Она стремительно направилась к выходу. Генри Кренстон, усмехнувшись, поднялся и, посмотрев на счастливого сына и его невесту, благожелательно произнес, пытаясь сгладить неприязнь и холодность жены:

— Надеюсь, мы еще увидимся. Благодарю вас, Елена, за приятную беседу, — и, обращаясь к сыну, добавил: — За твои неполные тридцать лет я впервые узнал о тебе, Майкл, настолько новые и неожиданные сведения, что теперь, пожалуй, и в своей практичности буду сомневаться.

Генри от души рассмеялся и, попрощавшись, вышел вслед за негодующей женой.

Как только они остались наедине, Майкл подхватил Елену на руки, закружил по комнате и восторженно сказал:

— О, Эли!.. Ты была бесподобна!.. А я так волновался за тебя!

— Майкл, прошу тебя!.. У меня закружится голова. Отпусти меня! — взмолилась Елена.

Он, нехотя, поставил ее на пол. Она прошла к дивану, села и, сразу поникнув, тяжело вздохнула:

— Я совсем не понравилась твоей маме, Майкл.

— Да что ты, Эли!.. Мама всегда и со всеми сдержанна и холодна. Я забыл предупредить тебя. И это — моя вина, — произнес он. — Эли, поверь, ты не можешь не нравиться. Вспомни, как веселился папа. Уж я-то знаю, как не просто вывести его из привычного невозмутимого состояния. А тебе это удалось!

— Но Майкл… — печально сказала Елена. — У меня же нет родителей. И я очень хотела, чтобы твоя семья стала и моей. А я по отношению ко мне твоей мамы сразу поняла, что этого не получится, наверное, никогда. И я хочу понять — почему? Она даже не захотела хоть что-нибудь узнать обо мне, а сразу настроилась против.

Елена, не выдержав, горько расплакалась. Майкл сел рядом, ласково обнял ее и, гладя по голове, заговорил:

— Эли, хорошая, маленькая, одинокая моя девочка! Послушай меня внимательно. Дело совсем не в тебе. Я должен был заранее объяснить тебе все. Эли, я понимаю, как тебе тяжело и больно. Но видишь ли… Маме, по большому счету, совершенно все равно, кто конкретно оказался бы на твоем месте. Поверь, всех ждала бы одинаковая участь — ледяной прием и неприязнь. Понимаешь, Эли, я — любимый сын у матери. И этим сказано все. Если бы ты знала, как иногда я страдал из-за этого! Это теперь, когда я стал взрослым мужчиной, я спокойно и с пониманием отношусь к ее собственническому и эгоистичному, временами, поведению. Я давно полностью независим и могу строить жизнь по своему усмотрению. А у мамы — обычная материнская ревность к женщине, которая, как считается, забирает у нее любовь и внимание сына. Подожди немного, мама привыкнет и к тебе, и к новым отношениям в нашей семье. И все будет хорошо. Тем более я убежден в этом, Эли, что при всех своих недостатках моя мама — очень и очень умная женщина.

Елена подняла к нему глаза и тихо ответила:

— Как бы я хотела на это надеяться! Только, Майкл, не обижайся, пожалуйста, но я теперь боюсь встречаться с твоей мамой.

Майкл улыбнулся и с иронией заявил:

— Вот уж чего не сказал бы! Ты в беседе нашла такой неожиданный ход и с честью вышла из создавшегося положения, перехватив инициативу, что я, переживавший за тебя, проникся невероятным сочувствием к маме. Эли, тебе удалось то, что не удавалось до этого времени никому. Мама отступила, бежав с поля боя!

Майкл расхохотался и добавил:

— Вот уж кто — гениальный полководец, так это ты, Эли! Слава Богу, теперь я за тебя спокоен. Что бы ни произошло впредь, я всегда буду уверен, что моя Эли из любой ситуации выйдет победителем!

Майкл с удовлетворением заметил, что лицо Елены, наконец-то, осветила улыбка, и на щеках высохли слезы.

В течение нескольких следующих дней Майкл был занят предсвадебными хлопотами и делами компании. Он приезжал к Елене вечером уставший, но очень счастливый. Он по несколько раз звонил ей днем, волнуясь, что она скучает или грустит. Майкл привозил продукты, различные сладости, и они пили чай, наслаждаясь общением друг с другом, соскучившись за день. Елена рассказывала о своих прогулках по близлежащим улицам, делилась впечатлениями от увиденного.

— Эли, прошу тебя, ни в коем случае не удаляйся далеко от дома, — в очередной раз напомнил Майкл. — Не хватало, чтобы ты потерялась перед свадьбой!

— Значит, «после» мое местопребывание тебя волновать уже не будет? — засмеялась Елена.

— О, Эли!.. — Майкл насмешливо взглянул на нее и, притянув за руку ближе к себе, с многозначительной улыбкой произнес: — Уверяю тебя, «после» ты будешь волновать меня ничуть не меньше, чем «до».

Она, смутившись, выдернула свою руку и отвернулась, явно избегая его взгляда.

— Я протестую! — воскликнул Майкл и настойчиво потребовал: — Эли, по-моему, ты добровольно… подчеркиваю!.. добровольно отдала мне свою руку. И если остальное я получу в скором будущем, то твоя рука уже принадлежит мне. Посему — прошу… нет, требую!.. немедленно вернуть мне мою собственность!

Майкл, терпеливо ожидая, протянул Елене свою руку ладонью вверх. Она, недолго поколебавшись, положила свою ручку на его раскрытую ладонь. Как только она это сделала, Майкл немедленно притянул Елену к себе, усадил рядом и нежно поцеловал ее розовую ладошку. Он удовлетворенно отметил, ощутив едва уловимое движение пальчиков ее маленькой руки, что Эли приятна его ласка. Майкл и сам испытывал пронзительный, давно забытый трепет подобных прикосновений. Эли, сама не сознавая этого, дарила ему радость тончайшего чувственного наслаждения.

— Майкл… пожалуйста… — мягко попросила Елена, пытаясь преодолеть в себе пока еще смутное и непонятное желание, наполняющее истомой тело.

— Все, что хочешь, Эли… — глубоким грудным баритоном отозвался Майкл.

— Только поясни, о чем ты просишь?

Елена никак не могла сосредоточиться, забыв в это мгновение все слова вообще. Тем более теперь, когда Майкл медленно и вкрадчиво стал покрывать легкими поцелуями ее запястье, постепенно продвигаясь все выше и выше по руке…

Наконец Елене удалось вернуть свое обычное самообладание. Она даже смогла с чуть кокетливой и насмешливой улыбкой посмотреть на Майкла.

— Пожалуйста, Майкл, объясни, каковы пределы этой твоей собственности? Мне почему-то кажется, что ты перешел все границы!

— Господи! Да что тут объяснять! — в глазах Майкла засверкали искорки сдерживаемого смеха. — Рука — она и есть рука. Естественно, вся! Что касается моей собственности, я — максималист. Или все, или ничего! Вот, кстати напомнила, надо посмотреть в энциклопедии: плечо — часть руки? Обидно, что не помню! И как я мог так безответственно и небрежно изучать физиологию и анатомию? Отличник называется!.. А то как бы мне самого себя по незнанию не обделить. Поэтому пока, до полного выяснения, оставляем вопрос открытым!

Они одновременно захохотали. Насмеявшись вволю, Майкл сказал:

— Эли, Элизабет и Том ждут нас завтра. Они очень хотят познакомиться с тобой. Ты согласна?

— Конечно! — улыбнулась Елена.

Следующий вечер они провели у супругов Митчелл. Сразу, сама собой, установилась теплая непринужденная атмосфера. Елене было приятно, что друзья Майкла встретили ее очень приветливо.

Том, чуть выше среднего роста, атлетичного крепкого телосложения, был ровесником Майкла. Он оказался превосходным собеседником, умеющим не только вести беседу, но и внимательно слушать.

Элизабет, стройная высокая женщина с великолепными пышными волосами до плеч, произвела на Елену огромное впечатление своей необыкновенной красотой. Присмотревшись, Елена с сожалением отметила болезненный вид Элизабет и постоянно присутствующую грусть в ее огромных выразительных глазах.

— Я редко выхожу из дома, — мягко произнесла Элизабет. — Том очень занят, и я почти всегда одна. Я буду рада, Елена, если мы станем друзьями.

— Я на это очень надеюсь, Элизабет, — охотно откликнулась Елена.

— Элизабет, — раздался голос Тома, — по-моему, ты скромничаешь. Пора показать гостье то, чем ты увлекаешься.