В ряде случаев имелись достаточно удачные попытки организации кооперирования предприятий при выполнении крупных заказов — «Гранатный комитет» под эгидой правления общества Путиловских заводов и Организация ген. С.Н. Ванкова при ГАУ, наладившие массовый выпуск снарядов; Химический комитет ГАУ под руководством академика-генерала В.Н. Ипатьева, объединивший около 200 казенных и частных предприятий и увеличивший в 15 раз производство взрывчатых, отравляющих веществ и средств химической защиты; кооперирование предприятий холдинга «Коломна — Сормово» в ходе работ по выполнению военных заказов по ряду номенклатур — производство снарядов, орудий, паровозов, железнодорожных принадлежностей и т. п.
Наконец, ухудшение снабжения предприятий сырьем и топливом, обострение конкурентной борьбы, крепнувшие предчувствия окончания войны и необходимости готовиться к демилитаризации предприятий и работе в новых условиях — все это приобретало реальные очертания в планах предпринимательских и банковских кругов. В частности, руководители холдинга Русско-Азиатского банка уже давно вынашивали планы переноса ряда ведущих производств на юг, ближе к энергетическим источникам и сырью. Еще в 1912 г. банк приобрел акции Общества Тульских доменных печей, преобразовав его в акционерное Общество тульских чугуноплавильных заводов. В 1915 г. последнее приступило к сооружению снарядного завода. В марте 1914 г. Русско-Азиатский и Международный банки пришли к соглашению о совместной покупке акций Новороссийского общества каменноугольного, железного и рельсового производства (Юзовское общество). Известная история с секвестром Путиловского завода, завершившаяся в марте 1916 г. переходом предприятия в казенное управление, ускорила сделку, которая была реализована в несколько ином виде. В апреле 1916 г. Русско-Азиатский банк приобрел активы Новороссийского общества, формально передав их подконтрольному ему Русскому обществу для изготовления снарядов и военных припасов (быв. Парвиайнен), которое, перебазировавшись на юг, должно было стать одним из центров нового банковского холдинга{672}.
Еще более масштабные операции по расширению и укреплению объединения «Коломна — Сормово» предпринял Международный банк. В 1915 г. общество Коломенского завода, получив крупный заказ на изготовление снарядов, приобрело у товарищества «Э. Липгард» Бачмановский завод, который был переоборудован в снарядный отдел головного предприятия. Кулебакский чугуноплавильный завод, снабжавший ранее объединение металлом, уже не мог обеспечивать потребности группы, и в июле 1916 г. были приобретены активы уральского общества Белорецких железоделательных заводов. В этом же году в холдинг Международного банка вошло Тамбовское металлургическое общество, затем Юрюзань-Ивановский завод князей Белосельских-Белозерских, находившийся по соседству с Белорецкими заводами. Осенью 1917 г. Белорецкое общество приобрело все имущество горного округа князя.
Война сказалась и на судьбе сбытовых объединений. Одни из них распались («Продпаровоз», «Продвагон»), другие сумели не только приспособиться к новым условиям, но и продолжали действовать, предоставив в распоряжение правительственных военно-регулирующих органов свой регистрационный и учетно-распределительный аппарат («Продамет», «Продуголь», «Кровля», синдикат меднопрокатных заводов и др.).
Наряду с обострением дисбаланса в отраслевой структуре промышленности, война обнажила и другие ее слабости, связанные с недостатками оборудования предприятий (значительную часть станочного парка составляли простейшие станки, годные лишь для выделки различных компонентов снарядов), неотработанной технологией, низким уровнем механизации и организации вспомогательных работ, что возмещалось привлечением значительной массы вспомогательных рабочих, причем не только в горной и горнозаводской промышленности, где широко применялся труд «инородцев» и военнопленных, но и в металлообработке. Все это отражалось на ассортименте и качестве продукции. Причем проблемы с качеством были не только у небольших заведений, не обладавших необходимым оборудованием и опытом работы. Даже Сормовский завод не мог справиться с изготовлением, например, винтовочных стволов, а Путиловский завод долгое время не мог наладить производство легких орудий системы Шнейдера образца 1913 г., потому что оказался не в состоянии освоить выплавку специальных сортов стали{673}.
Недостаток квалифицированного персонала и качественного оборудования не позволил российским предпринимателям в полной мере воспользоваться опытом союзников по широкой мобилизации промышленности и особенно в привлечении на принципах кооперации мелких и средних заведений. Привлечение последних, особенно в системе общественных организаций, в итоге часто отрицательно сказывалось и на работе крупных предприятий, которые теряли время на исправление брака при приемке продукции заказчиками и были часто вынуждены отвлекать свои ресурсы и специалистов на постановку производства в заведениях субподрядчиков. Если отечественные предприятия, в конце концов, сумели сравнительно успешно справиться с производством снарядов легких и средних калибров, то удовлетворить потребности армии в снарядах для тяжелой артиллерии так и не удалось. В целом проблема качества военной продукции не была решена. На заседании снарядного отдела Московского военно-промышленного комитета, состоявшемся в феврале 1916 г., среди причин задержек сдачи корпусов снарядов помимо объективных факторов (в частности, опозданий с доставкой сырья) были названы: особая точность и новизна работы, требующая серьезного переоборудования предприятий и наладки станков; недостаток опытных рабочих рук; повышенные требования при приеме снарядов военными приемщиками{674}. На некоторых операциях по изготовлению снарядов заводы давали до 35–40% брака. Отчасти это обстоятельство послужило поводом и причиной сокращения военных заказов мелким и средним предприятиям, работавшим в системе военно-промышленных комитетов, Земского и Городского союзов.
Существенно сказывалась на организации производства и получении заказов и практика ценообразования на частных предприятиях. Зачастую разница в ценах между казенными и частными заводами при выполнении заказов на одни и те же предметы вооружения и снаряжения составляла едва ли не 100%. Это объяснялось несколькими факторами. Конечно, несомненно, имело место стремление предпринимателей максимизировать свою прибыль, что дало повод властям и прессе развернуть широкую кампанию по обвинению буржуазии в наживе и недостаточном патриотизме. Но все же следует иметь в виду и то обстоятельство, что принципы ценообразования и финансово-производственной отчетности у частных и казенных предприятий изначально были несопоставимы{675}. Казенные военные заводы были изолированы от рынка и находились фактически на содержании государства. В цену же, выставляемую частными контрагентами, помимо собственно стоимости изделия закладывались и расходы на переоборудование предприятий; на банковские гарантии при заключении контрактов и авансирование платежей за сырье и топливо, которое вследствие дефицита рынка приходилось изыскивать с большим трудом, зачастую переплачивая; и риски, связанные с возможным прекращением военных действий и соответственно с поступлением новых заказов. Между тем военное ведомство далеко не всегда учитывало эти обстоятельства, а экспертных структур, типа смешанных третейских учреждений, действовавших в Англии, в России не было.
Пожалуй, впервые в истории войн, которые вела Россия, активное участие в мобилизации производительных сил страны приняла и российская наука. В годы войны, на фоне разрыва научно-технических связей с западноевропейскими странами, прежде всего с Германией, начинается активное участие Императорской Академии наук в прикладных исследованиях. Уже на первом этапе мобилизации, с середины 1915 г., члены Академии привлекались к работе специализированных отделов военного ведомства и Центрального ВПК (химического, авиационного, топливного и др.). В местных военно-промышленных комитетах также были созданы отделы изобретений{676}. На их заседаниях рассматривались предложения по созданию новых и усовершенствованию существующих видов вооружения и армейского снаряжения{677}.
