- Понял вас, - повеселевшим голосом ответил Яковлев. - Дня через три-четыре мы отгрузим в штаб 4-й армии всё необходимое. А вам желаю выбить врага из Тихвина!..

   - Ну, вот и решили нашу проблему, полковник, - обратился Мерецков к Дегтярёву. - А пока будем экономно расходовать боеприпасы.

Улыбка вспыхнула на грустном лице Дегтярёва.

   - Я всё понял, товарищ генерал армии. - Он встал. - Артиллерия теперь станет действовать не массированными ударами по площадям, а строго по целям. Считаю, что такое непрерывное маневрирование артиллерии огнём и колёсами обеспечит нашим войскам возможность наносить мощные удары по врагу, а не булавочные уколы.

Мерецкову рассуждения начальника артиллерии пришлись по вкусу. Он улыбнулся, подошёл к нему и, пожав руку, коротко произнёс:

   - Желаю вам боевого успеха, полковник!..

Вместе с начальником штаба Мерецков уточнил на карте расположение немецких войск на тихвинском направлении. Ему доложили, что на рассвете на станцию Большой Двор прибыла и уже выгрузилась 65-я стрелковая дивизия генерала Кошевого. Временный командный пункт дивизии оборудован в лесу, к востоку от железнодорожной станции Астрача.

   - Выбрал место комдив Кошевой очень удачно, - заметил начальник штаба генерал Стельмах. - До переднего края обороны 44-й дивизии всего четыре-пять километров. Справа по направлению на Тихвин - вологодский большак, слева - железная дорога.

   - Пошли за комдивом Кошевым вездеход, - распорядился Мерецков.

Полковник Кошевой прибыл в деревню Павловские Концы, где находился КП командарма. Кирилл Афанасьевич тепло встретил комдива.

   - На вашу дивизию, Пётр Кириллович, у меня вся надежда, - улыбнулся он. - Перед войной вы командовали дивизией, и нам увидеться не довелось. Теперь вы здесь. Уверен, что мы с вами подружимся, не так ли?

Кошевой не ждал такого душевного разговора с командармом. Он был наслышан, что Мерецков «суров», порой даже «жесток», если дело касалось армии, и что он не держит на службе тех, кто хоть чем-то запятнал себя. «Может, это и правда, - подумал Кошевой, - поживём-увидим», но то, что командарм человек душевный, прост и доступен, ему стало ясно уже сейчас, при первой встрече.

   - Что прикажете, товарищ генерал армии, то и буду делать, - весело заговорил комдив. - Я ещё не был на фронте, если не считать Гражданскую войну, где я участвовал в боях. Тогда мне было шестнадцать лет.

   - А мне двадцать три! - заметил Кирилл Афанасьевич. - Но ты не жалей, Пётр Кириллович, что раньше не был на фронте. Тут тебе придётся глотнуть немало пороховой гари.

   - Вы сказали, у вас вся надежда на мою дивизию. Что вы имели в виду? - спросил Кошевой.

   - Будешь наносить главный удар в центре по обороне врага, - пояснил Мерецков. - Позже я тебе всё растолкую. А сейчас желал бы знать подробности о вашей стрелковой дивизии. Как она вооружена, надо ли ещё какого оружия и войска?

Кошевой почувствовал себя увереннее и не без гордости заявил, что его стрелковая дивизия полнокровная, боевая, у неё есть всё, что надо, она готова хоть завтра идти в бой.

   - Поначалу я думал, что нас бросят под Москву, так и говорили, когда мы погрузились в эшелоны, - с удивлением произнёс Кошевой. - А потом вдруг прямым курсом под Тихвин. Что бы это значило, хотелось бы знать. Под Москвой, слыхал я, идёт сражение не на жизнь, а на смерть, нашим бы моя дивизия - что могучий снаряд в броневой щит фашистов. Но нет, бросили на север.

   - Ты, Пётр Кириллович, находишься там, где враг перерезал артерию, которая питала Ленинград, - сказал Мерецков. - Эту артерию нужно как можно скорее освободить от врага, иначе защитникам города станет ещё тяжелее. Так что здесь, под Тихвином, жизненный перекрёсток войны. Соображаешь, полковник?

   - Как не сообразить, если вы всё разжевали и в рот мне положили, - пошутил комдив.

Командарм назначил наступление на 19 ноября, а несколькими днями раньше он собрал в штабе комдивов и командиров соединений и изложил свой план проведения операции по разгрому немецких войск на тихвинском направлении и освобождению Тихвина. Суть этого дерзкого плана - окружение и уничтожение вражеских войск в районе Тихвина.

   - Товарищи, - сказал, слегка волнуясь, Кирилл Афанасьевич, - наконец наступил момент, когда войска нашей 4-й армии нанесут по врагу первые удары. Признаюсь вам, что я очень переживаю, как у нас пойдут дела. Конечно, нам бы иметь ещё суток пять-десять, чтобы лучше подготовить войска к боям. Но Ставка, лично товарищ Сталин просят скорее начать наступление, и сделать это надо, чтобы спасти Ленинград, а также не дать гитлеровскому командованию возможность перебросить часть сил под Москву. Так что здесь, под Тихвином, мы с вами тоже защищаем Москву и Ленинград от фашистов. - Мерецков сделал паузу. - Если нет вопросов по плану операции, я готов изложить задачи каждой дивизии в наступлении. - Ом подошёл к карте, висевшей на стене. - Нам удалось обложить противника, находящегося в Тихвине, с трёх сторон. Северная опергруппа, действуя правым флангом в южном направлении, перехватит шоссейную и железную дороги Тихвин - Волхов и отсечёт немцам пути отхода на запад. Вот сюда, - указкой командарм показал район на карте. Навстречу северной опергруппе с юга двинется ваша оперативная группа, генерал Павлович. Ваши бойцы должны перехватить грунтовую и железную дороги Тихвин-Будогощь и отсечь врагу пути отступления на юго-запад. Обе оперативные группы встречными ударами замкнут кольцо вокруг Тихвина. - Кирилл Афанасьевич пристально посмотрел на карту. - Теперь о дивизии Кошевого. Она нанесёт лобовой удар по городу с юго-востока. А ваша, генерал Яковлев, южная оперативная группа будет наступать в общем направлении на Будогощь.

   - А если встречный удар у меня и генерала Иванова не получится? - спросил генерал Павлович.

   - Я это предусмотрел, - улыбнулся командарм. Тогда вы перережете коммуникации и пути отхода немцем на дальних подступах к Тихвину, и гитлеровцам каюк! Теперь о 54-й армии Ленинградского фронта, - продолжал Мерецков, глядя на карту. - Она нанесёт удар по врагу вдоль реки Волхов на Кириши. С командармом генералом Федюнинским я уже всё согласовал. Иван Иванович человек обязательный и нас не подведёт. 52-я армия генерала Клыкова уже ведёт уличные бои, она захватила город Вишеру и продолжает теснить противника. - Мерецков окинул цепким взглядом своих подопечных. - Ну как, орлы, осилим врага?

   - Надо бы выдюжить! - весело бросил генерал Стельмах. - Но, чует моё сердце, бои будут тяжёлыми и не сразу немец повернётся к нам спиной.

   - А мы заставим его не только повернуться, но и прытко побежать, дабы не пришёл ему капут! - не без улыбки произнёс генерал Яковлев.

   - Итак, мы обсудили план контрнаступления, - веско подчеркнул Мерецков. - Прошу всех убыть в свои соединения. Не забудьте, начинаем наступление девятнадцатого ноября!..

Ноябрьские снежные метели под Тихвином завывали днём и ночью, намели огромные сугробы. Однако земля, сплошь покрытая заболоченными лесами, не промёрзла, и бойцы, наступая, по колено утопали в белой каше. В самый разгар боя Мерецков со своего КП смотрел в бинокль, но ничего не мог разглядеть в серой промозглой пелене. «Лишь бы смять оборону фрицев, а уж потом наших ребят ничто не остановит», - эта мысль согревала Кирилла Афанасьевича. Но немцы упорно оборонялись, их танки, зарывшись в землю, вели интенсивный огонь.

Звонили и докладывали о боях вокруг Тихвина комдив 65-й Кошевой, комдив 191-й стрелковой Виноградов, комдив 44-й Артюшенко, генерал Павлович. «Что-то нет вестей от моего крестника Яковлева, - забеспокоился Мерецков. - Может, у него наступление застопорилось, а он, гордец, не просит помощи, старается сам решить проблему». И надо же, только подумал о генерале, как он тут же вышел на связь!

   - Наконец-то дал о себе знать, - пробурчал в трубку полевого телефона Мерецков. - Я с утра переживаю, думаю, как дела у моего крестника? То, что твои бойцы создали угрозу коммуникациям врага, меня радует, а вот то, что войска продвигаются медленно, огорчает.