Как рассказал мне Шушкевич, когда он связался по телефону с Горбачевым и объяснил, что произошло, то Горбачев первым делом спросил: «А со мной что?»[110]
«Содружество», а не страна
У Содружества, созданного в охотничьем домике Беловежской Пущи, не было ни президента, ни премьер–министра, ни даже генерального секретаря. На деле Соглашение не предусматривало никакого особого постоянного органа, в нем лишь указывалось, что различные «координационные учреждения», которые могут возникнуть, будут находиться в Минске, столице Беларуси.
Обязательства, налагавшиеся Соглашением, сводились к общим принципам или к необходимости координации: само по себе Содружество не получало ни власти, ни руководства за пределами коллективной воли его членов. И возымей его члены желание пренебречь взятыми на себя обязательствами, Содружество оказывалось бессильно, оно не располагало никаким принудительным механизмом. Не вверялось ему и право взимать налоги.
Впрочем, кое–какие обязательства имели значение. Вот одно из самых конкретных: «сохранять и обеспечивать под объединенным командованием общее военно–стратегическое пространство, в том числе и соединенное командование над ядерными вооружениями». Однако процедуры для воплощения этого еще только предстояло разработать.
Важным было и обязательство «признавать и уважать территориальную целостность друг друга и нерушимость границ внутри Содружества», поскольку не далее как в августе и сентябре некоторые российские представители поговаривали о необходимости пересмотра границ с тем, чтобы включить области, где большинство населения составляют русские, в состав России.
Стоить отметить также и обязательство отстаивать права человека «в соответствии с общепринятыми международными нормами», заимствованное из сентябрьской декларации Съезда народных депутатов СССР. И хотя у Содружества не было рычагов обеспечить соблюдение данного обязательства, все же Соглашение признавало международные стандарты определяющими для внутренних законов, а также давало мерило, по которому можно было судить о состоянии прав человека в государствах–членах.
Соглашение также предписывало государствам–членам «гарантировать соблюдение международных обязательств, налагаемых на них по договорам и соглашениям бывшего СССР», однако формулировка была такова, что возлагаются эти обязательства индивидуально каждым из государств–членов, а не Содружеством в целом, и государства–члены сами решают, какими из обязательств они связаны.
Большая часть остальных положений выглядит скорее благочестивыми устремлениями, нежели обязательствами: участникам предстояло сотрудничать во внешней политике, экономической стратегии, в вопросах транспорта и связи, зашиты окружающей среды, миграции и предотвращения преступности. Споры и разногласия должны решаться путем переговоров, и каждый из членов Содружества мог выйти из него, просто уведомив о том остальных за двенадцать месяцев.
Дополнительно три премьер–министра подписали коротенькое соглашение об экономическом сотрудничестве, изобиловавшее напыщенными обязательствами координировать и кооперировать, зато лишенное какого бы то ни было механизма обеспечения того, чтобы политика всех на деле оказалась гармонично согласованной.
Главы правительств, к примеру, согласились «проводить скоординированные радикальные экономические реформы для внедрения эффективных рыночных механизмов, для преобразования отношений собственности и обеспечения свободного предпринимательства», однако в Соглашении даже не были упомянуты реформы, о которых Ельцин уже объявил и которые Шушкевич с Кравчуком отвергли.
Сходным образом обязательство заключить «межбанковское соглашение», которое контролировало бы денежную эмиссию и устанавливало потолки для бюджетных дефицитов, было лишено каких–либо согласованных подходов к осуществлению общей политики.
Говоря коротко, встреча в Беловежской Пуще оставила куда больше нерешенного, чем решенного. Соглашения, лишенные механизмов осуществления, не могли гарантировать, что какие–либо из обязательств станут соблюдаться. В одном пункте, впрочем, Соглашение звучало безоговорочно; Союз Советских Социалистических Республик прекратит свое существование.
Тщетное сопротивление
Ельцин, вернувшийся в Москву 9 декабря, был делегирован двумя своими коллегами разъяснять Соглашение Горбачеву. Что он и проделал на встрече, на которой присутствовал и Назарбаев. А тем временем Геннадий Бурбулис и Андрей Козырев отвечали на вопросы по Соглашению о Содружестве на пресс–конференции для иностранных журналистов. Соглашение, утверждали они, это «единственный способ спасти то, что еще можно спасти» от Советского Союза, а потому его следует рассматривать не как
основание для развала Советского Союза, а скорее как шаг, который предотвратит дальнейший распад власти на его территории,
Горбачев подобную интерпретацию принять не мог, однако в первом своем публичном высказывании выразился не столь отрицательно, как реагируя в личном плане. В понедельник вечером 9 декабря он отправился на московское телевидение, чтобы сразу после передачи новостей заявить, что у Соглашения есть и позитивные аспекты, однако провозглашение прекращения существования СССР совершенно неуместно. У каждой республики, признал он, есть неоспоримое право покинуть Союз, но, тем не менее, убеждал Горбачев, «судьбу многонационального государства нельзя решить волей руководителей трех республик». Он предложил обсудить Соглашение о Содружестве и проект союзного договора законодательным органам республик и Верховному Совету СССР, а также, возможно, провести референдум.
Важнее, в данном случае, реакция Назарбаева. Среди руководителей республикой был главным поборником союзного договора и постоянно противился лишению нового союза атрибутов государственности. Кроме этого, он оказался последним, кто по–прежнему пылко поддерживал Горбачева как политического лидера. Потребует ли он рассмотрения вопроса о Содружестве?
Первые заявления Назарбаева (на пресс–конференции в Москве в тот же понедельник) прозвучали осторожно, но критически. Он заявил, что заранее не имел никакого представления, что славянские руководители пойдут на соглашение, ими заключенное, и что, по его мнению, вопрос следует обсудить всем республикам и Съезду народных депутатов СССР. Не закрывая полностью дверь для участия Казахстана в Содружестве, Назарбаев недвусмысленно заявил, что по–прежнему выступает за союзный договор и верит, что Соглашение о Содружестве следует считать просто предложением трех подписавших его, которое стоит обсудить наряду с союзным договором.
Против Соглашения о Содружестве выступили многие: не только неперестроившиеся империалисты вроде членов «Союза» Владимира Жириновского и бывших аппаратчиков компартии, но и такие уважаемые демократы, как мэр Санкт—Петербурга Анатолий Собчак, мэр Москвы Гавриил Попов, лидер Демократической партии Николай Травкин и большинство руководителей движения «За демократические реформы».
Тем не менее, Верховные советы России, Беларуси и Украины быстро ратифицировали Соглашение о Содружестве, и три правительства в приказном порядке запретили своим представителям участвовать в работе Верховного Совета СССР или Съезда народных депутатов. Это лишало данные учреждения кворума и оставляло противников Содружества без законодательных и правовых ресурсов. Назарбаев быстро осознал непрактичность предложений, сделанных им в Москве 9 декабря, и принялся побуждать республики Центральной Азии принять Соглашение о Содружестве с единственным условием: они тоже станут членами–основателями. 16 декабря парламент Казахстана провозгласит, наконец, независимость, с тем чтобы в окончательных переговорах республика участвовала в равном со всеми статусе.
Декларация о приверженности Содружеству Независимых Государств была подписана в Алма—Ате 21 декабря 1991 года руководителями всех бывших советских республик, кроме трех прибалтийских государств и Грузии.
