— Вааагх!

Грубые клинки пробивали стальные щиты и сминали железные шлемы, когда орки рубили своих врагов с дикой энергией, разжигаемой силой, которая находилась за пределами их понимания. Они рубили врагов, пока не затупиться или не сломается клинок, а затем продолжали бить противника окровавленными кулаками.

Вождь зеленокожих сражался во главе орды, его топор крутился словно кровавый ураган, и он бросал вызов за вызовом. Огромный, со сломанными зубами и облачённый в побитую броню, куда бы ни пошёл Гримгор Железная шкура, вражеская стена щитов раскалывалась, а чемпионы Хаоса умирали с именами их богов на устах. Чудовищных существ, наполненных магией Хаоса, расчленяли, а их останки превращались в кровавую кашу под ногами бесчинствующей на улице орды, неутомимой и беспощадной.

Гримгор поймал северянина за его украшенную костями бороду и дёрнул незадачливого человека к себе. Их черепа встретились с резонирующим треском, и северянин отлетел назад, его череп раскололся, словно яичная скорлупа. Гримгор слизнул кровь и мозги с губ, отбросив тело в сторону, и обрушил свой топор на поднятый щит, покрытый корчащимися, кричащими цветами. Он расколол щит, выпуская завывающий призматический поток, и просунул руку через дыру, чтобы схватить обладателя щита за горло.

— Иди суда, — прорычал он. Он бросил мускулистого воина в воздух и проревел:

— Парни, ловите!

За его спиной Биссмертные возликовали, когда начали рубить упавшего человека, окрасив себя его кровью и смеясь над его криками. Впереди люди пятились от Гримгора, отступая в прилегающие улицы, прячась от орков за щитами. Он сражался с ними уже достаточно долго, чтобы понять, что они планируют. Конные юдишки на равнинах рассредоточились бы и перегруппировались — сражаться с ними всё равно что попробовать постукать дождь. Но эти были железными юдишками…Они отступали и формировали стену щитов, ожидая, пока их боссы пошлют за подкреплением. Он знал по собственному опыту, что железные юдишки могут сражаться очень долго. Если они не захотят сдвинуться, они не сдвинуться.

По какой-то причине эта мысль не вызывала радости, как обычно. Он чувствовал зуд слева в черепе и знал, что Горк хотел, чтобы он двигался вперёд. «Вперёд быстрее»-рычал бог, — «быстреебыстрееБЫСТРЕЕ!»

Гримгор запрокинул голову и закричал от разочарования, когда слова Горка каскадом прокатились в его разуме. Почему бы юдишкам просто взять и не постукаться? Им нужно было узнать, что они не смогут уйти от него или сопротивляться ему. Они были хуже, чем те рогатые карлики с их бронёй, огнём и кнутами.

Улыбка исказила гротескные черты Гримгора, когда он вспомнил, как карлики причитали, когда он разнёс их город из столбов и ям, освободил их рабов и снёс их статуи. Это за то, что они ломали палки об его шкуру. Это за то, что пытались сделать Гримгора рабом. Улыбка померкла, и старый гнев вернулся, жарче и свирепее, чем любая огненная яма коротышек. Он поднял Гритсник и прижал полотно огромного топора ко лбу. Его угловатая фигура была лоскутным одеялом из шрамов, большая часть из которых была получена правильно, в пылу битвы. Он сражался с карликами — с обоими видами — крысами, парнями и толстопузами много раз за последние несколько месяцев, но всегда возвращался к рогатым карликам и их огненным ямам. Их кнутам, цепям и железным палкам.

Они подарили ему его первые шрамы, когда он был ещё совсем мелким. И он им задолжал за это.

Горк оказал ему услугу, наполнив силой, достаточной, чтобы разрушить башни коротышек и превратить их зиггураты из чёрного обсидиана в кучу щебня. Но сначала он расколол много черепов, забрал много голов и сколотил самый большой Вааагх! в мире из орков, гоблинов и даже огров. После тока, как Горк благословил его своей силой, он размозжил череп Гирзуса Золотозубого его же собственной булавой. В последующие годы он сломал хребет Шеесворачивателю и шесты Хобгоблы Хана. Он разрушил Великий бастион и сжёг драконьи флота Ниппона. Восток стал зелёным, и он принадлежал ему. Но этого было недостаточно. Что-то влекло его на запад. Горк, а может быть и Морк, вели его к большой битве. Хорошей битве. Он нутром это чувствовал, как в тот раз, когда в Гитсник ударила молния.

Он думал, тогда, что нашёл такую битву в городе рогатых коротышек, но боги не дали ему насладиться хрустом их костей и выдернули его оттуда вместе со всеми парнями, выкинув его прямо в середине боя. Большого боя, больше, чем он когда-либо видел. Там были юдишки, крысы, карлики, остроухие и костлявые — враги на любой вкус и цвет. На мгновение Гримгор подумал, что умер и попал в чертоги Горка, но потом он получил стрелу в голову и понял, что они попали в человеческий город. Он почесал рану. Стрела отлетела куда-то, и рана уже затянулась. Горк продолжал орать в его голове, и Гримгор помотал головой от раздражения.

Он опустил топор и уставился на северянина. Он хрюкнул и развернулся. Горк хотел, чтобы он добрался до центра города, и быстро, а Гримгор не собирался спорить с богами…по крайней мере сейчас. Эта ситуация немного отдавала…Моркятиной.

— Ой, Вуррзаг! — закричал он, раздавая оплеухи Биссмертным, чтобы расчистить себе путь. — А ну иди сюда, паршивец, — он знал, что безумный шаман должен быть где-то неподалёку. Вуррзаг в последние дни вообще не отходил далеко, особенно после того, как Горк ударил его по башке.

Орки и огры расступились перед скачущей, татуированной фигуре, облачённой в плохо сшитые шкуры и поношенную деревянную маску, украшенную перьями. Вуззарг перестал скакать перед Гримгором, иногда дёргаясь, вторя какому-то внутреннему ритму. Гримгор поморщился. Воздух вокруг шамана искрил и трещал энергией, которая заставляла орочью кровь кипеть, а плоть чесаться. Вуррзаг потряс своим посохом перед носом Гримгора.

— Приветствую парня былого и грядущего, — заливался шаман. Шаман остановился в полупрыжке. — Ну одного из них по крайней мере.

— Ага, захлопни варежку и пошли сделаем ту штуку, которую ты делаешь, да? — прорычал Гримгор, указывая на врага топором. Он хотел всадить Гитсник прямо в тупую маску шамана, но Вуррзаг был слишком ценным. — Они стоят у меня на пути, и я хочу, шобы ани ушли. Горк хочет, чтобы я был в другом месте, и я собираюсь добраться туда. Но здесь это не там, так что иди и взарви их.

— Да, о могучий парень, — пронзительно заверещал Вуррзаг, потрясая посохом.

— И прекрати называть меня так, — проревел Гримгор, когда шаман прошёл дёргающейся походкой мимо него. Он повернулся и поднял топор. — Голгфаг, иди суда, — прорычал он, привлекая внимание огра. Голгфаг отпихнул пару орков и наступил на третьего. Они боялись огра, и Гримгору это не нравилось. Единственным, кого его парни должны были бояться, был он. — Тащи сюда своих парней, — прокричал он огру. — Ты и я разрушим эту стену щитов. Какие-то проблемы? — он вызывающе глянул на огра. Голгфаг и его огры присоединились к Вааагх! когда он пересёк горы Края мира, и он не единожды склонялся к тому, чтобы убить наёмника. Каждый раз Горк говорил с ним и подавлял его гнев.

Большой огр оказался более полезным, чем большинство его жадных сородичей, он был умён как коротышка, и смертельно подлым, когда это было ему необходимо. Это Голгфаг открыл ворота Жар Наггрунд, чтобы парни Гримгора смогли ворваться внутрь. Огр держал огромные железные ворота открытыми, несмотря на полдюжины арбалетных стрел коротышек в нём. Он и Гримгор сражались бок о бок и спина к спине на ступенях чёрного зиггурата и снесли статую рогатого бога коротышек вместе с Боргутом Лицобеем и Вуррзагом. Это был хороший день, даже несмотря на то, что ему пришлось убить старину Боргута позже, когда тот пытался стать боссом. Он скучал по Боргуту. Не в данный момент, но в основном.

— Никаких проблем, босс, — прогремел Голгфаг. Он носил тяжёлый рогатый шлем, который лишь увеличивал его уже и без того внушительный рост, и на мгновение Гримгору захотелось укоротить его топором. Ему не нравилось стоять в тени огра. — Рад постукать кого угодно, где угодно, когда угодно.