Они осторожно выглянули за край площадки. Кьязаки предприняли попытку вскарабкаться наверх, но несколько пущенных стрел и сброшенные камни заставили их отступить. Кулам ничего не оставалось, кроме как ждать. Воздух постепенно прогрелся. Летнее солнце грозило превратить каменную площадку в раскаленную наковальню. Без воды и тени, без пути к отходу долго продержаться на открытом месте невозможно. С одной стороны площадки можно было увидеть впадину с дождевой водой, возле которой они оставили своих лошадей. Кветлай и Герлах жадно поглядывали на воду.

Серебристый рассвет превратился в ослепительно-белое утро. Палящее полуденное солнце обезвоживало тела. Кветлай и Герлах настолько разомлели от жары, что одна из попыток кьязаков добраться до их площадки едва не увенчалась успехом. Герлах в последнюю секунду успел ударом древка знамени сбросить варвара с горы.

День перевалил за полдень, но жара не спадала. Герлах смотрел на проплывающие в небе редкие облака. Они ни о чем ему не говорили, были бесформенными и не вызывали даже намека на какое-то настроение. Опять появился орел, теперь он парил низко над горой. Вслед за орлом возникло облако, оно было в форме круга или кольца.

— Круг, — произнес Кветлай пересохшими губами. Он смотрел на облако.

Герлах поднялся на ноги.

— Шо, Вебла? — спросил Кветлай, приготовившись к очередной атаке варваров.

Герлах, медленно поворачиваясь, всматривался вдаль. Это должно… Это должны быть…

Дазх не посылает знаки просто так.

Далеко-далеко, на самом горизонте, на северо-востоке вспыхнула искорка.

— Кветлай! Смотри! — крикнул Герлах, и юноша вскочил на ноги.

Заметив их движение, варвары послали вверх пару стрел.

Кветлай ничего не видел, но Герлах был уверен, что не обманулся. Солнечный блик на металле. Но очень далеко и, возможно, движется в противоположную от них сторону.

Герлах схватил знамя и поднял его так высоко, как только мог. Он держал древко за самый конец и раскачивал знамя из стороны в сторону. Это была нелегкая задача, Герлах каждую минуту опускал знамя и давал отдых рукам. Всякий раз, когда он поднимал знамя, взбешенные кулы стреляли из луков и выкрикивали грязные ругательства. Несколько варваров начали карабкаться на площадку. Герлах размахивал знаменем, как спасшийся после кораблекрушения машет с необитаемого острова проплывающим мимо кораблям. Его фантазии о степи как об океане с редкими, населенными людьми островами в этот момент превратились в реальность.

Вспышка исчезла, словно ее и не было. Игра света, игра воображения.

А потом вдруг Кветлай возбужденно закричал и показал на северо-восток. Темная точка. Несколько точек. Линия точек двигалась в их сторону.

Герлах радостно рассмеялся и еще энергичнее принялся размахивать знаменем.

Точки превратились в силуэты. Силуэты всадников. Скачут галопом. Больше пятидесяти, в серебряных доспехах. Высокие крылья поднимаются за спинами.

В какой-то момент лансеров-кислевитов заметили и кьязаки. От подножия горы послышались резкие крики варваров, потом голоса стихли.

К тому времени, когда рота приблизилась к Замаку Спаенья, банда варваров оседлала своих пони и растворилась в степи.

Герлах и Кветлай спустились вниз, большую часть пути скользя по гладкому склону горы. Они собрали в пещере то, что осталось от их пожитков после нападения варваров, и спустились к впадине с водой. Саксена и лошади Кветлая нигде не было видно. Но Герлах и Кветлай не стали их искать, а первым делом бросились к воде, чтобы остудить разгоряченные тела и утолить жажду.

Потом они выбрались из ущелья на солнечный свет. Кулы либо вывели Саксена и пони от впадины в степь, либо спугнули их, но животные продолжали мирно пастись между нагромождениями булыжников у подножия горы. Они запрядали ушами, заслышав топот копыт.

Из-за отвесного склона горы появилась рота. Во главе скакал Билидни. Кислевиты остановились. Кветлай закричал и побежал им навстречу.

Герлах глубоко вздохнул, поднял знамя и пошел следом.

Никто из воинов роты не проронил ни слова. Кветлай растерялся и не мог понять, что происходит и почему Билидни с такой нескрываемой ненавистью смотрит на чужака, которого зовут Вебла.

Ротный спешился и направился к Герлаху. К нему подбежал Кветлай и начал что-то быстро тараторить на кислевском. Билидни, не обращая внимания на юношу, шагал дальше. Потом Кветлай сказал что-то такое, что заставило ротного остановиться. Билидни повернулся к юноше и отрывисто задал несколько коротких вопросов.

Ротный взмахом руки прервал объяснения Кветлая и подошел к Герлаху. Ярко светило солнце. Они стояли лицом к лицу, в воздухе летали слепни, степной ветер ерошил высокую траву. Герлах отдал Билидни знамя. Ротный принял знамя и воткнул его в землю слева от себя.

— Вебла украл знамя роты, — наконец сказал Билидни. В прорезе его шлема гневно сверкнули его черные глаза.

— Да, — отвечал Герлах.

— Вебла украл знамя роты, чтобы рота пошла за ним.

— Да, ротный.

— Пошла и нашла полк. Нашла войну.

— Да, ротный.

— Даже если ротный сказал «нэ».

— Яха, ротный.

Билидни не задавал вопросы. Он хотел убедиться в том, что все обстоит так, как он и предполагал. Он взглянул на хлопающее на ветру знамя и снова посмотрел в глаза Герлаху:

— Вебла спас Кветлая от кьязаков.

— Мы спасли друг друга, ротный.

— Кветлай скакал в степь, чтобы избавиться от яда. Он бы никогда не вернулся, если бы Вебла не помог ему против кьязаков.

Герлах пожал плечами.

— Кветлай нашел полк в Зойшенке.

— Что?

— Кветлай скакал назад, чтобы рассказать об этом ротному Билидни.

— Я… я ничего об этом не знал, ротный.

Билидни кивнул.

— Рота Йетчитч теперь скачет в Зойшенк, — коротко сказал он, потом одним движением вернул знамя Герлаху и пошел обратно к своей лошади.

Через три дня они прибыли в Зойшенк — город скотоводов. Он был больше, чем Либлия и Дашика, чем Ждевка и Чойка, вместе взятые. Зойшенк стоял на берегу широкой мелководной реки Тобол. Тобол брал начало в далеких горах области.

Избавляясь в степи от засевшего в нем яда, Кветлай по чистой случайности выехал к Зойшенку и нашел там полк Санизы. Через месяцы после Ждевки отдельные части полка кислевитов, не желая вступать в драку с рыскающими на севере бандами кьязаков, собрались не в Либлии, а в Зойшенке.

Станица кишела солдатами. Там собралось около семи сотен воинов — три роты крылатых лансеров, несколько отрядов лучников и пехотинцев с пиками и топорами плюс разношерстные соединения наёмников и партизан. Были там и уцелевшие группы копьеносцев Империи, которые бежали от Ждевки под знаменами полка кислевитов и, объединившись, образовали отдельное войсковое соединение. Полком Санизы — то есть армией, собранной в крае Саниза, — командовал Боярин Федор Куркоск, троюродный брат самой Царицы. В Зойшенк постоянно прибывали новые и новые отряды подкрепления. Из города посылались разведчики, они отыскивали в степи разбросанные части полка и созывали добровольцев из других краев. Прошел слух, что полк Усковика — армия, численно превосходящая полк Санизы, — уже на пути в Зойшенк. Когда два полка соединятся, это будет сила, которую Боярин сумеет повести на юг, может даже и до Остермарка, и сразиться с ордой курганцев. К концу лета или к началу осени они могли бы вытеснить врага из Рейка.

Наконец-то у Герлаха появился шанс принять участие в сражении, за родную землю, он ждал этого шанса с начала весны.

Но Зигмар — или, может, это был Дзах — уготовил ему другую судьбу.

К тому времени, когда рота добралась до Зойшенка, Герлах был серьезно болен.

Неизвестно, какой гадостью смазывали наконечники своих стрел кьязаки, да и обломок стрелы оставался в плече Герлаха почти целый день. Бородин вырезал прокаленным ножом зазубрину из плеча Герлаха, но в рану уже попала грязь.