– Откуда вы знаете, что она имеет отношение к их исчезновению?

– Мы не знаем, – ответил Мани. – Но многое определяет время. Судя по всему, заказ в китайском ресторанчике был последним действием Санчеса в Лас-Вегасе.

– Что было в записке?

Мани наклонился, открыл портфель и вытащил оттуда пластиковый конверт с цветной фотокопией. Ричер увидел жирные пятна и складки. И строку, написанную хорошо знакомым почерком Хорхе Санчеса: «650 на $100к per». Уверенный четкий почерк, синяя шариковая ручка, все символы хорошо видны.

– Что это может значить? – спросил Мани.

– Ваша догадка будет ничуть не хуже моей, – ответил Ричер.

Он смотрел на числа и знал, что Диксон их не пропустит. Сокращение «к», общепринятое среди армейских служащих поколения Санчеса, означало тысячу, оно пришло из обучения в математической или инженерной школе либо после долгих лет службы за океаном, где расстояния измерялись в километрах, а не в милях. Километр, получивший прозвище «клик», состоял из тысячи метров, что составляло около шестидесяти процентов от мили. Таким образом, $100к означало сто тысяч долларов. Ну а «per» – обычный латинский предлог, означающий «на каждый», например мили на каждый галлон или мили в час.

– Я думаю, это предложение или ставка, – заговорил Мани. – Скажем, ты можешь получить шестьсот пятьдесят чего-то по сто тысяч за штуку.

– Или биржевой отчет, – предположил О’Доннел. – Скажем, шестьсот пятьдесят чего-то продано по сто тысяч за штуку. Общая стоимость шестьдесят пять миллионов долларов. Довольно крупная сделка. Вполне достаточная, чтобы из-за такой суммы убивать.

– Людей убивают и за шестьдесят пять центов, – сказал Мани. – Для этого не требуются миллионы долларов.

Карла Диксон молчала. Она сидела тихая и сосредоточенная. Ричер знал, что в числе 650 она нашла то, чего он не заметил. Он не мог себе представить, что именно. Это число не показалось ему интересным. «650 на $100к per».

– Никаких блестящих идей? – спросил Мани.

Все молчали.

– А что удалось получить вам из почтового ящика Франца?

– Флешку для компьютера, – сказал Ричер.

– Что на ней записано?

– Мы не знаем. Нам не удалось разгадать пароль.

– Давайте мы попытаемся, – предложил Мани. – У нас есть специальная лаборатория.

– Даже не знаю. Осталась всего одна попытка.

– Вообще-то у вас нет выбора. Это улика, а потому она принадлежит нам.

– А вы поделитесь с нами информацией?

Мани усмехнулся:

– Складывается впечатление, что стороны готовы сотрудничать.

– Хорошо.

Ричер кивнул Нигли. Она вынула из сумочки серебристый пластиковый контейнер и небрежно бросила Ричеру. Тот поймал его и передал Мани.

– Удачи, – сказал он.

– У вас есть какие-то идеи? – спросил Мани.

– Это числа, – ответил Ричер. – Франц любил числа.

– Хорошо.

– И это был не самолет, как вам известно.

– Да, – кивнул Мани. – Мы просто хотели вас заинтересовать. Это был вертолет. Вы знаете, сколько частных вертолетов обретается достаточно близко от того места, где его сбросили?

– Нет.

– Более девяти тысяч.

– Вы проверили офис Суона?

– Он ушел с работы. У него не было офиса.

– А его дом вы проверяли?

– Только через окна, – ответил Мани. – Он не подвергался обыску.

– Окно ванной?

– Там матовое стекло.

– Тогда последний вопрос, – сказал Ричер. – Вы проверили Суона и обратились к властям Невады относительно Санчеса и Ороско. Почему вы не позвонили в Вашингтон, Нью-Йорк и Иллинойс, чтобы связаться с остальными людьми из нашего отряда?

– Потому что в тот момент я работал с информацией, которой располагал.

– С какой информацией?

– Все четверо были на видеопленке наблюдения. Франц, Суон, Санчес и Ороско. Все четверо. Видеонаблюдение за сутки до того, как Франц ушел и не вернулся.

Не дожидаясь новых вопросов, Кёртис Мани открыл свой портфель и вытащил другую пластиковую папку. В ней лежала копия фотографии, сделанная с видеопленки. Четверо мужчин, стоящие плечом к плечу перед прилавком в каком-то магазине. С такого расстояния и вверх ногами Ричер не мог разобрать детали.

– Я сумел идентифицировать всех четверых, сравнивая этот снимок с фотографиями, найденными в коробке из-под обуви, которая лежала в шкафу в спальне Франца.

Мани вложил фотографию в руки Нигли. Она молча вгляделась в снимок, и на ее лице не отразилось ничего, кроме слабого отблеска от поверхности пластика. Нигли передала фотографию Диксон, которая разглядывала ее десять долгих секунд, потом на миг закрыла глаза и протянула О’Доннелу. Тот посмотрел на своих погибших друзей, покачал головой и отдал фотографию Ричеру.

Мануэль Ороско, первый слева, глядел куда-то вправо от себя, и камера поймала его встревоженный взгляд. Рядом с ним стоял Кельвин Франц, засунув руки в карманы, с терпеливым видом. Дальше – Тони Суон, смотревший прямо перед собой. Справа расположился Хорхе Санчес в рубашке, застегнутой на все пуговицы, но без галстука. Один палец он засунул за ворот. Ричеру был знаком этот жест, виденный им тысячу раз. Сразу стало понятно, что Санчес брился часов десять назад, щетина на шее успела вырасти и начала его раздражать. Ричеру не нужно было смотреть на время в уголке фотографии, чтобы понять: снимок сделан в начале вечера.

Они все немного постарели. У Ороско поседели волосы на висках, вокруг усталых глаз залегли морщины. Франц похудел, его плечи выглядели не такими мускулистыми, как прежде. Суон остался таким же широкоплечим, с мощной грудью, но живот у него заметно вырос, а линия коротко подстриженных волос отступила назад на полдюйма. У Санчеса из-за вечно хмурого выражения лица вокруг рта образовались две вертикальные морщины.

Они стали старше. И мудрее. На фотографии были сняты четверо мужчин, чьи таланты и умения не вызывали ни малейших сомнений. И еще Ричер чувствовал, что их объединяет дружба и взаимное доверие. Четверо крутых парней. Лучшие из девяти лучших на свете.

Как их могли победить?

За их спинами шли узкие ряды полок, которые показались Ричеру знакомыми.

– Где сделана фотография? – спросил Ричер.

– В аптеке в Калвер-Сити. Рядом с офисом Франца. Парень за прилавком их вспомнил. Суон покупал аспирин.

– Это не похоже на Суона.

– Для своей собаки. У нее артрит. Он давал ей четверть таблетки в день. Аптекарь сказал, что собакам часто прописывают аспирин, в особенности большим.

– И сколько аспирина он купил?

– Экономичную упаковку. Девяносто шесть таблеток, непатентованный аспирин.

– По четверти таблетки в день этого хватит на год и еще девятнадцать дней, – проронила Диксон.

Ричер снова посмотрел на фотографию. Четверо мужчин стояли в расслабленных позах, они никуда не торопились, делали обычную покупку для пса, обеспечивали его аспирином на целый год вперед.

«Они не понимали, что им грозит опасность».

Так кто же с ними расправился?

– Могу я оставить себе эту фотографию?

– Зачем? Вы там что-нибудь заметили? – спросил Мани.

– Здесь четверо моих друзей.

Мани кивнул.

– Ладно, забирайте ее себе. Это копия.

– Что будет дальше?

– Оставайтесь здесь, – ответил Мани и закрыл портфель, громко щелкнув замком. – Будьте на виду, а если увидите что-нибудь подозрительное, сообщите мне. И никаких независимых действий, договорились?

– Мы приехали на похороны, – сказал Ричер.

– Но на чьи похороны?

Ричер ничего не ответил. Он встал, повернулся и снова посмотрел на фотографию Рэкел Уэлч. В стекле отражался встающий с кресла Мани, все остальные последовали его примеру. Когда человек встает, он перемещается немного вперед, поэтому в тех случаях, когда на ноги поднимается группа людей, расстояние между ними уменьшается. Затем люди обычно отступают на шаг, поворачиваются и расходятся, уважая личное пространство каждого человека. Естественно, первой встала и шагнула в сторону Нигли. Мани повернулся к двери и направился в узкий проход между стульями. О’Доннел отступил в другую сторону. Миниатюрная Диксон, двигаясь легко и уверенно, обогнула кофейный столик.