- Наверное, снова будут вносить в операцию какие-то изменения, - высказал свою озабоченность генерал Штыков. - Могли бы и по телефону дать указание.

   - Если речь идёт о серьёзных вещах, Сталин непременно вызывает в Ставку на личную беседу, - возразил Мерецков, садясь в самолёт.

До Москвы добрались быстро. Верховный, как и прежде, тепло приветствовал их.

   - Я буду краток, товарищи. - Сталин поднялся из-за стола, на котором лежала груда бумаг. - У меня через час-полтора совещание с наркомами, так что будем беречь время.

   - Видимо, вы решили внести какие-то коррективы в нашу операцию? - подал голос Мерецков.

   - Всё верно, Кирилл Афанасьевич, - улыбнулся Верховный. - Только не «какие-то» поправки, а весьма существенные. В чём дело? Ленинградцы должны прорвать линию финской обороны на своих рубежах, но им следует помочь. А для этого надо разбить свирскую группировку вражеских войск. И разбить срочно! На подготовку Ставка даёт вам десять дней. Тут присутствуют маршалы Жуков, Василевский и генерал Антонов, они и помогут вам разработать задание. Вопросы есть?

Мерецков заявил, что для прорыва укреплений полосы обороны противника требуется не менее трёх стрелковых корпусов, а для развития прорыва ещё стрелковый корпус и две дивизии - артиллерийская и авиабомбардировочная. У него же в районе Лодейного Поля есть лишь стрелковый корпус и две стрелковые бригады 7-й армии. Кирилл Афанасьевич ожидал, что Верховный начнёт возражать, но тот спокойно стал вести подсчёт.

   - У вас есть один стрелковый корпус, - сказал он, загибая палец. - Два мы дадим вам дополнительно, дадим и артиллерийскую дивизию, а вот самолётов нет. Но маршал авиации Новиков получит указание сделать авиацией Ленинградского фронта один-два налёта на финские позиции, которые вам надлежит атаковать. Я пришлю к вам Новикова, с ним вы согласуете все вопросы.

Мерецков начал настойчиво просить Сталина дать ему стрелковый корпус для развития прорыва, однако Василевский и Жуков категорически возражали, и обсуждение прекратилось. «Вскоре А. М. Василевский и Г. К. Жуков ушли, - писал Мерецков, - а меня и Т. Ф. Штыкова И. В. Сталин пригласил посмотреть салют в честь Ленинградского фронта. Когда после салюта мы прощались, Верховный Главнокомандующий сказал мне на ухо: «Я дополнительно выделю вам тот стрелковый корпус, который вы просили».

Поездка в Ставку была полезной, и Кирилл Афанасьевич уже другими глазами смотрел на предстоящую операцию. В его записях есть такие слова: «Я считаю, что каждая поездка в Ставку чем-то меня обогащала, а каждое очередное свидание с руководителями партии и государства расширяло мой кругозор и было для меня весьма поучительным и полезным».

Прошло какое-то время, и снова пришлось вносить в план операции коррективы, о которых сообщил Мерецков командарму 7-й генералу Крутикову, когда вместе с членом Военного совета генералом Штыковым они прибыли из Москвы на КП 7-й армии. Теперь было решено начать операцию с форсирования реки Свири и освобождения Кировской (Мурманской) железной дороги на участке от Лодейного Поля до Масельги, овладевая городами Олонец и Петрозаводск. Главный удар в направлении Сортавалы наносила 7-я армия, в это же время 32-я армия наступала в сторону Медвежьегорска и Суоярви навстречу 7-й армии, обходя с севера петрозаводскую группу войск противника. Таким образом, разгром врага в Южной Карелии достигался двумя сходящимися ударами войск Карельского фронта.

«Кажется, всё идёт как надо», - подумал Мерецков и сразу почувствовал себя легче, будто сбросил со своих плеч тяжкий груз. Откуда-то издалека как наяву донёсся до него голос вождя: «На войне успех в сражении зависит от того, как поведёт себя командир и готов ли он на решительный шаг!» Кирилл Афанасьевич давно готов, но готовы ли его бойцы? Мерецкова беспокоила река Свирь, её ширина достигала 350 метров, а глубина до 11 метров. Это был самый тяжёлый участок фронта. Река громыхала у глыбистых камней, её течение местами было сильным, - не каждый боец сможет выиграть поединок с водой. Водную преграду решили преодолеть ниже мощного гидроузла, но финны могли во время форсирования реки открыть шандорный затвор - хлынет могучим валом вода и сорвёт переправу, погибнет немало бойцов. Как же быть? Смекнул генерал Дегтярёв, глядя на озадаченного комфронтом:

   - Давайте разобьём шандорную стенку тяжёлой артиллерией, и тогда финны не смогут пустить воду!

Командующего артиллерией поддержал член Военного Совета генерал Штыков, и Мерецков информировал Ставку. Она дала своё согласие.

В ночь перед наступлением Мерецков ещё раз посмотрел свою рабочую карту. Вроде всё им учтено, всё выверено. Хорошо и то, что на две недели раньше срока перешли в атаку войска Ленинградского фронта на Карельском перешейке. Они с ходу взломали мощные укрепления врага, освободили город Выборг и восстановили довоенную государственную границу.

Под вечер, когда уставшее за день солнце ушло за горизонт и воздух вмиг посвежел, Мерецкову позвонил по телефону генерал Говоров. На линии было шумно, раздавался треск, словно замыкали провода, но слова своего коллеги Кирилл Афанасьевич разобрал.

   - Я свою чашу испил до дна! - кричал в трубку комфронтом Говоров. - Теперь твоя очередь, Кирилл! Только не захлебнись, голубчик!

   - У меня глотка лужёная, Леонид, так что не переживай! Завтра, 21 июня, с утра артиллерия запоёт свинцовую песню на все голоса, а самолёты ТУ-2 сыпанут на позиции финнов сотни бомб. В успехе я уверен, но всё может быть, лучше подождём...

После сильной и длительной артиллерийской подготовки дрогнула, поломалась линия фронта, и тысячи бойцов ринулись в атаку. Две сотни автомашин-амфибий и другие плавсредства быстро форсировали Свирь, перебросив через реку солдат 7-го гвардейского десантного корпуса генерала Миронова. Они смяли оборону врага и за считаные минуты расширили плацдарм. Танки 7-й армии громыхали на свирских паромах, когда 32-я армия генерала Гореленко входила в город Пиндуши. Ещё двое суток упорных схваток, и бойцы заняли город Медвежьегорск.

Войска финнов отступали. Их 5-й армейский корпус наполовину растерял свои войска. Правда, финны попытались закрепиться на западном берегу Онеги, но Онежская военная флотилия высадила здесь десант. 28 июня войска Красной Армии вошли в Петрозаводск. Жители встречали их со слезами на глазах. А буквально через час, когда в город въехал на «виллисе» Мерецков, он увидел на многих зданиях, уцелевших от разрушения, красные стяги...

Прошла ещё одна ночь, полная тревог. Цепкий взгляд Мерецкова скользнул по карте, когда ему доложили, что, пока армия генерала Гореленко продвигалась с боями на юг, 7-я армия генерала Крутикова шла навстречу вдоль берега Ладоги. Рубежи финской обороны рушились один за другим. От глаз комфронтом не ускользнуло и то, что, когда форсировали Свирь, левый фланг 7-й армии, расширяя плацдарм, стал вытягиваться на северо-запад. Кирилл Афанасьевич легко вздохнул: это и было главное направление удара! Его лишь слегка огорчило то, что у Подпорожья завязались тяжёлые бои. Пришлось подбросить туда несколько танков, и вскоре Подпорожье перешло в наши руки. Оборона финнов была разбита, и соединения финских войск группы «Олонец», огибая залив Хинденселькя, отступали на запад и на юго-запад, к водопадам Иматры.

В конце июня Кировская (Мурманская) железная дорога была очищена от вражеских войск.

   - Первый этап операции завершился успешно, - легко вздохнул Мерецков, глядя на карту. Он только что вернулся из 7-й армии и даже не снял шинель. - Эта наша операция войдёт в историю как Свирско-Петрозаводская. Ты слышишь, Терентий Фомич?

   - Я понял вас так, Кирилл Афанасьевич, что мы с вами тоже делаем историю, - живо откликнулся член Военного совета генерал Штыков, готовя списки для награждения бойцов и командиров.

Начальник штаба генерал Пигаревич переговорил с кем-то по телефону. Положив трубку, он тут же подошёл к карте, что-то вычислил на ней и сообщил Мерецкову, что до финляндской границы осталось восемьдесят километров.