- Твой тост, Георгий, нереальный, - возразил Мерецков. - Всё идёт к тому, что войне быть. Гитлер нападёт на нас.
Жуков, однако, не растерялся.
- Тогда выпьем за нашу победу над фашистской Германией!
- За победу можно, - согласился Кирилл Афанасьевич и тут же опорожнил рюмку.
Хлопнула дверь, и в комнату вошёл сын Мерецкова Владимир. Увидев за столом гостя, он произнёс «здрасте» и хотел было уйти к себе, но отец задержал его.
- Володя, ты где был? В школе?
- Да. К нам приходил на встречу Герой Советского Союза Михаил Васильевич Водопьянов. Он рассказал нам, как он и его товарищи спасали челюскинцев. Это было здорово!
Владимир очень походил на своего отца: высокий, с добродушным лицом, большим лбом и блестящими пытливыми глазами.
- Скажи, Володя, кем ты желаешь стать? - спросил его Жуков. - Наверное, как и отец, военным?
Юноша не смутился, лишь слегка покраснел.
- Ещё сам не знаю. Вот окончу десятый класс и тогда решу, куда мне податься. Я вот послушал Водопьянова, и в голове шевельнулась мыслишка: может, и мне пойти в лётчики?
- Дерзкая мыслишка, но вполне реальная, - усмехнулся Жуков, с аппетитом уплетая бутерброд с ветчиной.
В разговор вмешалась мать, сказав, что хотела бы, чтобы сын сам решил, кем ему быть.
- Вообще-то, Евдокия Петровна, самая почётная профессия - быть защитником Отечества! - философски заметил Жуков и грустно добавил: - Жаль, что у меня нет сына, будь он, непременно стал бы, как и я, военным! Сколько уже тебе лет, Володя?
- Шестнадцать!
- Извини, но я бы дал тебе совет идти в военное училище, - сказал Жуков. - Станешь лейтенантом, а потом, как и твой отец, генералом армии.
Кирилл Афанасьевич хохотнул в кулак:
- Стать генералом армии всё равно что достать с неба звёздочку. Сумеешь это сделать?
- Ты шутник, папа! - ответил Володя и серьёзно добавил: - А может, мне и впрямь выпадет твоя судьба?
Посмеялись, поспорили, и Жуков начал собираться.
- Спасибо за добрый вечер, друзья! - сказал он, одеваясь. - Когда привезу свою семью, вы будете моими желанными гостями.
- И я принесу Александре Диевне букет хризантем! - напомнил Мерецков.
- Можно и розы, только белые! - отозвался Георгий Константинович. - В девять утра я буду у тебя в Генштабе, - напомнил он Кириллу Афанасьевичу. - Ещё раз спасибо за приятный вечер.
К ним подошла хозяйка, и Жуков на прощание поцеловал ей руку.
- Вам особая благодарность за прекрасно приготовленные блюда!
Она улыбнулась.
- Кланяйтесь своим домочадцам!..
Сын включил в своей комнате музыку. Дуня стала убирать со стола посуду и мыла её на кухне, пока Кирилл Афанасьевич читал свежую «Правду», лёжа на диване.
В это февральское утро Мерецков чувствовал себя легко и весело. Наконец-то он передал дела. Жуков стал начальником Генштаба, а Кирилл Афанасьевич перешёл в кабинет заместителя наркома обороны. В обед к нему по старой привычке заглянул генерал Ватутин.
- Что у тебя, Николай Фёдорович?
- Я едва не поссорился со своим новым начальником!
- Наверное, пошерстил тебя Георгий Константинович?
- Круто он берёт, Кирилл Афанасьевич. - Ватутин сел на стул. - Мы с вами успели создать девять механизированных корпусов, а Жуков предлагает наркому сформировать двадцать мехкорпусов! Ведь для них надо не менее тридцати тысяч танков! А где их взять? У нас же нет такого количества танков, и сделать их быстро наша промышленность не в состоянии. Жуков негодует, а Тимошенко советует ему «не рвать себе нервы», убедить же его в том, что пока у нас нет возможности создать столько мехкорпусов, не может или, скорее, не хочет.
Мерецков согласился с тем, что танков пока в Красной Армии негусто, хотя их производство возросло в три раза по сравнению с тридцать девятым годом. Но Сталин наверняка наверстает упущенное. К тому же и сам Жуков напорист, энергичен и своего добьётся.
- Не хочешь ли ты уйти из Генштаба? - Мерецков смотрел на Ватутина в упор и ждал, что тот скажет.
- Пока не собираюсь, а что, у вас есть для меня подходящая должность? - насторожился Ватутин. Он даже напрягся, а взгляд карих глаз стал пристальным.
- Ты же первый заместитель начальника Генштаба, куда тебе ещё идти? - удивлённо вскинул брови Мерецков. - И работаешь ты у Жукова, а у него есть чему поучиться. Так что, Николай Фёдорович, сиди в Генштабе. Лучше скажи, зачем ты ко мне пришёл?
Оказывается, Жуков поручил Ватутину подготовить подробный доклад наркому о состоянии железных дорог всех приграничных военных округов.
- И что я выяснил? - спросил Ватутин и сам же ответил: - Массовую выгрузку войск они нам не обеспечат. Что касается немецких железных дорог, идущих по границе Литвы, то они пропускают более двухсот поездов в сутки, а наши литовские дороги к границам Восточной Пруссии лишь восемьдесят четыре.
- К сожалению, это так, Николай Фёдорович, - согласился Кирилл Афанасьевич. - Я уже говорил об этом Сталину, тот - Кагановичу, кое-что улучшилось, но кардинального улучшения в этом деле пока нет. Так и доложи Жукову. Если понадобится, пусть мне позвонит, я объясню ему. Ну а если ты всё же решишь подготовить наркому справку по железным дорогам, то она должна быть короткой и ёмкой, без «ах» и «ох» и всяких других эмоций, как это умеет делать генерал Василевский. У него на этот счёт талант, даже вождь, весьма строгий к докладам и разного рода справкам, хвалил Александра Михайловича.
- Хорошо, Кирилл Афанасьевич, я постараюсь сделать так, как вы говорите, - сказал Ватутин. - Потом вы посмотрите справку? Всё же она пойдёт к наркому...
- Нет вопросов, приходи, рад тебе помочь...
«Зря Мерецков ушёл с поста начальника Генштаба, - уже в который раз подумал Ватутин. - Умён, что и говорить, и работалось мне с ним легко и с желанием. А с Жуковым у меня что-то не ладится...»
Вскоре после того, как Мерецков сдал дела Жукову, его неожиданно вызвал в Кремль Сталин. Когда Кирилл Афанасьевич вошёл в кабинет вождя, тот о чём-то оживлённо беседовал с Молотовым, но, увидев Мерецкова, сердито спросил:
- Что же вы, став снова заместителем наркома обороны, перестали докладывать мне текущие дела по военным вопросам?
- Наверное, скромничает герой сражения с белофиннами, - улыбнулся Вячеслав Михайлович.
Мерецков, ничуть не смущаясь, заявил, что сам он и раньше не ездил в Кремль, а бывал там, когда его вызывали.
- А почему не принесли мне план создания механизированных корпусов?
Мерецков объяснил, что проект плана с его поправками он подготовил, собрался было доложить его вождю, но Жуков сказал, что сам это сделает.
- Пока он мне его не принёс, - хмуро вымолвил Сталин. - Но насчёт мехкорпусов я с ним беседовал. Он хочет иметь их вдвое больше, чем намечено. Я в тупике и не знаю, как быть.
- Мою точку зрения, вы, товарищ Сталин, знаете, - сдержанно заявил Мерецков. - Я от неё не отступился. Сейчас у нас новых танков крайне недостаточно. Из чего же создавать корпуса? К лету этого года планируемые мехкорпуса не будут готовы, а к сорок второму году они, пожалуй, появятся, хотя само по себе предложение Жукова заманчиво.
- По-вашему, когда мы сможем вдвое увеличить число мехкорпусов? - спросил вождь.
- К сорок третьему году, не раньше, и то если танковая промышленность не сдаст своих позиций в их производстве.
Сталин откашлялся.
- Вячеслав Михайлович уверяет меня, что пребывать вне войны до сорок третьего года мы не сумеем, и я разделяю его мнение. Нас втянут поневоле. Но, возможно, до сорок второго года этого не случится. А порядок формирования и ввода в строй механизированных корпусов мы будем ещё обсуждать. На что сейчас хочу обратить ваше внимание, - продолжал Сталин, - обучение войск! Политбюро считает, что Наркомат обороны мы усилили, возвратив вас туда, и мы ждём от вас, Кирилл Афанасьевич, активной деятельности. Чем вы намерены заняться?