— Отец говорит, что неведение рождает страх, — произнес чуть погодя мальчик.

— Он прав, но в данном случае даже знание врага не уменьшит страха. Чем больше ты знаешь о чудовище, тем больше оно пугает тебя. Эти твари как паразиты, ползающие по ночам в твоем матрасе и выбирающиеся, когда ты спишь, чтобы сосать твою кровь, раздуваясь от сытости. Ты им нужен, чтобы выжить, но все же разрушение заложено в самой их природе. Они — худшие враги сами себе, но все же бояться их — правильно. Пусть страх придаст тебе сил, но не позволяй ему поглотить тебя. Вот в чем фокус.

Каллад снова взмахнул топором и ловко расколол полено пополам. Каждый удар укреплял его стремление выздороветь. Нельзя позволять монстрам опустошать страну. Хорошие люди гибнут. Они не заслужили такой судьбы — исчезнуть в подземельях Дракенхофа, пойти на корм проклятым вампирам.

Он смахнул пот и вонзил топор в землю у ног.

— Идем, мальчик. Пора мне попрощаться со старыми друзьями. Я и так тянул слишком долго.

Алли дю Бек соскочил со своего насеста и вприпрыжку пустился к деревьям, на ходу махнув рукой Калладу, зовя его за собой.

Колка дров и таскание мешков с углем лишь восстанавливали подвижность конечностей. Простейшие действия, такие как ходьба или лежание, еще причиняли дварфу жгучую боль, и двигался он несколько неуклюже. Каллада сердило то, что, пока он трепыхается тут, как только что вылупившийся птенец, вампир уходит все дальше и дальше от него. Он не привык к ощущению абсолютной беспомощности. Он ведь Каллад Страж Бури, последний оставшийся в живых житель Карак Садры. Не пристало ему падать на спину и притворяться мертвым. Он упрямо отогнал гнетущие мысли и заковылял следом за Алли к лесу.

Они шли к могилам.

Дварф всегда знал, что придет день, когда он достаточно окрепнет, и этот поход нельзя уже будет откладывать. Каллад пытался убедить себя, что есть причина, по которой он еще не примирился с мертвыми. Но ее, конечно, не было. Чувство вины — вот в чем все дело.

Вина не пускала его на поляну, где они погибли, хотя в снах он часто оказывался там, в предательских снах, ночь за ночью возвращающих его поражение.

Скоро время уничтожит все материальные напоминания о битве с вампиром. Природа уже начала сглаживать бугорки над неглубокими могилами добрых людей, отмечающие места их последнего упокоения.

И никаких табличек с именами. Эти люди заслужили лучшего. Каждый солдат, погибший в бою со злом, заслужил.

Каллад склонил голову, вознес молитву богу Нижнего мира — пусть приглядит за душами его спутников, и вспомнил их всех по очереди: Сэмми Крауз, Иоахим Акман, Раймер Шмидт, Корин Рет, колдун-отщепенец и трое из стражи Гриммовых гвардейцев.

Когда он поднял глаза, они были красны от слез. Дварф глубоко вздохнул, готовый отвернуться от мертвых, и вдруг его будто ударило — на поляне не было восьмого холмика.

— Где твой отец?

— Я же говорил, он охотится с Джаредом и Кляйном. А что?

— А то, что что-то тут не так, мальчик, число не сходится. Одной могилы недостает.

— Мы похоронили всех, я сам помогал отцу.

— Я верю тебе, но мне нужно поговорить с Лотаром.

— Он не вернется домой до рассвета.

— О, Гримна… Ты видел мертвецов?

— Да.

— Хорошо, а теперь вспомни, мальчик. Это важно. У одного из трупов волосы были собраны в пучок на макушке, а над ушами — выбриты?

— Как у пирата?

— Именно.

Алли дю Бек покачал головой.

Каллад выругал себя за глупость. Как же он раньше не сообразил, что Кантора не было среди погибших? Он посмотрел туда, куда бросился бежать чародей много месяцев назад. Невозможно сказать, куда он отправился. Слишком знакомая теперь волна беспомощности снова окатила Каллада. Сейчас дварфу понадобится не просто умелый следопыт — ему понадобится чудотворец. Какие бы следы ни оставил маг в своем паническом бегстве, они давно уже стерлись.

— Мне нужен твой отец, и нужен немедленно.

— Но уже темнеет.

На миг холодная рука сомнения стиснула сердце Каллада, но он стряхнул ее.

— Найди его.

Алли дю Бек нервно кивнул.

— Я не знаю, где он, честно, он может быть где угодно на границе.

— Не важно, сколько времени займут поиски, я буду здесь.

Давно наступила ночь, когда Алли вернулся с отцом и еще двумя пограничниками.

Было очевидно, что они вели смертный бой с темными охотниками.

Щеку Лотара пробороздили длинные царапины от чьих-то когтей, разодранная на плече рубаха почернела от запекшейся крови. Один оторванный рукав явно пошел на бинты, но даже при тусклом лунном свете видно было, что этот мертвенно-бледный человек потерял много крови.

И Кляйн, и Джаред тоже не избежали ранений, но их повреждения были не столь серьезны, как у дю Бека.

Страж шел осторожно и неуверенно. Неудивительно, что у Алли ушла добрая половина ночи на то, чтобы привести отца.

— Все еще хуже, чем выглядит, — усмехнулся Лотар и тут же поморщился.

— Да уж, не сомневаюсь.

— Мальчик сказал, ты думаешь, что кто-то из твоих выжил, или, по крайней мере, не похоронен здесь.

Каллад кивнул:

— Колдун, он струсил и сбежал, когда начался бой.

— Тогда ему нужно было нестись как ветер, потому что, поверь мне, эти твари очень быстры. Если так, то его давно уже нет, дварф, ты и сам знаешь.

— Да, и все же он — моя единственная связь с вампирами. Если он жив, мне надо найти его, Лотар.

— Все следы уже стерлись.

— Знаю. После пары дней почти невозможно выследить кого-то. Отпечатков ног, конечно, не осталось, но, может быть, где-то что-то… Такое случается. Не могу я бросить это дело, если существует малейшая вероятность отыскать хотя бы намек на то, куда следует направиться.

— Если и так, мы ничего не найдем в темноте.

— Но ведь ты плелся сюда почти всю ночь, верно?

Страж границы мрачно окинул взглядом лужайку.

За деревьями тускло розовело поднимающееся солнце, но лесная темень еще долго будет хранить свои секреты. Он был прав, еще ничего не видно.

— Что ты помнишь о том бое, Каллад?

— Слишком много, честно говоря. Кантор, колдун, бросился туда, — показал дварф на брешь между стволами. — Тогда я видел его в последний раз.

— Ну, значит, начнем отсюда, но потом, как ты понимаешь, каждый шаг будет только догадкой. Никаких обещаний, дварф. Вероятнее всего, он давно скрылся, или мы наткнемся на труп, который пропустили в первый раз.

Каллад кивнул.

Это был медленный, кропотливый поиск, трое пограничников то и дело останавливались, исследуя землю или излом ветки, сгнившей за зиму, но которая предположительно могла указать на путь чародея. Дварф понятия не имел, как они это делают. Для него сломанный сук был всего лишь сломанным суком. Он не видел никаких отличий между кучами бурелома, которые охотники обсуждали, и затоптанные в грязь палые листья оставались обычным природным явлением.

— Сюда! — окликнул спутников Джаред.

Он отделился от прочих и шел параллельно им по проторенной тропке. Следопыты продрались сквозь подлесок и присоединились к нему. Здесь вокруг замшелых стволов росли папоротник и высокая крапива, создавая естественную колючую преграду, впивающуюся в кожу и одежду идущих людей.

Каллад не представлял, что он должен увидеть, но оживившиеся Лотар и Кляйн быстро опустились на колени и принялись изучать грязь и сломанные ветки.

— Тут была драка, — объяснил Джаред.

— Не слишком бурная, — подтвердил Кляйн.

— Откуда вы знаете?

Каллад не замечал ничего, что указывало бы на стычку.

Лотар исследовал что-то, вросшее в землю. Затем вытащил из кармана склянку и капнул в грязь немного прозрачной жидкости. Раздалось шипение, поднялась струйка дыма.

— Отличная находка, Джаред. Жизнью поручусь, именно тут зверь догнал твоего колдуна, — сказал дю Бек. — Хорошая новость — тела нет.

— Значит, он жив? — спросил Каллад.