могли бы замедлить его. Он перекувыркнулся в воздухе и приземлился прямо за спинами мужчин, что бежали на него. Кто-то врезался в него, и, на мгновенье, он потерял равновесие. Однако для него не составило большого труда повернуться и взять ногу противника в захват. Колено рыцаря сломалось, и он упал на остальных. Второму он врезал ребром ладони в челюсть, отправив в нокаут. В этот момент один из рыцарей оскалился и замахнулся на него булавой. Ассасин мгновенно сменил позицию, так что рукоять пролетела у него над ухом, и, рыкнув не хуже своего противника, Яхама перехватил нож и сделал выпад. По привычке он хотел перерезать человеку глотку до того, как тот сможет замахнуться вновь, но вспомнил, зачем он здесь, и, вовремя изменив удар, врезал тяжёлым эфесом человеку в висок. Будет жить.

Яхама положил руки на дрожащие плечи рыцаря, словно собираясь совершить бретонский товарищеский поцелуй в обе щеки, и, развернув человека и оттолкнув его, обеими ногами врезал по лицу первого из оруженосцев, который вбежал через дальнюю дверь. Юнец рухнул бес сознания или мёртвым; Яхама крутанулся, резанув ножом по сухожилиям второго оруженосца, и бросился в большой зал. Он был практически пуст: горстка ёжащихся слуг — все, кто остался. Со стены косилась большая голова бестигора, а с потолка свисали захваченные знамёна. Яхама подумал о том, что было бы неплохо рассмотреть те, которые он узнал, но времени на это не было. Снаружи трубили рога, и повсюду контрапунктом звучал обутых ног. Рыцари вновь наступали ему на пятки; сейчас их было слишком много, что бы сражаться с ними — Яхама начал думать, что делает свою работу даже слишком хорошо.

— Как вы думаете, знает ли она о том, что мы послали её лучшего ученика на самоубийственную миссию, дядя?

— Знает? Откуда ей знать? После всех моих лестных слов она слишком верит в бойню, которую её питомец готовится совершить. — Забыв о достоинстве, Креос плюнул на палубу. — О, я не сомневаюсь, что он внесет свой вклад в суматоху. Вот почему я послал его вперёд — чтобы начать с этого. Мы войдём в земли герцога через несколько часов и обнаружим замок бурлящим подобно потревоженному муравейнику. Но ты ведь читал доклады о герцоге и его людях. Чтобы один эльф в одиночку уничтожил их всех? Даже эльф, о котором его чопорная маленькая госпожа любит рассказывать разные небылицы? Вызов Хеллеброн, как же! Слышал ли ты когда-либо об этом парне, Хакуре? Нет, конечно!

— Моя речь о том, что Яхама опустошит замок, предназначалась лишь для Миаран, Крайт. Если ты веришь этому, ты столь же наивен, как и она. Яхама никогда не покинет замок живым. Самому Клинку Тени повезло бы, если бы он смог погрузить в тишину весь дом герцога. Подумай об этом, Крайт. Если бы один ассасин, или даже дюжина, был способен сделать это, почему в Бретонии всё ещё остались рыцари? Он никогда не убьёт их всех, и уж точно не убьёт герцога. Исходя из всего того, что я знаю о нашем приятеле-человеке, я думаю, что он прихлопнет Яхаму как муху, когда они встретятся лицом к лицу. А они, разумеется, встретятся, ибо это то, что Миаран от моего имени приказала ему сделать. Но Яхама убьёт достаточно, чтобы герцог был занят оплакиванием своих товарищей, а не ожиданием новых нападающих. Мы организовали поимку наших шпионов для того, чтобы герцог решил, что тёмные эльфы будут приходить в его земли поодиночке. Как только он разберётся с одним — тут же пожалует ещё один незваный гость, хотя и более опасный. И тут появимся мы!

Рядом стоял слуга лорда с золотым подносом. Они внимательно наблюдали, как пожилой эльф глотнул вина из каждого кубка, прежде чем они взяли их.

— Что Миаран будет делать, когда узнает об этом?

— Я надеюсь, она попытается отомстить за него, Крайт. — Покачнувшись, Креос тихо засмеялся. — О, я надеюсь, что она так поступит.

Крайт допил вино, наблюдая, как дядя уходит. Но даже тогда, когда, отвергая тщеславие дяди, он ушёл готовиться к походу, его мысли возвращались к последнему взгляду на разрез плаща Яхамы, когда ассасин наклонился, чтобы выйти из экипажа, и блеску, увиденному на его шее: ожерельем из тёмно-серебряных пластин с одиноким багровым камнем.

— Ассасин! — голос разнёсся по помещению, порождая эхо среди каменных стен. Стоя на одном из длинных табуретов, Яхама повернулся и посмотрел в ту сторону. В дверном проёме, практически заполняя его, с рыцарями, собравшимися за спиной — человек, за которым его послали. Герцог. Его серо-стальные волосы струились по плечам, а двуручный меч в руках казался рапирой. На бело-алой тунике переливались отблески света.

— Только недостойные нападают и сбегают под покровом ночи. Способен ли ты сразиться с рыцарем Владычицы, ты, кто прячется в тенях и убивает детей и стариков? Позволь мне посмотреть тебе в глаза. Окажи себе услугу в своей недостойной жизни: умри как подобает.

Человек вошёл в комнату, а рыцари, расходясь по ней, наблюдали, но не атаковали. Яхама понял, что они ожидали дуэли между их повелителем и незваным гостем.

Герцог встал в боевую стойку. Обнажённые руки налиты мускулами: для ока, привыкшего наблюдать тонкие эльфийские конечности, герцог словно вибрировал от силы. Ножи Яхамы казались в его руках палочками, пустым местом. Он глубоко вздохнул.

Голоса в памяти. Повелитель: тебе предстоит стать клинком, что мы обнажим сегодня, основой основ моей стратегии. Леди Миаран: помни лишь то, что ты должен сделать. Он глубоко вздохнул.

Затем единственным, аккуратным взмахом руки Яхама пронзил последним метательным ножом сердце одной из служанок, столпившихся у огня, продемонстрировал герцогу свою самую победную улыбку и самый вежливый поклон и скрылся во внутреннем дворе.

Двое солдат попытались преградить путь. Яхама вихрем пронесся мимо них; казалось, что он ни разу не замедлил свой шаг для удара, но один за другим бретонцы рухнули на мостовую. Во дворе везде, куда бы он ни бросил взгляд, его окружали солдаты. Он сосредоточил своё внимание на воротах и побежал как можно быстрее. В один мучительный момент Яхама подумал, что придётся лезть обратно на парапет и отступать к верёвке, которую он сбросил, чтобы оценить высоту стен, но затем заметил небольшую дверь, ведущую в сторожку. Инстинкт заставил резко отклониться, когда Яхама побежал туда, и стрелы, посланные лучниками со стен, лишь защелкали по мостовой. Затем решётка небольших врезанных ворот, опустившаяся позади него — последнее, что осталось преодолеть. Он снял пояс и сбросил его прямо туда, куда они побегут, преследуя его. Затем Яхама пробежался, отклонился и нырнул так глубоко, что выплыл практически на том краю рва. Один рывок — и он уже поднимался по валу, тенью среди теней, уже тогда, когда первые признаки рассвета стали появляться на восточном небе.