Сначала Дин заявил, что его неприятности начались после того, как он переехал на север. Он хотел спокойной жизни и купил большой участок земли в пустыне, немного южнее Палмдейла. Ежедневные поездки на работу и обратно его убивали. Однако Беренсон ему не поверила. Все жители Лос-Анджелеса сталкиваются с теми же проблемами, отправляясь на работу. Тогда Дин сказал, что дело в соседях. Рядом с его домом часто крутятся байкеры, поскольку где-то поблизости находится подпольная лаборатория по производству наркотиков. Эта версия показалась Беренсон более правдоподобной. Подобных историй она уже успела наслушаться. Однако случайное замечание Дина о дочери заставило предположить, что его проблемы как-то связаны с ней. Дочери было четырнадцать. Беренсон сложила два и два – и получила пять. Она решила, что девочка связалась с байкерами или начала баловаться наркотиками, что и привело к возникновению неприятностей в доме у Дина.

Потом она изменила точку зрения. Проблемы с качеством, возникшие в Хайленд-Парке, стали известны многим внутри компании. Беренсон понимала, что Дин попал в сложное положение. Как директор корпорации, он отвечал за ее благополучие. Однако у него имелись обязательства перед Пентагоном – «Новая эра» должна была выдавать только качественную продукцию. Беренсон пришла к выводу, что конфликт интересов и вызвал стресс. Однако Дин ни в чем не нарушал закон, а потому она постаралась забыть о своих тревогах.

Затем исчез Тони Суон.

Он попросту испарился. Сегодня он был на месте, а на следующий день его уже не было. Как истинный профессионал, Беренсон заметила его отсутствие и занялась расследованием. Она тоже попала в сложное положение. Суон обладал секретной информацией. Речь шла о безопасности страны. Беренсон вцепилась в проблему, как собака в кость, и стала задавать множество вопросов разным людям.

В один далеко не прекрасный день она вернулась домой и обнаружила, что ее сын играет с Алленом Ламейсоном в баскетбол.

Беренсон побаивалась Ламейсона. Так было всегда. Но насколько сильно она его боится, ей стало ясно только в тот момент, когда она увидела, как он гладит ее двенадцатилетнего сына по голове своей огромной ладонью, способной раздавить череп ребенка. Ламейсон предложил мальчику потренироваться в штрафных бросках, пока он немного поболтает с его мамой.

Их беседа началась с признания. Ламейсон рассказал ей о том, что случилось со Суоном. Рассказал во всех подробностях. И намекнул на причину. На этот раз Беренсон сложила два и два и получила четыре. Она вспомнила о стрессе, в котором пребывал Дин. Ламейсон не спеша объяснил ей, что Дин вынужден работать над специальным проектом.

У него нет выбора: если он откажется сотрудничать, его дочь исчезнет, а через несколько недель ее найдут в банде байкеров, и по ее ногам будет стекать кровь.

Или ее вообще не найдут.

Потом Ламейсон намекнул, что нечто похожее может произойти с сыном Беренсон. Он сказал, что многие байкеры с удовольствием развлекаются с мальчиками. Большинство из них побывали в тюрьме, а тюрьма резко меняет сексуальные предпочтения.

Ламейсон предупредил ее и дал два указания. Он сказал, что рано или поздно появятся двое мужчин и две женщины, которые начнут задавать вопросы. Старые армейские друзья Суона. Первое указание состояло в том, что их следовало вежливо, но очень твердо отшить. И естественно, Беренсон никому не должна рассказывать о беседе с Ламейсоном – таким было второе указание.

Затем он заставил Беренсон подняться в спальню и вступить с ним в сексуальные отношения. Чтобы закрепить их соглашение, сказал он.

После этого Ламейсон спустился вниз и еще немного поиграл в баскетбол с ее сыном.

И уехал.

Ричер поверил в рассказ Беренсон. Ему много раз приходилось слышать, как люди лгут, и гораздо реже, как они говорят правду. Он знал, как отличать одно от другого. Он понимал, кому можно верить, а кому – нет. Ричер был циничным человеком, но обладал удивительным талантом видеть все стороны проблемы. Он поверил в баскетбол, тюрьму и секс в спальне. Люди вроде Маргарет Беренсон не выдумывают такие вещи. Они просто не способны на такое. Их представления о мире сильно ограничены. Он взял кухонный нож, срезал липкую ленту и помог Беренсон подняться на ноги.

– Так кто же знает? – спросил он.

– Ламейсон, Леннокс, Паркер и Саропиан, – ответила Беренсон.

– И это все?

– Да.

– А остальные четверо бывших полицейских?

– Они не такие. Из другой эпохи и другого мира. Ни одному из них Ламейсон по-настоящему не доверяет.

– Тогда зачем он их нанял?

– Живая сила. Численность. К тому же он доверяет им во всех остальных вопросах. Они выполняют его приказы.

– А зачем он нанял Тони Суона? Суон всегда оставался бы занозой у него в заднице.

– Ламейсон не нанимал Суона. Он его не хотел. Но я убедила нашего управляющего, что необходимо разнообразие. Плохо, если все люди прежде служили в одном месте.

– И он нанял Суона?

– Да. Я сожалею.

– Где они расправились с Суоном?

– В Хайленд-Парке. Там есть вертолет. И вспомогательные здания. Много свободного пространства.

– У вас есть место, куда вы могли бы уехать? – спросил Ричер.

– Уехать? – не поняла Беренсон.

– На пару дней, пока все это не закончится?

– Это не закончится. Вы не знаете Ламейсона. Его невозможно победить.

Ричер посмотрел на Нигли.

– Мы сможем его победить?

– Одной левой, – ответила она.

– Но их четверо, – сказала Беренсон.

– Трое, – поправил ее Ричер. – Саропиан уже вне игры. Их трое, нас четверо.

– Вы сумасшедшие.

– Именно так они и подумают. Это уж точно. Они наверняка решат, что я настоящий псих.

Беренсон довольно долго молчала.

– Я могу поселиться в гостинице, – сказала она.

– Когда ваш сын возвращается домой?

– Я заберу его из школы.

Ричер кивнул.

– Соберите вещи.

– Хорошо.

– Кто летал на вертолете? – спросил Ричер.

– Ламейсон, Леннокс и Паркер. Только они трое.

– И пилот, – добавил Ричер. – С пилотом четверо.

Беренсон поднялась наверх собирать вещи, а Ричер убрал кухонный нож. Затем он спрятал камень Суона в карман и снял пластиковую бутылку с «глока».

– Неужели она сработала бы как глушитель? – спросила Нигли.

– Сомневаюсь, – ответил Ричер. – Когда-то я читал об этом в книге. Там срабатывало. Но боюсь, что в реальном мире бутылка взорвалась бы и меня ослепило бы осколками пластика. Однако выглядит неплохо, правда? И производит куда более сильное впечатление, чем просто пистолет.

Зазвонил телефон Ричера. Тот, что они купили для связи, а не трубка Саропиана, добытая в Вегасе. Это была Диксон. Они с О’Доннелом вели наблюдение за Хайленд-Парком уже четыре с половиной часа. Всю возможную информацию они собрали, и Диксон опасалась, что они могут вызвать подозрения.

– Отправляйтесь домой, – сказал Ричер. – Мы выяснили все, что нужно.

Затем подал голос личный телефон Нигли. Звонил ее человек из Чикаго. Десять тридцать в Лос-Анджелесе, в Иллинойсе время ужина. Нигли выслушала, не двигаясь и не задавая вопросов, молча воспринимая информацию. Потом отключила телефон.

– Информация от нашего источника в полиции Лос-Анджелеса, – сказала она. – За двадцать лет службы на Ламейсона было заведено восемнадцать дел отделом внутренних расследований, и во всех случаях он сумел выкрутиться.

– Обвинения?

– Самые разные. Превышение полномочий, взятки, коррупция, пропажа наркотиков, пропажа денег. Он плохой парень, но очень умный.

– Как этот человек мог получить работу на объекте с такой высокой степенью секретности?

– Как он вообще умудрялся работать в полиции Лос-Анджелеса? И даже сделать там карьеру? Да просто создавал видимость работы и прикладывал все усилия, чтобы его личное дело оставалось чистым, – вот как. И еще имел подходящего напарника, который знал, когда нужно держать язык за зубами.