Лео взвизгнул, закрыл рот ладонью, и сквозь пальцы заструились тонкие кровавые ручейки.
- Это только начало, прощелыга, - мстительно пообещал ему Бернар. Он собирался отдать приказ увести нового раба, но ему помешали: прямо перед столом появился взъерошенный Влад.
- Дарра сдаёт позиции, сударь! - выкрикнул он и коротко поклонился. - Аксимийцы накинули на дворец атакующий купол. Сначала он, как таран, колотил по защитному полю Кошек, Беркутов и Волков, но теперь стал сжиматься.
Бернар перевёл взгляд на принца Аргора:
- Твой шанс, Марвин.
- Пусть выстроят зеркальный щит, и магия купола обратится против него самого, - твёрдо сказал принц, не сводя глаз с предводителя, потом резко повернулся, посмотрел на взъерошенного джирмийца, и тот кивнул, получив мысленную инструкцию. - Отправь письмо в столицу, Влад! - приказал Марвин и поклонился Бернару, яро мечтая его убить. Кошка легонько укусила принца за шею, и он отогнал крамольные мысли.
- Так как тебе всё-таки удалось разобраться с заклинанием? - сверля Марвина взглядом, спросил Бернар.
- Я почувствовал, что нужен Джирме, и отвлёкся от борьбы, - нахально улыбнулся принц: 'Чтобы ты не думал, Бернар, я не чувствую за собой вины и не собираюсь пресмыкаться перед тобой!'
- Ну-ну, - хмыкнул император и с подозрением покосился сначала на Ильмару, а потом на Элларда и Жерара. - Значит, так, Марвин, я принимаю твою помощь, но ты не прощён! После войны я вновь рассмотрю ваше с Жераром дело и вынесу окончательный вердикт.
- Как Вам будет угодно, сударь, - чуть склонил голову Марвин.
Бернар скрипнул зубами. 'Я разберусь с тобой позже, щенок!' - гневно подумал он и обратился к джирмийцам:
- Проверьте оружие! Удвойте патрули на стенах и охрану детского особняка! Марвин! Жерар! Эллард! В мой кабинет!
- А я? - прокричал Леопольд. Ему надоело сидеть на полу, словно выставленной на потеху зверушке, да и замёрз он основательно. Лео мечтал о тёплом плаще и кубке горячего вина, хотя сильно сомневался, что получит их.
- Ах да. - Бернар остановился, едва начав спускать в зал. - Джордж, отведи раба к Кону, пусть приставит его к какой-нибудь работе.
- Садисты, - прошипел белый маг и снова получил пощёчину от эльфа.
- Ещё одно слово - и я тебе глотку перережу, прощелыга!
- Дай ему время, Жерар, пусть пообвыкнется. Мы же добрые тёмные маги, - загоготал Эллард, подмигнул взбешённому отцу и последовал за предводителем.
Джордж потянул Леопольда за руку, и вдруг стены Цитадели вновь содрогнулись. Пол заходил ходуном, с потолка посыпалась штукатурка, из окон вылетели стёкла. Люди попадали на пол.
Принц Аргора схватился за колонну и встал, с трудом удерживая равновесие. Щит Джирмы покрылся трещинами, но выстоял. Марвин прильнул лбом к холодному мрамору и зашептал заклинание, успокаивая Цитадель. Белые маги утроили натиск, и из носа принца закапала кровь.
- Эллард! Жерар! - закричал Марвин, чувствуя, что одному ему не справиться.
Игривая кошка оставил попытки подняться на ноги, растянулся на полу и, бормоча заклинание, уткнулся лицом в трясущиеся каменные плиты, а эльф прижался к стене и сосредоточился, помогая Марвину поддерживать Цитадель.
Друзьям не пришлось сражаться втроём против целой армии: сообразив, как колдует принц, джирмийцы, не сговариваясь, присоединились к нему. Джирму тряхнуло последний раз, и на зал навалилась тишина - вторая атака совершенных магов была отбита.
- Вот тебе и честные белые маги. Сутки они дали, как же, - проворчал Марвин, сполз на пол и прислонился спиной к колонне: - Надо что-то придумать, иначе они изведут нас такими атаками, и, в конце концов, Цитадель рухнет. Их очень много, гораздо больше, чем нас.
- Вот и придумай! - нервно рявкнул Бернар. - Для этого ты и очухался, щенок!
- Да, сударь… - задумчиво протянул принц и тяжело поднялся: - Я могу поговорить с Эллардом и Жераром?
- В моём присутствии, - оскалился предводитель.
- Как Вам угодно, сударь, - пожал плечами Марвин, вытер кровь и взял Ильмару за руку…
Фридрих направил освободительные отряды во все крупные города Мира. Маги Аксимы появлялись на центральных площадях и устраивали митинги, призывая народ Аргора к борьбе против тирании Кошки. Белых магов встречали настороженно: лозунг 'Свергнем Джирму всем Миром' повергал аргорцев в шок, а призывы к равенству, братству, свободе и справедливости - в недоумение. Ораторы пускались в длинные цветистые речи, обещая по справедливости разделить богатства Мира, упразднить клановую систему и создать народное правительство. Аргорцы смотрели на белых магов, как на умалишённых. Некоторые даже попытались высказать предположения об их слабом рассудке вслух, но были захвачены оккупантами и подвергнуты странной процедуре, после которой стали счастливо улыбаться и вещать ту же лабуду, что и пришлые маги, приведя соотечественников в смятение. Если бы маги Аксимы убивали, как джирмийцы, их поняли бы, но губительные манипуляции с сознанием испугали людей, а когда выяснилось, что Цитадель в осаде, Мир охватила паника.
Лишившись руководства императора, аргорцы решили выживать кто как может. Люди старались не покидать домов, чтобы не стать счастливыми идиотами, как первые жертвы белых балахонов, а главы кланов, администрации городов бездействовали, поскольку белые маги, выступив на площадях, заняли мэрии и ратуши. Аргорцы затаились в ожидании дальнейших действий аксимийцев, но совершенные маги, так называли себя оккупанты, словно забыли об них, и неизвестность оказалась страшней резни и террора.
Жизнь в Аргоре замерла: улицы и площади городов опустели, на дверях мастерских, банков и магазинов повисли пудовые замки, окна домов наглухо закрыли плотные шторы или ставни. Некогда людные тракты казались заброшенными, а деревни и посёлки - мёртвыми. Лишь в гостиницах бабочек теплился слабый огонёк жизни. Именно туда, пустынными закоулками и дворами пробирались аргорцы в надежде узнать последние новости или хотя бы поговорить…Таким стал первый день войны с белыми магами.
К вечеру собравшиеся в гостиницах аргорцы были вознаграждены: они первыми услышали воззвание императора. 'Джирмийцы не сдаются! Император с нами! Цитадель сражается!' - передавалось из уст в уста, и Аргор начал оживать.
Один за другим из Джирмы стали приходить приказы, и, в отличие от пространной болтовни магов Аксимы, в них содержались чёткие и конкретные указания о том, как действовать дальше. На время войны предводитель касты снял запрет на убийства: 'Смерть захватчикам и их пособникам!' - с этих слов начинался любой императорский указ. Главам кланов предписывалось начать тайную войну с оккупантами: днём аргорцы должны были вести себя, как требуют белые маги, а по ночам безжалостно убивать их. Для этого император приказал Беркутам, Волкам и Ласточкам организовать небольшие мобильные отряды. Кроме того им, как самым сильным магам, поручалось обеспечить защиту прочих жителей Мира, то есть научить каждого аргорца пользоваться присланными из Цитадели заклинаниями, чтобы любой мог оградить свой дом и сознание от завоевателей…
В ту ночь Мир не спал, и второй день войны аргорцы встретили во всеоружии. Открылись магазины и банки, на рынках началась оживлённая торговля, караваны двинулись в путь. В обычном режиме заработала стража, а в ратуши и мэрии вернулись чиновники, словом, Аргор зажил обычной жизнью, будто никакой оккупации и в помине не было. А в полдень совершенных магов ждал сюрприз: на центральных площадях городов и больших селений собрались аргорцы. В руках они держали плакаты и транспаранты с любовно выведенными лозунгами: 'Свергнем Джирму всем Миром!', 'Свободу аргорскому народу!', 'Мир! Равенство! Братство!', 'Кланам - нет! Народному правительству - да!'. Окрылённые первой победой белые маги вышли к людям, и начались митинги. Каждое слово оратора воспринималось на ура. Ликующие крики о свободе и равенстве не смолкали по несколько минут, а апофеозом каждого митинга стало торжественное вручение аксимийцам символических ключей от своих городов. Местные главы кланов, мэры городов и старосты деревень от лица всех жителей заверяли оккупантов в искренней дружбе и готовности идти к Свету тем путём, что указывают совершенные маги. Друиды попытались вмешаться и объяснить совершенным магам, что всё это - гигантское надувательство, но на фоне всеобщего ликования и радостной готовности к светлым переменам их предостережения выглядели глупо. Аксимийцы мягко пожурили союзников за неуместную подозрительность и скептицизм и продолжили вещать о равенстве и всеобщей любви, гордясь, что так быстро сумели донести до жителей тёмного Мира преимущества светлой жизни. Фридрих не прислушался даже к Синкоплусу. Когда поздним вечером главный друид ворвался в штаб и с пеной у рта закричал: 'Они врут! Они не верят вам!', Фридрих лишь по-отечески улыбнулся ему и доброжелательно ответил:
