Майкл взял ее руку и, наклонившись, нежно поцеловал:

— Спасибо, Эли, за твое доверие.

Они долго сидели рядом и молчали, испытывая одинаковое чувство освобождения от груза недосказанности и непонимания хотя бы в одном этом случае.

— Эли, вот что еще я хотел тебе сообщить, — заговорил Майкл. — Дело в том, что завтра мы должны быть на приеме у наших хороших знакомых. Состоится помолвка их дочери. Поэтому…

Елена от неожиданности отпрянула и, умоляюще глядя на него, сбивчиво и торопливо сказала:

— Майкл, может быть… я этого не хочу… ты один… а я… останусь…

Ответ Майкл был категоричен:

— Нет, Елена. Итак идут пересуды и домыслы о нашем затворничестве.

Она, немного придя в себя после его внезапного объявления о предстоящем визите, насмешливо бросила:

— Когда-то ты утверждал, что тебя не волнует, что будут думать другие!

— Это так, — спокойно согласился он. — Но есть разумные пределы поведения в обществе, когда вызов и эпатаж неуместны. Мы приглашены в дом давних друзей моих родителей. Они устраивают праздник для своей дочери. Что в этом плохого? Почему надо отказываться разделить искреннюю радость людей?

Безусловно, Елена была с ним полностью согласна. Но дело-то — в другом! Майкл или не понимал, или только делал вид, что не понимает причину, по которой не следовало принимать ни это, ни какое-либо другое приглашение. Елена решила объясниться сейчас же, поскольку сознавала, что это приглашение на помолвку — первое в череде других.

— Майкл, с тем, что ты сказал, я согласна, — она подтвердила свои слова энергичным кивком головы. — Но дело не в этом. Ты же сам прекрасно понимаешь, что нам делать подобные совместные визиты совершенно ни к чему. Зачем они? Бессмысленно афишировать и предавать публичной огласке наши отношения. Разумнее не акцентировать внимание на нашем скоропалительном быстротечном брачном союзе. Подумаешь!.. Приехала какая-то особа, пожила тихо, уехала. Никто не заметит даже и вскоре забудет! Иди на этот прием один, а меня объяви тяжело больной, прикованной к постели. Все поверят, потому что я никуда не выхожу и выходить не собираюсь. Для тебя так будет лучше, Майкл!

Окинув ее взглядом, Майкл горько усмехнулся.

— Ах, какая забота обо мне!.. Я весьма тронут твоими проникновенными словами, Елена!

Внезапно его тон стал холодным и даже надменным, а серые глаза смотрели холодно и бесстрастно:

— Елена, напоминаю, что ты приняла на себя определенные обязательства, согласившись стать моей женой. Одно из них — быть там, где бываю я. Тем более, не забывай и еще одно: мы — молодожены, дорогая. Твоего появления все ждут, поскольку наш брак — не тайный. Я женат и скрывать свою жену не намерен, ставя себя в идиотское положение. Ты — моя жена, Елена, и никаких отказов я впредь слышать не желаю! И один, без жены, никуда не пойду! — потом насмешливо добавил: — Хотя, должен, справедливости ради, заметить, что с удовольствием оказался бы в той же постели, к которой прикована ты. И это — единственная причина, которая могла бы отменить предстоящий выезд. Я, заметь, галантен: оставляю право выбора за тобой! Что скажешь?

Он ждал ответа, со спокойной улыбкой наблюдая, как возмущенная Елена вскочила на ноги. Глаза ее метали молнии.

— Ты, Майкл, всегда, со дня нашего знакомства, предлагаешь мне делать выбор из двух абсолютно неприемлемых вариантов!!!

Вспомнив сцену на мосту, Майкл засмеялся. А Елена сердито продолжила:

— Что ты смеешься?!! Навязал мне опять какой-то дурацкий выбор и радуешься!!! — вдруг она резко остановилась напротив него и едко спросила: — Ты тут столько разглагольствовал об обязательности наших походов в гости!.. А что выбрал бы на моем месте ты, Майкл?

Его глаза заискрились самодовольным смехом, но голос был серьезен:

— Елена, неприлично отвечать вопросом на вопрос. И я жду!

— Хорошо, — быстро согласилась она. — Отвечать не надо на мой вопрос. А дать мне совет ты можешь? Что выбрал бы ты?

— ПОСТЕЛЬ!!! — твердо заявил он.

— Мы с тобой редко сходимся во мнениях, Майкл!.. — нарочито горестно вздохнула Елена. — Я выбираю приглашение на помолвку.

— Ты дала мне в руки джокер, Елена, — медленно и многозначительно произнес Майкл. — Но мне было приятно слышать твои слова о полном доверии ко мне, и я не буду тебя шантажировать. Хотя получил редчайший шанс всегда оставаться в выигрыше!.. А сейчас предлагаю отправиться по магазинам. Возможно, ты захочешь что-нибудь купить к завтрашнему выходу.

Она отрицательно покачала головой.

— Нет! Я не поеду. У меня есть все необходимое.

— А я и не собираюсь ехать за необходимым. Я хочу, чтобы моя жена чувствовала себя завтра достойно и уверенно. Поэтому мы и поедем не за «необходимым», а за роскошным. Не возражай, Елена! И оставь глупые счеты! Ты думаешь, я не знаю, что все свои средства ты потратила на свадебный туалет? Елена, теперь ты — моя жена. И пока это так, я не допущу деления на «твое» и «мое». Жду тебя внизу.

Внутренне Елена была согласна с тем, что к предстоящему выходу, первому после женитьбы, необходимо тщательно подготовиться. Она ни за что на свете не хотела ставить Майкла в неловкое положение. Поэтому, объехав несколько фирменных магазинов и салонов, в одном из них она, наконец, остановила свой выбор на платье, которое показалось самым приемлемым. Смущала только цена. Елена вздохнула, велела упаковать выбранный наряд и вышла к ожидавшему Майклу.

— Майкл, ты только не подумай… — она была очень сконфужена и еле слышно прошептала: — Я его выбрала, но цена… какая-то… сумасшедшая!..

— Отнесите в машину! — распорядился он. — Елена, прошу тебя, не делай такие страшные глаза! И без того все смотрят на нас.

Когда они сели в автомобиль, Елена долго молчала, а потом с облегчением выдохнула:

— Я ненавижу все эти магазины! Как хорошо, что больше не надо…

— Нет, Елена. Надо, — возразил Майкл. — Кстати, мы приехали.

Елена посмотрела в окно. Машина стояла перед ювелирным магазином.

Майкл невозмутимо наблюдал, как перед Еленой выкладывали самые различные украшения. Но весь вид ее выражал полное равнодушие. Лишь однажды, когда перед ней раскрыли футляр, в котором лежал гарнитур — колье и серьги, выполненные из золота и бриллиантов, глаза Елены выдали ее удивление и восхищение. Гарнитур, действительно, был великолепен. Он состоял из большого количества образующих какой-то замысловатый узор маленьких звездочек, в центре которых сверкали крошечные бриллиантики. Гарнитур был изящен до такой степени, что казался каким-то невесомым, воздушным, космическим.

Устав от блеска изысканных украшений, Елена покачала головой и раскаянно произнесла:

— Извините меня, пожалуйста!.. Майкл, прости! Все это — очень красиво, но… — она набралась смелости и честно объявила: — Я не люблю золото и золотые украшения. Извините.

Елена встала и стремительно вышла из магазина. Она вдыхала воздух как можно глубже, желая успокоиться, потому что, конечно же, она обидела и хозяина магазина, потратившего на нее столько времени, и продавцов, выносящих и раскладывающих перед ней все это великолепие, выполненное ювелирами-мастерами. Но главное, она обидела Майкла, который хотел порадовать ее. Ну почему было не выбрать что-нибудь попроще и уйти? Все остались бы довольны! Но что сделано, то сделано!..

Как раз в тот момент, когда она завершала метания вдоль машины, появился Майкл.

— Елена, немедленно прекрати дергаться из-за пустяков! — строго сказал он. — Ну, не понравилось ничего. С чего ты решила, что обязана сделать покупку? Все! Садись в машину, поехали. Тем более, я очень голоден.

Она робко взглянула на него и с тревогой спросила:

— Майкл, ты, правда, не обиделся?

Ответ прозвучал успокаивающе мягко:

— Нет, Эли. Нисколько.

Елена очень нервничала, собираясь на этот первый прием. Она тщательно завила свои длинные волосы, затем, перебросив их на одну сторону, аккуратно заколола. Оставляя лицо открытым, локоны струились вдоль одного плеча. Елена придирчиво осмотрела макияж, кое-что подправила и надела платье. Нежно-песочного цвета из тончайшего бархата, отделанного по корсажу такого цвета атласом, оно было полностью декольтированным. Платье плотно облегало ее стройную фигурку, оставляя плечи открытыми, и, зауживаясь, спускалось до щиколоток. Сзади, от колена вниз, шел разрез. Платье было строгим и откровенным одновременно. Туфли цвета топленого молока, несмотря на высокий каблук, имели удобную колодку и были мягкими и легкими.