- Нет. Голос маршала мне показался недовольным.

   - Ну-ну...

Игорь Кречет очнулся на корабле, и краснофлотец фельдшер, приводивший его в чувство, громко крикнул:

   - Товарищ мичман, солдатик ожил!

В кубрик спустился боцман корабля мичман Сердюк кряжистый моряк с чёрными усами и серыми глазами. Цепкими пальцами он крутил правый ус.

   - Ну вот, считай, пулемётный расчёт канонерской лодки будет в полном составе!

   - А что, товарищ мичман, разве солдатик пулемётчик? спросил фельдшер, скосив на боцмана хитроватые глаза. - Может, он наше корабельное оружие и в глаза не видел?

   - Научим, если что не так, главное - в расчёте появилась боевая единица! Ты, фельдшер, помоги ему быстрее поправиться, понимаешь, чтобы рана у него скорее зарубцевалась.

   - Где я нахожусь? - тихо спросил Кречет, глядя на не знакомых ему моряков.

   - Ты у своих, солдатик! - тронул его за плечо мичман. - У моряков Ладожской военной флотилии. А нашли тебя наши ребята в лесу, когда помогали пехоте 7-й армии громить врага у посёлка. Ты лежал без сознания в одной гимнастёрке и брюках. Никаких документов при тебе не значилось. Звать-то тебя как?

   - Игорь я, Кречет, родом из Ростова... - тихо произнёс «солдатик». Лицо у него было белое, словно простыня, на которой он лежал на койке, казалось, в нём нет ни кровинки. - Я, видно, когда был ранен, много крови потерял... - Игорь хотел приподняться на локтях, но вскрикнул от боли и снова лёг на спину. - Голова кружится, дай пить...

Фельдшер налил в стакан воды.

   - Не торопись, солдатик, пей маленькими глотками, не то задохнёшься.

   - Рана-то болит? - спросил его мичман, тронув за плечо.

   - Ноет рана, - также тихо ответил боец. - Нас танки атаковали. Помню, как метнул бутылку с «горючкой» в танк. Он запылал, я тут же бросил гранату... - Кречет передохнул. - Хотел бежать в лес, но появился другой танк, я и его поджёг бутылкой с горючей смесью. Из танка стали выскакивать немцы, ну я, значит, по ним из автомата. Гляжу сквозь дым, а неподалёку появился третий танк. Была ещё граната, бросил её в танк и побежал в лес. У дерева что-то больно кольнуло в плечо. Понял, что пуля задела... С трудом шёл по лесу, а потом упал. Больше ничего не помню...

   - Где воевал? - спросил мичман.

   - Я прикрывал генерала армии, - обронил Кречет.

   - А может, ты спасал маршала? - усмехнулся мичман.

   - Нет, я вёз в машине командарма, когда по нам ударили вражеские танки.

   - Куда же делся твой генерал? - съязвил боцман.

   - Он ушёл в лес, чтобы добраться до полка... Воды, - попросил Кречет, - дайте воды!.. - Голова у него снова закружилась, и он потерял сознание.

«Бредит, какой тут ещё генерал армии, - недоумевал боцман. - Так и есть, бредит».

Фельдшер сделал раненому укол, и Кречет очнулся.

Сердюк поспешил к командиру корабля. Тот сидел и каюте и писал донесение командиру дивизиона кораблей о высадке отряда армейцев в район деревни Сосновка. Там уничтожен склад боеприпасов противника, он выбит из деревни. На борт доставлен раненый солдат-пехотинец...

   - Разрешите? - спросил вошедший боцман. - Товарищ командир, раненый пришёл в себя. Фельдшер заверил, что опасность для жизни миновала и он пойдёт на поправку.

Командир приказал зачислить солдата в экипаж корабля, поставить его на все виды довольствия и подобрать ему морскую форму.

   - В бою мы потеряли наводчика Павла Савельева, пусть этот солдат, а ныне краснофлотец заменит его на автомате. Сам научи его, как наводить на цель, ясно?..

Сердюк спустился в кубрик, где лежал раненый.

   - Мне уже легче, - подал голос Кречет, глядя на мичмана.

   - Вот что, солдатик. Раньше ты служил в пехоте, а теперь будешь служить на флоте. - Мичман улыбнулся. Так решил наш командир. Будешь в расчёте наводчиком. Займёшь место убитого в бою краснофлотца Савельева. Он был отличным наводчиком. Ты вот кем был в пехоте?

   - Сапёром, мины разоружал. Потом шофёра на штаб ной машине убило, и я заменил его...

   - Стрелять из пулемёта умеешь?

   - Ещё как умею, - через силу улыбнулся боец.

   - Будешь на автомате вторым номером!

   - Слушаюсь!

   - Надо отвечать «есть»! - поправил его боцман. - И про свою матушку-пехоту, хоть она и царица полей, забудь! И про генерала армии забудь! У нас на флоте не генералы, а адмиралы, и один из них - адмирал Кузнецов Николай Герасимович, наш нарком Военно-Морского Флота. А сам-то ты желаешь служить на корабле?

   - Я люблю море, - вздохнул Кречет. - В десятом классе мы ставили спектакль, в нём я играл роль адмирала Фёдора Ушакова.

   - Да ты же ценный трофей! - воскликнул мичман. - Отныне станешь служить со мной, где я, там будешь и ты! Родом-то откуда?

   - Из Ростова.

   - А я из Батайска, там совсем рядом. Выходит, земляки мы с тобой. Мой дед в этих краях рубил шашкой беляков в Гражданскую войну. У тебя есть дед?

   - Был дед, но его убили в двадцатом году белогвардейцы за то, что лечил красных бойцов и командиров. Ночью убили, прямо дома, и скрылись. Наши чекисты искали убийц, но те, видно, ушли из Новороссийска, когда оттуда бежала деникинская армия на кораблях.

   - А ты, вижу, парень грамотный, так что, кроме второго номера, назначаю тебя агитатором. Будешь рассказывать краснофлотцам про разные события в стране и за рубежом. Послушаешь радио и всё расскажешь ребятам...

Поправившись, Игорь Кречет надел морскую форму и посмотрел на себя в зеркало. Всё сидело на нём ладно, красиво. «Теперь и мать родная меня не узнает! - взгрустнул он. - Нужно как-нибудь сфотографироваться и послать ей свою карточку».

В кубрик вошёл мичман Сердюк.

   - Ну как, подошла тебе морская форма? - спросил он весело.

   - Как будто на меня шили, - улыбнулся Кречет. - А вот плечо всю ночь ныло.

   - Может, там пуля сидит или осколок?

   - Вряд ли, тогда бы вся рука опухла.

   - Надо показать тебя врачу, - произнёс мичман. - Вернёмся на базу, и я свожу тебя в лазарет. - Он сел. - Игорь, ты сказал, что любишь море?

   - Да. После десятилетки я выучился на рулевого и плавал на пароходе «Чапаев». Когда началась война, меня призвали на военную службу. Просился на военный флот, но определили в пехоту.

   - И ты сразу попал на фронт?

   - Так случилось... - смутился Игорь, а про себя отметил: «Не буду говорить, что был в штрафном батальоне, ещё уберут с корабля».

   - А ты правда спас в бою командарма? - спросил мичман. - Если это так, то я обязан доложить своему начальству. Глядишь, медаль тебе дадут, а может, и орден. Но поначалу надо выяснить, кто этот командарм, чтобы он подтвердил твой подвиг.

«Надо отказаться, не то станут наводить справки и всё про штрафной батальон откроется», - смекнул Игорь.

   - Я пошутил, товарищ мичман, - несмело улыбнулся он. - Боялся, что на корабле меня не оставите...

   - Логично! - Мичман встал. - Тем, как ты тренируешься в автоматном расчёте, я доволен. У тебя неплохо получается. На днях пойдём в ночной поиск, будем обстреливать из орудий укрепления финнов на берегу Свири, так что всем хватит работы. Рука у тебя не дрогнет?

   - Тут уж я постараюсь, товарищ мичман!..

Татьяна, получив похоронку на сына, изошла слезами.

В эту ночь она никак не могла уснуть. Дважды вставала, подходила к окну. Во дворе было темным-темно, в небе холодно и зловеще мерцали звёзды. «Ваш сын геройски погиб в бою...» - эти слова из похоронки весь день стучали в её голове, и ей было очень больно: она потеряла единственного сына. А уж как она любила его!

«Закончится война, и я поеду в те края, где погиб мой Игорёк, - грустно подумала она. - И повезу на его могилу горстку донской земли. А может, удастся и памятник ему поставить, надо только денег собрать...»

Уснула Татьяна на рассвете. Проснулась от стука в дверь: соседка принесла ей письмо. Татьяна торопливо надорвала конверт и, вынув из него листок, стала про себя читать: «Уважаемая Татьяна Игоревна! Прошло девять лет после нашей встречи на Белорусском вокзале в Москве. Я обещал навестить вас в Ростове, однако не смог. Зато судьбе было угодно, чтобы я встретил вашего сына Игоря на фронте. В тот день враг бросил в атаку танки, они прорвали нашу оборону, и я срочно выехал в полк, что бы помочь отбить натиск противника. За рулём сидел ваш сын. Когда нас атаковали, «виллис» загорелся, а мы с Игорем оказались в воронке от взрыва снаряда. Завязался неравный бой. Игорь бутылкой с зажигательной смесью поджёг один танк. Показался второй, и тогда ваш сын сказал, чтобы я уходил в лес, а он прикроет меня своим огнём...