- Очень даже не терпит, Кирилл Афанасьевич. - Сталин откашлялся. - Там, куда вас хочет направить Ставка, ситуация сложилась архитяжёлая, а людей, на кого бы я мог опереться, нет. Когда сможете ко мне прибыть?

   - Завтра к десяти утра я буду у вас. Могу и раньше.

Сталин сказал, что лучше прийти к восьми.

Положив трубку, Мерецков задумался. Он никак не ожидал, что «всемогущий и всесильный» вождь будет с ним так учтив, даже не верилось, что звонил именно он. Видимо, дела на фронтах резко ухудшились, если Верховный звонит ему домой и едва ли не упрашивает раньше выйти на службу.

   - Поедешь завтра с утра? - спросила Дуня.

   - Сам Сталин просит, как мне не поехать! - усмехнулся Кирилл Афанасьевич. - Маршал Тимошенко возглавия Западный фронт у маршала Ворошилова в Ленинграде, маршал Шапошников стал начальником Генштаба вместо Жукова... Да, я понимаю Иосифа Виссарионовича, ему сейчас очень нелегко...

Кирилл Афанасьевич подошёл к комнате сына, прислушался. Вернувшийся с прогулки Володя крепко спал.

   - Жаль, что я не смогу проводить сына на поезд, - сказал Мерецков жене, когда вернулся на кухню. - Ты уж, Дуня ша, собери его в дорогу. А я при первом же случае, когда окажусь в Москве, позвоню в училище и узнаю, как он уст роился.

   - Да ладно, не волнуйся, Кирюша, я всё сделаю. Она взглянула на мужа. - Пора и нам укладываться спать.

Утром, прежде чем поехать в Кремль, Мерецков заехал в Генштаб. Хотел переговорить с Василевским, но был немного удивлён, когда увидел в кабинете маршала Шапошникова. Как ни в чём не бывало он о чём-то размышлял над своей рабочей картой. Вся она была испещрена различными карандашными пометками.

   - Борис Михайлович, вы что, ночевали здесь? - спросил Кирилл Афанасьевич.

   - Пришлось, голубчик, - грустно промолвил тот и тяжело вздохнул. - Наши войска повсеместно отступают. - И вдруг, понизив голос, добавил: - Генерала армии Павлова и почти всех генералов его штаба расстреляли.

   - За что, Борис Михайлович?

   - Состряпали «дело», голубчик! Геройский человек был генерал Павлов, а его обвинили чуть ли не в предательстве. Если бы он хотел изменить Родине, то сделал бы это будучи в Испании.

   - Какая измена? Глупости! - едва не крикнул Мерецков.

   - И я так считаю. - Маршал помолчал. - Вы к Верховному?

   - Он звонил мне на квартиру, сказал, что на фронтах дело худо.

   - Когда освободитесь, зайдите ко мне, - предупредил его начальник Генштаба. - А Верховный пошлёт вас, видимо, на Северо-Западный фронт. Сейчас войска этого фронта отражают наступление врага на демянском направлении. Вчера я разговаривал с командующим фронтом генералом Курочкиным. Павел Алексеевич настроен бодро, но дела там не так уж хороши. Не исключено, что Верховный пошлёт вас на Карельский фронт, который мы образовали в конце августа.

   - Возглавил фронт генерал Фролов?

   - Да, Валериан Александрович, - подтвердил Шапошников.

   - А что, у него боевого опыта, пожалуй, больше, чем у других, - заметил Мерецков. - В боях с белофиннами его 14-я армия неплохо проявила себя. Свою армию он выпестовал, и вряд ли меня направят к нему. Впрочем, вы верно заметили: к чему гадать?..

Мерецков так торопился, что едва не столкнулся с наркомом ВМФ адмиралом Кузнецовым. Тот смотрел на него расширенными глазами.

   - Вы на свободе, Кирилл Афанасьевич? И форма на вас генерала армии, и Звезда Героя Советского Союза на груди...

   - Всё при мне, Николай Герасимович! - улыбнулся Мерецков. - А сейчас бегу к Верховному. Видимо, сегодня уеду на фронт. А как у вас дела?

   - Пока всё хорошо, флот сражается, и наши основные военные базы, где находятся корабли, в наших руках. Вот иду в Генштаб к маршалу Шапошникову. На подступах к Севастополю ведётся строительство оборонительных сооружений, надо создать три рубежа - передовой, главный, тыловой, а стройматериалов не хватает. Там уже началась эвакуация основных промышленных предприятий. Словом, война! Кстати, Борис Михайлович у себя?

   - Да. Я только что был у него. - Мерецков взглянул на часы. - Бог мой, я опаздываю! Вы же знаете, что вождь не любит, если к нему приходят не вовремя. Я побежал...

   - Успехов вам, Кирилл Афанасьевич!

   - Спасибо, коллега!..

   - Ну как, отдохнули? - спросил насмешливо Сталин, когда Мерецков вошёл к нему. - Садитесь, пожалуйста.

   - Да, сил у меня прибавилось! - улыбнулся Кирилл Афанасьевич и сел.

   - Теперь о вашем задании, - заговорил Верховный. Он подошёл к карте, взглянул на неё и обернулся к Мерецкову. - Поедете на Северо-Западный фронт, им командует генерал Курочкин, начальником штаба у него генерал Ватутин. Мы недавно назначили туда Николая Фёдоровича. Оба военачальника вам хорошо известны, не так ли?

Мерецков сказал, что Курочкина он узнал ещё на советско-финляндской войне, когда тот командовал 28-м стрелковым корпусом, а когда началась эта война, он возглавил 20-ю армию, затем 43-ю, был представителем Ставки пи Северо-Западном фронте, а потом и командующим этим фронтом. Генерал Ватутин работал под его началом и должности начальника Оперативного управления Генштаба в 1940 году, когда Кирилл Афанасьевич возглавлял Генеральный штаб.

   - Оба весьма подготовленные военачальники. - Мерецков взглянул на Верховного. - У них там на фронте что-то не ладится?

   - Вот поедете туда, и всё вам станет ясно, - уклонился от прямого ответа Сталин. - С вами поедут Булганин, член Военного совета Западного фронта, и Мехлис, начальник ГлавПу Красной Армии и заместитель наркома обороны. Но пусть вас не пугают высокие чины. Ни тот ни другой вам не помеха. Среди них вы главный, так что действуйте там без оглядки. - При этих словах Верховный посмотрел на Мерецкова так, словно бросал ему скрытый упрёк.

Кириллу Афанасьевичу стало не по себе. Видимо, это не ускользнуло от внимания вождя.

   - Вас что-то смущает?

   - Я хотел бы знать свои полномочия...- начал было Кирилл Афанасьевич, но Верховный прервал его, заметив, что он едет на фронт в качестве представителя Ставки Верховного Главнокомандования и у него достаточно прав, чтобы на месте принять любое решение.

   - Если вдруг возникнет сложная ситуация, звоните мне!

В дверь кто-то постучал.

   - Войдите! - сухо произнёс вождь.

Это прибыли Булганин и Мехлис.

   - Извините, Иосиф Виссарионович, когда мы вылетаем? - спросил Мехлис.

Сталин, взглянув на Мерецкова, спросил:

   - Когда сможете вылететь?

   - Маршал Шапошников просил меня зайти к нему в Генштаб, но я там пробуду недолго, так что через полчаса мы вылетаем. - Мерецков взял со стола свою записную книжку и встал. - Разрешите идти?..

Булганин и Мехлис вышли в приёмную, а Мерецков задержался у стола, за которым сидел Верховный.

   - Извините, товарищ Сталин, но я хотел бы ответить на ваш вопрос. Когда утром вошёл к вам, вы спросили, как я себя чувствую, как моё здоровье. Так вот мне было больно в камере не оттого, что из меня чуть ли не дубинкой вышибали ложные факты, а оттого, что кто-то обманул вас. Я не знаю точно, кто это сделал, но это подло и таких людей надо карать...

«Нет, карать Берию я не стану, - усмехнулся в душе вождь, когда Мерецков вышел от него. - Проколы у Лаврентия есть и, вероятно, ещё будут. Но он делает немало полезного из того, до чего у меня пока руки не доходят...»

Удивление, растерянность и даже тревога отразились в глазах командующего фронтом генерала Курочкина, когда он увидел, как из «виллиса», подъехавшего к штабу фронта, вышли трое - Мерецков, Булганин и Мехлис.

   - Николай Фёдорович, ко мне! - окликнул Курочкин Ватутина.

Ватутин в два прыжка оказался рядом.

   - Что случилось, Павел Алексеевич? - тяжело дыша от бега, спросил он.

   - А ты погляди в окно, кто к нам пожаловал! Сам генерал армии Мерецков!

   - Чудо-юдо, - усмехнулся Ватутин. - Он же был арестован! Значит, ведомство Берии дало осечку. Это же здорово вновь увидеть Кирилла Афанасьевича в генеральской форме!