Между тем ситуация настолько усугубилась, что после очередного выступления представителя МПС на заседании Особого совещания по обороне, состоявшегося 11 ноября, рассматривался вопрос о кризисном положении в Петроградском районе. В связи с затруднениями в обеспечении петроградских заводов углем впервые прозвучали предложения о прекращении выдачи им новых оборонных заказов, сокращении деятельности и даже закрытии некоторых предприятий, нормировании потребления и разгрузке города от излишнего населения. В основе создавшейся ситуации, по мнению совещания, лежала «некоординированность деятельности фронта и тыла», забитость Петроградского и Московского железнодорожных узлов. Родзянко и Крупенский предложили ввиду серьезности положения доложить об этом императору и просить его принять председательство в заседании Особого совещания по этому вопросу — вера во всемогущество верховной власти еще не покидала убежденных монархистов. Совещание одобрило предложение, однако реакции «сверху» не последовало{409}. Едва ли не единственным результатом длительных переговоров стало назначение на пост начальника транспортного управления при Ставке представителя МПС, что формально объединило и централизовало руководство железнодорожным транспортом. Но сколько-нибудь существенных сдвигов в работе железных дорог достигнуть так и не удалось. Совещание неоднократно возвращалось к проблеме перевозок, настаивая на интенсификации движения поездов за счет более плотного графика, на ускорении разгрузки вагонов, на использовании водных путей сообщения и т. п. На заседании 19 декабря 1915 г. Родзянко в очередной раз заявил, что главная причина кризиса — «отсутствие единой и сильной власти». На этот раз решено было обратиться к Совету министров с просьбой о принятии комплекса мер по преодолению нараставшего транспортного коллапса. В конце концов, товарищ министра путей сообщения П.Н. Думитрашко на заседании 3 февраля 1916 г. вынужден был признать, что главная причина кризиса перевозок кроется не столько в «нераспорядительности» его ведомства, сколько «в неразвитости нашей железнодорожной сети, недостаточной для обслуживания потребностей страны и армии». Тем не менее Родзянко с горячностью заявил, что «если Особое совещание по перевозкам не справляется, то лучше дело передать Особому совещанию по обороне», о чем следует довести до сведения того же Совета министров{410}.[72] Этот демарш, естественно, не решая проблему, не мог способствовать и налаживанию отношений между ведомствами. Отчаявшись в попытках добиться нормального снабжения оборонных предприятий, военное ведомство сконцентрировало свои усилия на решении частных проблем: разблокирование пробок при разгрузке судов с заграничными грузами в портах Архангельска и Владивостока, позднее — на строительстве Мурманской железной дороги. Архангельский район со всей транспортной и складской инфраструктурой был подчинен особому главноначальствующему, назначавшемуся военным министром. Все это, не компенсируя слабость материальной базы транспортной инфраструктуры, вело скорее к ведомственному соперничеству, а не к координации усилий.
Другой важной проблемой, вызвавшей межведомственные разногласия, стало снабжение работающих на оборону предприятий металлами. Напряженность в этой сфере тяжелее всего сказывалась на частной промышленности. В декабре 1915 г. по инициативе руководства ЦВПК при Особом совещании по обороне был учрежден Металлургический комитет под председательством специального уполномоченного (им был назначен генерал А.З. Мышлаевский){411}. В него вошли представители от ведомств — военного, морского, торговли и промышленности, финансов, путей сообщения, от общественных организаций (ЦВПК, Земского и Городского союзов), а также — от Советов съездов представителей промышленности и торговли, горнопромышленников Урала и Юга России. Решения Комитета должны были проводиться через районные заводские совещания. Уже к весне 1916 г. Комитет, созданный в основном как орган по распределению металлов между предприятиями, наряду с организационной неразберихой, царившей в заводских совещаниях, столкнулся с проблемами сокращения производства металлургическими заводами из-за недостатка сырья, топлива, рабочей силы. Решая эти задачи, Особое совещание широко использовало учетный и регистрационный аппарат мощных синдикатов «Продамета» и «Кровля», попыталось установить порядок ценообразования на продукцию заводов и, наконец, расширило полномочия председателя Комитета и создало собственную сеть местных комитетских организаций.
Согласно новому «Положению», утвержденному Особым совещанием 15 июня 1916 г., председатель Комитета, который стал теперь называться главным уполномоченным по снабжению металлами, получал все властные полномочия, члены же имели теперь лишь совещательный голос. Эта реорганизация помимо выявившихся недостатков в работе Комитета в значительной мере была продиктована и позициями конкурирующих ведомств, особенно МПС и МТиП, которые стремились перехватить у военного ведомства функции по распределению заказов на металлы. Трепов, назначенный министром путей сообщения, был вообще за ликвидацию Комитета. Министр торговли и промышленности Шаховской, возглавлявший Особое совещание по топливу, предлагал создать такой орган при своем ведомстве, ссылаясь на то, что оно исторически имеет тесные связи с металлургической отраслью. В ходе обсуждения этого вопроса в специальной комиссии представители министерства заявили, что признание первенствующими потребностей обороны не должно означать, что военному ведомству надо передавать «все, связанные с обороной, отрасли государственного хозяйства», что Совещание по топливу имеет ту же конечную цель, что и Совещание по обороне. Однако в конечном счете комиссия пришла к выводу, что военное министерство, «сохраняя за собой формальные права по управлению заводами, изготовляющими снаряжение армии, было бы лишено фактической силы обеспечить поставку этим заводам необходимого металла и, следовательно, утратило бы действительное руководство мерами обороны и что результатом было бы установление двоевластия в этой важной отрасли»{412}. Реорганизованный Комитет рассчитывал взять на себя функцию распределения заказов между ведомствами. Однако Совет министров, заслушав доклад его главы о предстоящей деятельности, заметно ограничил его компетенцию: во-первых, председатель Совета министров оставил за собой окончательное утверждение ведомственной разверстки и, во-вторых, министры высказалось против использования Комитетом аппарата предпринимательских объединений, особенно синдикатов, предоставив право распределения заказов по заводам самим ведомствам. Реализация этой схемы вскоре обнаружила все ее изъяны. Ведомства запутались в распределении заказов. Прошло еще немало времени, чтобы их представители пришли к пониманию необходимости использовать учетно-распределительный аппарат Комитета и синдикатов.
Примерно такая же судьба постигла и организацию закупки цветных металлов за границей, которая также перешла в ведение Особого совещания по обороне{413}. Созданный в августе 1915 г., также по инициативе ЦВПК, Комитет по снабжению заводов металлами заграничного производства должен был заниматься закупкой и распределением цветных металлов. Новое учреждение фактически повторило судьбу Металлургического комитета. Несмотря на противодействие министерств торговли и промышленности и путей сообщения, пытавшихся вывести снабжение заводов металлами из компетенции Особого совещания по обороне и даже получивших поддержку их притязаний Советом министров, вопросы закупки цветных металлов за границей все же постепенно перешли в ведение военного ведомства. 13 января 1916 г. Особое совещание по обороне одобрило разработанный подготовительной комиссией по артиллерийским вопросам проект — «Об уполномоченном и Комитете по снабжению заводов металлами заграничного производства», а 30 марта оба Комитета были объединены. В обоих случаях военное ведомство взяло верх. Но много времени и усилий, столь необходимых для организации снабжения предприятий металлами, было бесцельно потрачено на межведомственные дрязги.
