Глубокой ночью Мерецков прилёг отдохнуть, но уснуть никак не мог. Вдруг разом нахлынули воспоминания, будто наяву он увидел лица тех, с кем громил финнов в этих горно-лесистых местах. Именно здесь, на Карельском перешейке, где его 7-я армия наголову разбила финские войска, он стал Героем Советского Союза. Отчётливо отложилось в памяти и то, как Сталин, поздравляя его с успехом, сказал:
- Ну, вот ещё один военачальник стал Героем. Вы, Кирилл Афанасьевич, не раз рисковали своей жизнью, и страна вас не забудет!..
Под стук и грохот колёс Кирилл Афанасьевич наконец уснул. А когда брызнули лучи солнца, генерал Вечный разбудил его и сообщил, что поезд подходит к Ленинграду, река Волхов, леса и болота остались позади.
- Ты что, всю ночь не спал? - напустился на него Кирилл Афанасьевич. - А я чуток отдохнул.
- Что-то у меня на душе неспокойно, а почему и сам понять не могу, - вздохнул генерал. - И утро какое-то чужое, неуютное, будто мы не в Ленинграде, а где-то на Карельском перешейке.
- Да ты, Пётр Пантелеймонович, совсем духом упал, - упрекнул его Мерецков. - А как ты поведёшь себя, если и впрямь грянет война?
- Вы всё про войну, - усмехнулся Вечный. - А я вам так скажу: человек силён духом, а силу ему даёт его честь. Она же у меня, эта честь, стопроцентная.
Наконец поезд заскрипел тормозами - показался вокзал. Пассажиры стали собираться к выходу. И вдруг по радио сообщили страшную весть: война! Мерецков вышел из вагона, да так и застыл у столба, на котором висел радиодинамик. Он вслушивался в голос Левитана, говорившего о том, что немецкие самолёты варварски бомбили Ригу, Каунас, Гродно, Брест, Киев, Севастополь. Гитлеровские войска вторглись на территорию Советского Союза.
- Ну, что я тебе говорил? - Мерецков в упор посмотрел на генерала Вечного.
А тот то ли растерялся, то ли хотел услышать ещё что- то, побелел, в глазах притаилась такая грусть, что хоть тряси его за плечи, чтобы пришёл в себя.
- Да, теперь нам, Кирилл Афанасьевич, надо сочинять свою песню с учётом обстановки, - вымолвил он.
Они вышли из вокзала. К Мерецкову подскочил молодцеватый капитан и, представившись, доложил, что из штаба округа его направил к поезду генерал Никишев.
- Ну что ж, капитан, поедем, коль ты приехал за нами. Слыхал, что началась война?
- В округ из Генштаба час тому назад поступила шифровка, так что мы в курсе дела, - весело ответил капитан и добавил: - Мы этому Гитлеру враз свернём башку! Хотя, если честно, это известие вызвало в штабе округа переполох. Никто ведь этого не ожидал, правда, немало судачили о войне. И вдруг она началась так внезапно...
Приехали в штаб. Мерецкова встретили генерал Никишев и корпусный комиссар Клементьев: оба они на третий день войны были назначены соответственно в качестве начальника штаба и члена Военного совета округа, объявленного позже Северным фронтом.
- Где командующий округом? - Мерецков снял шинель и бросил её на край стола, где лежала карта дислокации войск округа.
- Он проводит инспекцию, - пояснил Никишев.
- А почему он не сообщил об этом в наркомат? - строго спросил замнаркома. - Маршал Тимошенко сказал, что командующий на месте.
- Там в одном из лётных полков едва не разбился самолёт, вот он и поспешил туда.
- Связь с ним есть? Немедленно вызвать его в штаб! - распорядился Мерецков. - А пока он едет, мы с вами решим, какие меры надо срочно принять, чтобы гитлеровцы не застали нас врасплох. Но прежде я хочу переговорить с командующим Балтфлотом адмиралом Трибуцем. У вас с ним есть прямая связь?
- Да.
Слушая адмирала Трибуца, с которым Мерецков был давно знаком и которого уважал как человека весьма строгих порядков на флоте, в этот раз комфлотом оказался на высоте положения: 21 июня в 23 часа 37 минут по приказанию наркома ВМФ адмирала Кузнецова Трибуц объявил по флоту оперативную готовность номер один, а 22 июня в 00 часов 30 минут перевёл береговую оборону Балтийского флота и Кронштадтскую военно-морскую базу на повышенную готовность.
- Как у вас, Владимир Филиппович, с вражескими самолётами? Флот они уже бомбили? - спросил Мерецков.
Оказалось, что в 4 часа двенадцать «юнкерсов» бомбили Кронштадт и сбросили больше десятка мин. А на Красногорском рейде немецкий самолёт атаковал торпедой наш транспорт и обстрелял его из пулемёта. Есть потери в людях.
- Флот уже отражает налёты воздушных пиратов, - подытожил свою информацию адмирал Трибуц. - Полчаса назад я звонил в Москву наркому ВМФ адмиралу Кузнецову. Николай Герасимович поручил мне прибыть в Смольный и кое-что обсудить со Ждановым. Я бы хотел поначалу увидеться с вами, Кирилл Афанасьевич.
- Приезжайте в штаб округа, я буду здесь.
Мерецков и генерал Никишев работали с картой. Дислокация войск была такова, что её надо было менять, и как можно скорее. Высказав эту мысль, Кирилл Афанасьевич поручил Никишеву осуществить переброску некоторых соединений на угрожающие участки.
- Пока из поездки не вернётся командующий округом генерал Попов, постарайтесь отдать командирам соединений необходимые распоряжения...
В открытое окно штаба донёсся гул вражеских самолётов. Мерецков вышел во двор штаба. Он увидел, как два «юнкерса» прорвались сквозь завесу зенитного огня и сбросили бомбы над жилыми кварталами. Зенитчики сбили один «юнкере», и он горящим факелом упал где-то неподалёку от Невы.
- Вот и начала отсчёт сбитым немецким пиратам противовоздушная оборона города, - произнёс Кирилл Афанасьевич, вернувшись в штаб. - Но в небе почему-то не появились наши истребители. Что скажешь, Никишев?
Тот оторвался от карты, на которой делал пометки карандашом.
- Наверное, замешкались в авиаполку, - грустно ответил генерал. - Я разберусь, в чём дело, и доложу вам...
Позже, рассказывая о своих действиях в Ленинградском военном округе в начале войны, Мерецков отмечал, что нельзя было терять ни минуты. Но планов врага никто не знал, и поэтому могли ожидать чего угодно: новых воздушных налётов, высадки десантов, особенно в районе Мурманска, массированных ударов со стороны финляндской границы. Помимо развёртывания войск округа, следовало скоординировать действия с работой тыла, наладить тесный контакт с партийными, советскими и хозяйственными органами и как можно быстрее влиться в общие усилия страны, направленные на отпор врагу.
Мерецков подозвал к себе генерала Никишева и приказал ему созвать Военный совет округа.
- Не будем дожидаться, пока подъедут отдельные его члены, находящиеся сейчас в других местах, сразу начнём работу, - подчеркнул Кирилл Афанасьевич...
Казалось, никогда ещё Мерецков не работал в округе с таким вдохновением и упорством, как в первый день войны. Он прекрасно знал, какие мощные силы бросит фашистское командование на Ленинград, и надо было им противостоять. На Севере немецкая армия «Норвегия», в которую входило немало финских соединений, до зубов вооружённых гитлеровцами. Теперь немцы попытаются атаковать Мурманск. Там наша 14-я армия, в надёжности которой Кирилл Афанасьевич ничуть не сомневался. Взгляд Мерецкова скользнул по карте и упёрся в Карельский перешеек. К северу и западу от Ладожского озера и Карельского перешейка находились карельская и юго-восточная вражеские армии, преимущественно финские части, но ими командовали гитлеровцы. Эти армии могли наступать на Петрозаводск и Ленинград. А что мы имели в этих местах? Петрозаводск прикрывала 7-я армия генерала Гореленко, в советско-финляндскую войну он успешно командовал стрелковым корпусом, тогда же стал Героем Советского Союза. Мерецков знал генерала Гореленко как самого себя и мог на него положиться. Ленинград защищала 23-я армия генерала Петра Пшённикова. Его Кирилл Афанасьевич тоже ценил.
- На советско-финляндской границе пока спокойно, - заметил генерал Никишев.
- Надолго ли? - усмехнулся Мерецков. - Видимо, Финляндия выжидает, как станут развиваться события, чтобы потом принять выгодное для себя решение. Но сколько она будет выжидать? День, неделю? Никто этого не знает, не знаю и я. Поэтому наши войска должны быть начеку, чтобы в любую минуту отразить удары противника... Слышали, о чём мне поведал комфлотом адмирал Трибуц? - Кирилл Афанасьевич взглянул на Никишева. - Балтфлот уже давно готов к отражению натиска фашистов, а вы ещё только раскачиваетесь...
