— Говорите все как есть, — приказал Стауэр.

— Провианта нет, капитан, — доложил Герлах. — Все забрали прошедшие до нас отряды. Они там что-то готовят, но это все, что они наскребли по своим кладовым. Не стоит лишать их последнего, обойдемся своими припасами.

Стауэр кивнул.

— Карл настаивал на том, чтобы забрать у них еду силой, но я знаю, что мы поклялись с уважением относиться к местным жителям.

Стауэр взглянул на Воллена:

— Это правда?

Карл молчал, казалось, он вот-вот плюнет Герлаху в лицо, но вместо этого он сказал:

— Аппетит взял верх, капитан.

Знаменосец прав. Стауэр почесал за ухом. Он чувствовал, что здесь что-то не так. Но его это мало интересовало. Никогда не надо цацкаться с солдатами. Если то, что ему рассказали в гарнизоне Вацла, правда, впереди их ждали трудные времена. Пять лет назад Стауэр бывал здесь по службе. Это был тяжелый край, такого сурового климата не было ни в одной части Империи, и перемен в этой области не предвиделось. Местные жители были суровыми и в то же время благодушными, впрочем, капитан не так много с ними общался. Цивилизация лишь частично проникла на их необъятные территории, которые служили натуральным буфером между Империей и Северными Пустошами. Стауэр не раз слышал, как кислевиты настаивали на том, что именно они являются истинными защитниками Империи, прикрывая ее границы от набегов северян. Конечно, все это чепуха. У Империи самая сильная армия в мире, и когда она, как сейчас, в момент угрозы вторжения, продвигает свои войска на север, ее солдаты в конечном счете спасают и шкуры кислевитов. Они проживали на этих землях по милости Зигмара и без имперской армии давно потеряли бы ее.

И вот племена северян снова восстали. Такого еще не бывало. Бесчисленные и черные, как тучи муравьев, они двинулись из тундры на юг. Этому предшествовали предзнаменования, пророчества, знаки. Но, даже если угроза была преувеличена, впереди их ждал трудный год. Стауэр и не предполагал, что имперская армия бросит к северным границам столь огромные силы, как не предполагал и того, что они свяжутся с таким количеством союзников. Бретонская тяжелая кавалерия, обученные банды из Тиля, представители чертовых Старых Рас тоже… Все и каждый отнеслись к происходящему серьезно.

Капитан подошел к своему седельному вьюку и достал оттуда ларец с пергаментными свитками.

— Карл! Взгляни, пожалуйста! — сказал он.

Герлах и горнист продолжали испепелять друг друга взглядом, и Стауэр понял, что их надо занять делом, и лучше не одним. Эти двое как родные братья. Постоянно бодаются.

Стауэр открыл ларец и развернул небольшую карту.

— Это Чойка, так?

Воллен посмотрел на карту и кивнул:

— Да, сэр.

— Здесь — река. Здесь — переправа. — Стауэр просто провел ногтем по карте, он ничего не понимал в этих рисунках, но не желал демонстрировать свое невежество.

— Вот это — Линек, — сказал Воллен, указывая на карту, неграмотность капитана не была для него секретом, и он сознавал, что Стауэр часто использует его в качестве писаря. — А здесь — переправа. Примерно в лиге вверх по течению.

Капитан кивнул, с умным видом разглядывая карту, как будто в этом был какой-то смысл.

— У нас приказ к завтрашнему полудню присоединиться к маршалу Нейберу и копьеносцам Виссенланда, их лагерь севернее переправы. Это место называется Ждевка. Так, Ждевка… Ждевка…

— Вот здесь, сэр, — указал Воллен.

Стауэр расправил плечи, глубоко вздохнул и, поразмыслив, произнес:

— До наступления темноты еще несколько часов. Герлах, возьми трех лошадей и обследуй переправу. Осмотри там все внимательно, а на закате возвращайся.

— Слушаюсь, — ответил Герлах и натянул кожаные перчатки. — Сиболд! Йоханн! И ты, Карл.

Стауэр едва заметно поморщился. Он собирался разделить этих парней и дать каждому задание. Какого черта! Если они будут заняты делом, им будет не до препирательств.

К востоку от города простирались поля незрелой пшеницы и ячменя, а на севере — топи, камышовые заросли и разбухшие после весеннего половодья равнины. Небо затянуло облаками, и оно приобрело странный белесый оттенок, но все еще было светлым. Дорога шла вдоль реки, в воздухе, словно ожившие драгоценные камешки, кружила мошкара. Копья покоились в чехлах, четыре всадника не спеша проехали вдоль реки и, когда дорога стала шире, пустили коней галопом. Лансеры подтянули подпруги, так что, когда они вставали в стременах и наклонялись вперед, убыстряя шаг, они отрывались от седла на добрую ладонь. Герлах скакал впереди на своем сером Саксене, это был крупный, в семнадцать ладоней, трехгодовалый конь. В отряде предпочитали молодых горячих лошадей за их выносливость, хоть они и были норовисты, а Саксен был самым непокорным из них.

Воллен ехал позади, рядом с Сиболдом Траксом. Сиболд, двадцатидевятилетний мужчина с вытянутым лицом, был самым старшим, если не считать капитана, в отряде, и лансеры довольно часто полагались на его опыт. У него был гнедой мерин со звездочкой на лбу. Конь Воллена, Гэн, был вороной масти и бешеного нрава, еще норовистее, чем серый Саксен Герлаха.

Последним ехал Йоханн Фридел. Йоханну было девятнадцать, он был третьим сыном торговца баронета и имел такой же неспокойный характер, как и его вороная лошадка. Все они, за исключением Тракса, впервые принимали участие в военных действиях. В реальных военных действиях. До сих пор их военная практика сводилась к тренировкам, верховой езде, маневрам и участию в церемониях. Демилансеры рвались в бой и были напуганы предстоящим в равной мере, но демонстрировали только рвение.

Тракс четырежды принимал участие в боевых действиях: дважды в пограничных стычках и еще пару раз в кампаниях против всякой нечисти в Дрекволдских лесах. У него было много историй, все они были захватывающими, но, справедливости ради надо заметить, противоречивыми. Зачастую из его рассказов о боях, в которых он участвовал, становилось понятно, что не особо-то много он и видел. С крепостной стены, издалека, сквозь пелену дождя. Пограничный город, защищенный пушками Империи, с выгодной позиции на холме в трех лигах от противника. Неудачная атака и бесплодная погоня по лесу, оказавшемуся пустым.

Но четыре трупа и сухая земля, вспоротая ударами мечей, до сих пор заставляли Тракса по ночам просыпаться в холодном поту.

И все же его истории, пусть и приукрашенные, были хороши. Принимал он в них участие или не принимал, опыта у него было больше, чем у любого в отряде, не считая капитана, который однажды действительно воевал. Сиболд Тракс был бы рад этим летом, вместо того чтобы отправиться на север, остаться в спартанских стенах кавалерийской школы в Талабхейме и заниматься теорией и практикой верховой езды.

Дело в том, что об этом походе и развертывании сил на северных границах одно он знал наверняка — впереди их ждала настоящая война и времена монотонной муштры и тренировок навсегда миновали.

С реки сошел весенний лед, вода поднялась и ускорила бег. Звук стремительного течения напоминал звон рассыпанных монет. Дорога широкой дугой следовала изгибу реки, несущей свои воды на север. Лансеры подъехали к переправе, это был дощатый мост на пяти каменных опорах. Герлах не стал сбавлять шаг. Он направил своего коня вперед и сплюнул через плечо, чтобы отвести неудачу от подков, ступивших на дерево.

Трое его спутников сделали то же самое, правда, Воллен сплюнул не из суеверия, а скорее по привычке. Слюна Герлаха забрызгала кирасу Воллена. Знаменосец мог бы плюнуть в сторону, но не изволил. Воллен молча обтер доспехи.

Лансеры выехали с моста на заросший камышом берег и, привстав в стременах, погнали своих коней вверх по сырому склону. Перед ними лежали зеленые угодья, таких необъятных просторов Воллену еще не приходилось видеть. Под низким белесым небом луга походили на покрытое рябью серое море, стебли травы, словно волны, колыхались на ветру. В нескольких лигах к северо-западу на горизонте виднелся огромный холм, его зеленый изгиб, как оплодотворенное чрево, гордо вздымался над равниной.