Здесь можно сделать последнее общее утверждение относительно связи парадигматического и синтагматического измерений. Если дано некоторое множество единиц, различающихся с помощью элементов «низшего уровня», из которых они состоят, то (независимо от определенных статистических соображений, которые будут рассмотрены в следующем разделе) длина каждой из единиц «высшего уровня», измеряемая с точки зрения числа синтагматически связанных элементов, отождествляющих данный комплекс, будет обратно пропорциональна числу элементов, находящихся в отношении парадигматической контрастности в пределах этого комплекса. Предположим, например, что в некоторой системе есть только два элемента выражения (которые мы обозначим как 0 и 1) и что в некоторой другой системе представлено восемь элементов выражения (которые мы занумеруем цифрами от 0 до 7); для простоты, поскольку такое предположение не затрагивает общего принципа, допустим, что любые комбинации элементов выражения разрешаются «фонологическими» правилами, которым подчиняются обе системы. Чтобы различить восемь «фонологических» слов в рамках первой (бинарной) системы, каждое из слов должно состоять по крайней мере из трех элементов (000, 001, 010, 011, 100, 101, 110, 111), тогда как во второй (октальной) системе для различения каждого из восьми слов достаточно одного элемента (0, 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7). Чтобы различить 64 слова, в бинарной системе нужны комплексы, состоящие не менее чем из шести элементов, а в восьмеричной — не менее чем из двух элементов. В общем, максимальное [28] число единиц «высшего уровня», которые могут различаться с помощью некоторого множества элементов «низшего уровня», синтагматически связанных в комплексах, определяется формулой: N = p₁ × р₂ × р₃ ... р_m (где N — число единиц «высшего уровня», m — число позиций парадигматического контраста для элементов «низшего уровня», p₁ обозначает число элементов, вступающих в отношение парадигматической контрастности в первой позиции, р₂ обозначает число элементов, вступающих в отношение парадигматической контрастности во второй позиции, и так далее до m-ной позиции). Отметим, что эта формула не предполагает ни того, что во всех позициях могут появляться одни и те же элементы, ни того, что во всех позициях число элементов, находящихся в парадигматическом контрасте, одно и то же. То, что было сказано выше в связи с простым примером двоичной и восьмеричной систем, внутри которых все элементы встречаются во всех положениях и возможны любые синтагматические сочетания, таким образом, представляет собой не более чем частный случай, подпадающий под более общую формулу:

2 × 2 × 2 = 8, 2 × 2 × 2 × 2 = 16 и т. д.

и

8 = 8, 8 × 8 = 64, 8 × 8 × 8 = 512 и т. д.

Основанием, в связи с которым мы выбрали для сравнения бинарную систему (с двумя элементами) и восьмеричную систему (с восемью элементами), является то обстоятельство, что 8 — это целая степень от 2: это 2 в 3-й степени, а не 2 в степени 3,5 или 4,27 и т. п. Это четко выявляет связь между парадигматическим контрастом и синтагматической «длиной». При прочих равных условиях минимальная длина слов в бинарной системе в три раза больше длины слов в восьмеричной системе. Мы используем это частное числовое соотношение в следующем разделе. В последующих главах, особенно в главе, посвященной семантике, мы обратимся к более общему принципу, согласно которому лингвистически существенные различия могут проводиться как на основе синтагматических, так и на основе парадигматических критериев.

Отметим, что понятие «длины», которое мы только что рассмотрели, определяется в зависимости от числа позиций парадигматического контраста в пределах синтагматического комплекса. Оно не обязательно связано с временной последовательностью. Это положение (вытекающее из сказанного ранее в настоящем разделе — см. § 2.3.6) весьма существенно для последующего обсуждения фонологической, грамматической и семантической структур.

2.4. СТАТИСТИЧЕСКАЯ СТРУКТУРА *

2.4.1. ФУНКЦИОНАЛЬНАЯ НАГРУЗКА *

Не все парадигматические противопоставления, или контрасты, в равной степени существенны для функционирования языка. Они могут значительно отличаться друг от друга по своей функциональной нагрузке. Чтобы пояснить значение этого термина, можно рассмотреть некоторые противопоставления в пределах фонологической системы английского языка.

Субстанциальная реализация многих слов устного английского языка различается тем, что в одном и том же окружении в одних случаях встречается [p], а в других — [b] (ср. pet : bet, pin : bin, pack : back, cap : cab и т. д.); на основе этого контраста мы можем установить оппозицию между /р/ — /b/, которые, по крайней мере на этом этапе, мы можем рассматривать как два минимальных элемента выражения языка (под «минимальной» мы подразумеваем далее не разложимую единицу). Поскольку многие слова различаются благодаря оппозиции /р/ — /b/, контраст между этими двумя элементами несет высокую функциональную нагрузку. Другие противопоставления несут более низкую функциональную нагрузку. Например, относительно небольшое число слов различается в субстанциальной реализации наличием одного, а не другого из двух согласных, которые встречаются в конечном положении в словах wreath 'венок' и wreathe 'плести венки' (символы этих двух звуков в Международном Фонетическом Алфавите — соответственно [θ] и [ð]; ср. § 3.2.8); весьма небольшое количество слов, если они вообще существуют, отличается друг от друга противопоставлением звука, фигурирующего в начале слова ship, звуку, представленному вторым согласным в словах measure или leisure (эти два звука обозначаются в Международном Фонетическом Алфавите соответственно [ʃ] и [ʒ]). Функциональная нагрузка контрастов между [θ] и [ð] и между [ʃ] и [ʒ] таким образом намного ниже, чем функциональная нагрузка контраста /р/ : /b/.

Значение функциональной нагрузки очевидно. Если говорящие на некотором языке не сохраняют последовательно те противопоставления, благодаря которым высказывания с разным значением отличаются друг от друга, то это может привести к неправильному пониманию. При прочих равных условиях (мы еще к этому вернемся) чем выше функциональная нагрузка, тем более важно, чтобы говорящие овладели отдельным противопоставлением как частью своих «речевых навыков» и последовательно сохраняли его при своем использовании языка. Следует ожидать поэтому, что дети раньше всего овладевают контрастами, несущими наиболее высокую функциональную нагрузку в том языке, который они слышат; соответственно, противопоставления с высокой функциональной нагрузкой, по-видимому, также лучше сохраняются при передаче языка от одного поколения к другому. Наблюдая, с какой легкостью дети овладевают контрастами своего родного языка, и изучая историческое развитие отдельных языков, мы получаем некоторое эмпирическое подтверждение этим предположениям. Впрочем, в каждом случае имеются дополнительные факторы, которые взаимодействуют с принципом функциональной нагрузки и которые трудно отделить от этого последнего. Здесь мы эти факторы рассматривать не будем.

Точная оценка функциональной нагрузки усложняется, если не становится абсолютно невозможной, из-за соображений, которые нам позволила временно не принимать во внимание оговорка «при прочих равных условиях». Во-первых, функциональная нагрузка отдельного противопоставления между элементами выражения варьирует в зависимости от структурной позиции, занимаемой ими в слове. Например, два элемента могут часто противопоставляться в начале слова, но очень редко — в конце слова. Берем ли мы просто среднюю величину для всех позиций контраста? Ответ на этот вопрос не ясен.