- Всего-то на три года...

   - И ты будешь генералом армии, дай срок, - утешил его Кирилл Афанасьевич.

(Этому не суждено было случиться: генерал Г. Д. Стельмах погиб в бою 21 декабря 1942 года. - А. 3.).

Мерецков никак не мог уснуть и всё ворочался на нарах. Слышал, как в железной печурке потрескивали дрова, навевая грусть. Поездка в Ставку волновала его. Неужели Верховный им недоволен? Эта мысль не покинула его и тогда, когда они с начальником штаба садились в самолёт.

Долго летели в тёмном облачном небе. Наконец «Дуглас» приземлился на Центральном аэродроме в столице. А через час они уже были в Генштабе. Встретил их генерал Василевский.

   - Может, скажешь, дорогой Александр Михайлович, зачем вызвали нас в Ставку? - Мерецков задержал его руку в своей руке, приветствуя.

   - Скажу, Кирилл Афанасьевич! - Василевский подал им стулья. - Решено образовать Волховский фронт. По дробности завтра утром в Ставке. Вам быть у Верховного к девяти ноль-ноль!

   - Новый фронт - это то, что необходимо сейчас! - весело промолвил Кирилл Афанасьевич.

   - Так что оба отдыхайте с дороги, а утром ждём вас! Да, а где вы будете ночевать? - спохватился Василевским. Вы, Кирилл Афанасьевич, наверное, пойдёте домой, у вас ведь жена в столице, а куда вы собираетесь, Григорий Давидович?

   - У меня есть где остановиться в Москве, - смутился Стельмах.

Он ушёл, а Мерецков задержался.

   - У меня к тебе личная просьба, Александр Михайлович, - сказал Кирилл Афанасьевич, озабоченно глядя на него. - Нужно позвонить в Ташкент генералу Ковалеву...

   - В Бронетанковую академию? - удивился Василевский. - Чего вдруг?

   - Сын мой Володька там учится. Когда я сидел на Лубянке, он подал военкому заявление с просьбой призвать его в Красную Армию, а тот направил его на учёбу в академию. В октябре она эвакуировалась в Ташкент, и сын теперь там.

   - Не знал я, что ваш сын учится на танкиста, - произнёс Василевский. - А мой Юрка пожелал быть авиатором и тоже учится... А Ташкент вам сейчас дадут.

Мерецков переговорил с генералом Ковалевым, затем с сыном. Положив трубку, он скосил глаза на Василевского.

   - Побеседовал с сыном, и на душе стало легче. - Кирилл Афанасьевич встал. - Ну, я пошёл.

Василевский напомнил ему, что завтра надо явиться к Верховному в девять ноль-ноль.

   - Не любит он, если кто-то приходит с опозданием.

   - Я это знаю, так что не переживай, будем со Стельмахом вовремя.

Мерецков вошёл в кабинет Верховного и застыл у двери, не зная, то ли садиться к столу, то ли представиться. Щемящее чувство некстати вкралось в душу, под глазом забилась тонкая жилка. Наконец вождь встал с кресла и подошёл к Мерецкову. Поздоровавшись за руку с ним и генералом Стельмахом, он пригласил их сесть за стол.

   - Как долетели? - На лице Верховного появилась мягкая улыбка.

   - Без происшествий, - коротко изрёк Мерецков.

   - Вам повезло, Кирилл Афанасьевич, - подал голос Жданов. - А вот когда мы летели с генералом Хозиным, наш самолёт обстреляли «юнкерсы».

Мерецков осмотрелся. Люстра, висевшая над столом, горела ярко и слепила глаза. Напротив сидел Молотов, чуть поодаль от него - Маленков. На другой стороне стола сидели командиры Ленинградского фронта: генерал Хозин и Жданов, командующий 26-й армией (в конце декабря она была переименована во 2-ю ударную армию), генерал Соколов, командарм 59-й генерал Галанин. Мерецков сел рядом с Хозиным. Толкнув Кирилла Афанасьевича в бок, Хозин тихо спросил:

   - Почему не дал знать мне, что освободил Тихвин?

   - Некогда было, - так же тихо ответил Мерецков. Он хотел ещё что-то сказать, но с места поднялся маршал Шапошников и заговорил о том, что Верховный Главнокомандующий поручил ему доложить обстановку, сложившуюся под Ленинградом. Хотя она и стабилизировалась, немцы не отказались от идеи захвата города. Они вновь активизировали свои действия и в начале ноября захватили Тихвин, лишив Ленинград последней железной дороги, по которой через Вологду шло снабжение города. Ставка направила туда генерала армии Мерецкова, и Тихвин был освобождён.

Услышав свою фамилию, Кирилл Афанасьевич почувствовал, как щёки его запылали.

   - Товарищ Мерецков сделал всё, что ему было поручено, хотя у него не хватало войск, оружия и боеприпасов, подал реплику Сталин. - Но Ленинград по-прежнему и опасности, и Ставка не может этого не видеть. - Верховный взглянул на Шапошникова. - Продолжайте, Борис Михайлович.

Шапошников стоял у стола, чуть ссутулившись, его лицо было необычно строгим, а голос с хрипотцой свидетельствовал о напряжении, с. которым он говорил.

   - Если посмотреть на карту, которая висит перед ив ми, - снова заговорил маршал, - то нетрудно увидеть, как осложнилась ситуация на северо-западном направлений. Назрел момент, когда надо объединить армии, действующие к востоку от реки Волхов. С этой целью Ставка приняла решение образовать Волховский фронт Какова его задача? - спросил начальник Генштаба и сам же ответил: - Содействовать срыву вражеского наступления на Ленинград! Это на первом плане. А когда обозначится успех, совместно с Ленинградским фронтом освободить Ленинград от блокады и разгромить войска группы армий «Север».

   - Товарищ Хозин, что вы на это скажете? - Сталин смотрел на генерала с прищуром, словно брал его на прицел. - Или, быть может, решение задачи вам не под силу?

Генерал Хозин легко, без раздумий заявил, что войска Ленинградского фронта, коим ему доверено командовать, выполнят свою задачу. У него на этот счёт сомнений нет. А вот как поведёт себя Волховский фронт - знать ему не дано, всё будет зависеть от того, кто станет им командовать.

   - Мы с Хозиным, товарищ Сталин, подсчитали наши силы и уверены, что успех обеспечен, - неспешно произнёс Жданов.

   - Ну вот и договорились. - Сталин взглянул на Шапошникова. - Кого Генштаб предлагает назначить командующим Волховским фронтом?

   - Генерала армии Мерецкова! - Маршал Шапошников помолчал, потом добавил: - Кандидатура достойная.

У Кирилла Афанасьевича ёкнуло сердце. Голос Верховного вернул его к действительности.

   - Товарищ Мерецков, как вам новое назначение?

   - Постараюсь, - с трудом выдохнул тот.

«Постараюсь...» - повторил про себя Сталин, огорчившись, что не услышал ни слов благодарности за доверие, ни заверений в успехе на новом фронте. Словом, сдержанность Мерецкова ему не понравилась. Впрочем, он тут же подумал, что Мерецков не льстец, как Ворошилов, Кулик или Мехлис. Он такой, какой есть. Чем-то даже похож на Жукова, прямой и твёрдый, но не вспыльчив, как тот, и без гонора. Прав был Молотов, когда однажды сказал ему о Мерецкове: «Ты, Иосиф, правильно сделал, что не дал Берии расправиться с ним, он тебя ещё не раз выручит». Сталин поднял голову и только сейчас заметил, что Мерецков стоит у стола, опустив руки по швам.

   - Вы хотите сказать, что оправдаете оказанное вам доверие? - усмехнулся Сталин.

   - Да! - резко отозвался Кирилл Афанасьевич. - Извините, товарищ Сталин, я не привык давать торжественные обещания. Не в моём это характере. Но долгу всегда был и буду верен!

Верховный вскинул глаза на маршала Шапошникова.

   - Теперь давайте согласуем назначения должностных лиц фронта. Товарищ Мерецков, кого вы предлагаете на должность начальника штаба фронта?

Мерецков назвал генерала Стельмаха. Возражений не последовало. Но, когда он предложил назначить командующим 7-й армией генерала Гореленко, Сталин метнул на него недобрый взгляд.

   - Мы же недавно освободили его от командования этой армией! - сердито произнёс он и неприязненно посмотрел на начальника Генштаба маршала Шапошникова. - Борис Михайлович, это похоже на сделку!

   - Ничуть! - мягко возразил маршал. - У командарма могут быть ошибки, будь он хоть семи пядей во лбу. Были срывы и у генерала Гореленко, но он извлёк из них надлежащий урок и в ходе боев на волховском направлении проявил зрелость. Так, Кирилл Афанасьевич?