Он оставил «крайслер» на углу парковки, на солнце, чтобы автомобиль высох. Затем прошел длинный квартал на север, до авеню Фонтейн. Отыскал хозяйственный магазин и купил четыре фонарика. Черные, мощные, достаточно большие, чтобы их можно было использовать в качестве дубинки. Девушка за кассой сложила фонарики в пластиковую сумку с надписью «Я люблю ЛА» – три заглавные буквы и красный символ в форме сердечка. Ричер нес сумку, слегка помахивая ею и прислушиваясь к тихому шуршанию пластика.

Они не пошли обедать в «Денни», а выбрали «Домино», заказали пиццу и съели ее в скромном зальчике рядом с прачечной. Потом купили содовую в красном автомате, стоящем за дверью. Идеальная трапеза, если учесть, что им предстоит сегодня сделать. Калории, жиры, сложные углеводы. Энергия, которой должно хватить на двенадцать часов. Армейский врач объяснил им это много лет назад.

– Какие цели мы ставим на эту ночь? – спросил О’Доннел.

– Три, – ответил Ричер. – Первая: Диксон попытается отыскать что-нибудь полезное у секретарши. Вторая: Нигли найдет офис драконихи и займется им. А мы с тобой осмотрим остальные офисы. Сто двадцать секунд – войти и выйти. Ну а потом мы постараемся идентифицировать людей, которые приедут по сигналу тревоги.

– Мы будем ждать их прибытия?

– Я один буду ждать, – ответил Ричер. – А вы, ребята, отправитесь обратно.

Ричер вернулся в свой номер, почистил зубы и долго стоял под горячим душем. Затем он растянулся на постели и заснул. Часы у него в голове разбудили его в половине первого. Он потянулся, снова почистил зубы и оделся. Серые брюки, серая рубашка, черная куртка, застегнутая до самого верха. Тщательно зашнурованные ботинки. Перчатки. Ключи от «крайслера» в одном кармане брюк, запасная обойма для «глока» в другом. Сотовый телефон, добытый в Вегасе, в одном кармане рубашки, его собственный телефон – в другом. Фонарик в одном кармане куртки, «глок» – в другом. И больше ничего.

Он вышел на стоянку без десяти час. Остальные уже собрались. Три темные фигуры, прячущиеся в глубокой тени.

– Отлично, – сказал Ричер и повернулся к О’Доннелу и Нигли. – Вы поедете в своих «хондах». – Он посмотрел на Диксон. – Карла, ты поведешь мою. Припаркуешь машину поблизости от здания, развернув ее на запад. Ключи оставишь в замке. А потом уедешь вместе с Дейвом.

– Ты что, собираешься оставить там «крайслер»?

– Нам он не нужен.

– В нем полно наших отпечатков и волос!

– Теперь их там не осталось. Об этом позаботились ребята, работающие на Ван-Найс. Ладно, поехали.

Они соединили кулаки, как это делают игроки в командных видах спорта, и разошлись по своим машинам. Ричер уселся в «крайслер» и включил зажигание. Мощный восьмицилиндровый двигатель ровно и тихо заработал в темноте. Ричер услышал, как закашляли двигатели «хонд», зашумели выхлопные трубы. Он направил машину к выезду со стоянки. В зеркало ему было видно, как три пары ярких лучей разрезают темноту у него за спиной. Он свернул на восток, выехал на Сансет, затем на юг, на Ла-Бреа, и снова на восток по Уилшир. Остальные три машины продолжали следовать за ним – маленький конвой, несущийся по тихим ночным улицам.

Шум огромного города стих, когда они миновали парк Макартура и выехали на 110-ю автостраду. Оставшийся справа центр города казался тихим и безлюдным. С другой стороны высилась темная пустая громада стадиона «Доджерс». Они съехали с автострады и по окраинным улицам помчались на восток. Здесь даже днем было совсем не просто ориентироваться. Однако Ричер уже трижды проделывал этот путь – дважды как пассажир и один раз как водитель – и не сомневался, что сумеет повернуть в нужных местах.

Так оно и вышло. За три квартала до «Новой эры» он сбросил скорость, чтобы остальные его догнали. На всякий случай описал широкую дугу в два квартала. И еще один круг, радиусом в один квартал. В воздухе клубился туман. Стеклянный куб выглядел темным и покинутым. Деревья вокруг стоянки были красиво подсвечены снизу, свет отражался в зеркальных стеклах здания, но другого источника освещения не наблюдалось. Колючая проволока на ограде казалась в темноте серой, главные ворота оставались закрытыми. Ричер притормозил перед ними, опустил стекло, высунул руку и сделал круговое движение пальцем в перчатке, как судья в бейсболе, показывающий, что команда выиграла очко. «Еще один круг». Они проехали три четверти пути, когда Ричер показал то место, где он хотел оставить «хонды». Сначала припарковалась Нигли, за ней О’Доннел, а потом Диксон в серебристом «прелюде» Ричера. Когда они закончили маневр, Ричер жестом провел пальцем по горлу, показывая, что им следует заглушить двигатели и выйти наружу. О’Доннел быстро подошел к воротам и вскоре вернулся.

– Там очень большой замок, – сказал он.

Ричер все еще сидел за рулем «крайслера», двигатель которого продолжал работать. Окно оставалось открытым.

– Чем больше замок, тем труднее его открыть, – откликнулся Ричер.

– Мы проберемся туда незаметно?

– Не слишком, – сказал Ричер. – Встречаемся у ворот.

Они пошли вперед, а он медленно поехал за ними на «крайслере». Дороги вокруг «Новой эры» были стандартными асфальтовыми лентами шириной в двадцать два фута. Типичные для деловых центров дороги без тротуаров. Это был Лос-Анджелес – двадцать одна тысяча одетых в асфальт миль и чуть поменьше тротуаров. Ворота «Новой эры» находились там, где ограда изгибалась дугой, отступая от автострады на двадцать футов, – это было сделано для того, чтобы прибывающие машины могли съехать с дороги и спокойно подождать, пока их впустят внутрь. Расстояние от ворот до противоположного края асфальтового покрытия составляло сорок два фута. Маньяк, сидящий в голове Ричера, тут же сообщил ему, что это ровно 14 ярдов, или 504 дюйма, или 0,795 процента от мили, или чуть больше 1280 сантиметров в европейских единицах измерения. Повернув на девяносто градусов, Ричер заехал в дугообразную выемку и остановил «крайслер» в дюйме от ворот. Затем стал отъезжать назад, пока не почувствовал, что задний бампер «крайслера» уперся в бордюрный камень. Он поставил правую ногу на тормоз, переключил передачу и опустил все четыре стекла. Внутрь ворвался холодный ночной воздух. Все посмотрели на него, и он показал, что двое должны встать слева от ворот и один – справа.

– Включаем часы, – сказал Ричер. – Две минуты.

Не снимая ноги с тормоза, он нажал на газ, чтобы получить возможность стартовать сразу. «Крайслер» начал тихонько раскачиваться. Ричер убрал ногу с тормоза и утопил педаль газа. Машина прыгнула вперед, преодолела сорок два фута и с дымящимися задними колесами врезалась в ворота. Замок разорвало, ворота распахнулись, а внутри «крайслера» надулась дюжина воздушных подушек безопасности. Однако Ричер был к этому готов. Одной рукой он держал руль, а другой прикрывал лицо. Подушку, направленную на водителя, он остановил локтем. Никаких проблем. Четыре открытых окна смягчили удар, и это спасло его барабанные перепонки. Однако шум оглушил Ричера. Это было все равно как если бы он сидел в машине и кто-то выстрелил в него из пистолета сорок четвертого калибра. Впереди, на стене здания, заметался синий луч света. Если сирена и включилась, то Ричер ее не услышал.

Он продолжал давить на газ. После удара в ворота машина слегка сбавила ход. Но потом быстро набрала скорость, оставляя на асфальте следы резины. Ричер выровнял руль и рискнул бросить быстрый взгляд в зеркало. Три фигурки бежали за ним изо всех сил. Тогда он положил обе руки на руль и направил «крайслер» на входные двери.

Когда машина подъехала к дверям, она успела разогнаться до пятидесяти миль в час. Передние колеса ударили в невысокую ступеньку, «крайслер» подпрыгнул вверх и врубился в двери на высоте фута от земли. Во все стороны полетели стекла, двери вырвало из петель, и автомобиль продолжил движение вперед. Как только он опустился на колеса, Ричер нажал на тормоз. «Крайслер» занесло, и он начисто снес столик секретарши и находившуюся за ней стенку. Через мгновение машина застыла на месте, вся, от капота до ветрового стекла, засыпанная обломками конторки и стены.