— Спроси девушку, не слышала ли она чего-нибудь о Ибби Рыбнике, — предложил Детлеф.
— Я как раз собиралась это сделать, господин гений. Кто возглавляет это расследование, а? Не торопи меня. Вы, смертные, вечно спешите. Катя, ты его слышала. Что говорят об Ибрахиме Флюштвейге?
— Он был «рыбником», — сообщила Катя. — Его убили «крюки». Конец истории.
— Я так и думала.
— Вампиры не трогают «рыбников». Или «крюков», если на то пошло. Когда религиозные фанатики преследуют нас, чтобы стереть с лица земли, это одно. Но, если на нас ополчатся речные банды, дело примет куда более серьезный оборот. Тут и столетний сон не поможет. Нынешние бездельники расскажут своим детям и детям своих детей, и эта вражда растянется на многие поколения. Посмотрите на «крюков» и «рыбников». Они грызутся со времен Зигмара.
— А как же все эти плакаты, листовки, разговоры о том, что Тио Бланд не допустил превращения Ибби в вампира? Все это…
— Полная чушь, — отрезала Катя. — А теперь, с вашего позволения, я вас покину. Мне нужно налить порцию свиной крови. Человек-Комар закончил с аперитивом.
Барменша ушла. У нее была гибкая, по-кошачьи грациозная фигура, а задняя часть ее платья оттопыривалась, что наводило на мысль о хвосте. У Детлефа мелькнула мысль, можно ли поладить с этой красоткой и не слишком сильно оцарапаться.
— Главное — это гладить ее по шерсти.
Актер смутился, что его так легко разгадали.
— Мисси, — надменно фыркнул он, — я не понимаю, что ты имеешь в виду.
— Лжец.
— Ладно, я солгал.
— Я не скажу Жени, но только при условии, что ты напишешь обо мне. Что-нибудь легкое и очаровательное. Никаких сирот на снегу, никаких смертей глухой ночью. Только веселые события.
— Я попытаюсь.
Бросив взгляд на вход в виде арки, расположенный на противоположной стороне трактира, Детлеф заметил пару черных башмаков на лестнице. Новичка впустили. За черными ботинками показался черный плащ, а затем землисто-бледное лицо.
— Ага, — протянул Детлеф. — Так я и знал.
Он сразу узнал нового клиента. По крайней мере, парень изобразил смущение, когда его уличили в обмане.
— Это же сильванский рабочий сцены Алвдноф Ранаштик! Или я должен расшифровать анаграмму и сказать… Влад фон Карштайн?
Разоблаченный фон Карштайн взмахнул плащом, стремясь отгородиться от правды.
— Не говори глупостей, господин гений, — пробормотала Мелисса. — Он не вампир.
— Тогда что он делает здесь?
Мелисса скорчила гримасу, как очень пьяный человек, который хочет казаться трезвым, и обдумала вопрос.
— Понятия не имею. Давай спросим его. Алвдноф Рашкинет, или как тебя там, иди сюда и подвергнись допросу с пристрастием. Ну, давай, пошевеливайся, рабочий сцены.
Она начала икать, чего Детлеф никогда не замечал за вампирами.
Не пытаясь что-либо отрицать, Ранаштик пробрался к ним. Его длинный плащ топорщился, и поэтому рабочий сцены казался горбуном.
Мелисса стукнула кулачком по столу. Она не могла задержать дыхание, поскольку не дышала, однако каким-то образом ей удалось избавиться от икоты.
— Наверное, в крови этого студента что-то было, — предположила вампирша. — Скорее всего, он тайно жует «ведьмин корень». Я устала, господин гений. Обними меня.
Она наклонилась, едва не свалившись со стула, и прижалась к актеру. Детлеф проворно подхватил ее на руки, как ребенка, и погладил по спине. Девочка опустила голову на его плечо и пробормотала, что хочет спать.
Ранаштик не знал, что и думать.
Хельга и Генрих заметили, что Мелисса выбыла из борьбы, и подкрались ближе, заинтересованно наблюдая за происходящим.
— Значит, ты не вампир? — спросил Детлеф.
— Я никогда не говорил ничего подобного, — заметил сильванец.
— Но твое имя?
— В этом ты прав. Я Влад фон Карштайн. Граф Влад фон Карштайн, строго говоря. Пятнадцатый обладатель этого титула. Только я предпочел от него отказаться.
Детлеф взмахнул свободной рукой, а другой крепче прижал Мелиссу к себе.
— И ты хочешь, чтобы мы тебя не подозревали! — сказал он.
— А как бы вы себя чувствовали, если бы вас звали как знаменитого злодея? Знаете, каково это — быть прямым потомком самого злобного существа, когда-либо жившего в Известном Мире? Того самого, который едва не уничтожил этот город, да и всю Империю. Если бы тебя назвали «Вечный Дракенфелс» при рождении, ты бы не сменил имя при первой возможности?
В его словах была логика.
— Но что ты делаешь в трактире вампиров?
— Семейные обязательства, которые не доставляют мне особой радости. Будучи графом фон Карштайном, я должен опасаться не только преследований со стороны таких, как Тио Бланд. Проблема в том, что все вампиры хотят обратить меня в себе подобного и поставить во главе войска, которое развяжет священную войну против живых. Именно поэтому я покинул Сильванию. Я пришел в это заведение, где собирается нежить Альтдорфа, чтобы объявить об отказе от всех притязаний на роль лидера среди вампиров.
Я просто хочу жить своей жизнью. Мне нравится работать в театре. Я репетировал свой номер и надеюсь, на следующем вечере «открытой сцены» ты позволить мне выступить.
Только теперь Детлеф заметил, что у Ранаштика нет клыков.
— Что за номер? — спросил он.
Ранаштик эффектным жестом отбросил плащ и продемонстрировал куклу — миниатюрную копию его самого. Игрушка крепилась к руке сильванца, как близнец-паразит. Деревянная голова с треугольничком волос на лбу и острой козлиной бородкой венчала тряпичное тело, наряженное в парадный костюм детского размера. Одеяние дополняли плащ и лакированные ботинки.
— Чревовещание, — прошамкала кукла, широко разевая рот.
— Это Влад, — пояснил Ранаштик от своего имени.
— Да, я лад, — откликнулась кукла. Она говорила с преувеличенным сильванским акцентом. — Я кловожадный вампил. Почему вампил пелешел дологу? Потому, что он любит кловь кулочек? Ха-ха-ха. У меня миллион шуток. Одна лучше длугой [5].
Ранаштик широко улыбнулся, как актер в конце выступления.
— Что скажете, господин Зирк? — Нетерпеливо спросил он.
— Пока сыровато, Ранаштик.
— Подайте мне покал клови! — завопил Влад.
Детлеф понял, что видела Женевьева в тёмной гримерной. Репетицию Ранаштика. Она посмеется, когда узнает.
Прикорнув на плече актера, Мелисса пробубнила, что представление было ужасным, но влюбленный в театр рабочий сцены ее не услышал.
— Что значит «сыловато»? — гневно спросил Влад-кукла.
— Это значит, что мы должны больше репетировать. Придумывать более интересные шутки.
— Вздол! Откуда ему знать? Пожалуй, я высосу его кловь!
— О нет, и думать не смей, Влад. — Ранаштик сердито встряхнул куклу. — Примите мои извинения, господин Зирк…
— Долой людей!
— Иногда его заносит. Он очень темпераментный. Как и все вампиры.
Ранаштик зажал кукле рот ладонью, заглушив дальнейшие протесты. Влад яростно вертел головой.
Они были полной противоположностью Хельге и Генриху. Два человека в одном теле, а не один — в двух.
Чудно.
Детлеф усадил Мелиссу на стул и растолкал ее. Девочка проснулась, оскалив клыки и сверкнув красными глазами.
— У меня начинается ужасная головная боль, — заявила она.
— Я знаю, каково это.
Хельга и Генрих проскользнули к барной стойке. Они стояли по бокам от Ранаштика. Их руки обшаривали его карманы, а языки трепетали рядом с лицом сильванца.
— Свежая кровь…
— …благородная кровь.
— Он из рода фон Карштайнов, — предупредила Мелисса. — Лучше оставьте его в покое. Его родственникам может не понравиться, если вы полакомитесь им.
Близнецы разозлились.
— Неужели у каждой коровы, которая заходит сюда…
— …есть патрон или защитник?
— Как досадно…
— …и обидно!
— Можете укусить маленького, — сказала Мелисса.
Детлеф не понимал, что она имела в виду, пока Хельга или Генрих — трудно определить, кто именно, — не бросилась на Влада, впившись клыками в дерево.
