– А ты хочешь стать таким?

– Тут дело не в желании. Это просто невозможно сделать.

– Почему?

– Ладно, пусть будет по-твоему. Я убегаю.

– От чего ты бежишь? От того, чтобы стать таким, как я?

– Чтобы перестать быть таким, как прежде.

– Мы все не такие, как прежде.

– Но это не всем должно нравиться.

– Мне не нравится, – признался О’Доннел. – Но я справляюсь.

Ричер кивнул.

– У тебя отлично получается, Дейв. Я серьезно. Меня тревожит собственная персона. Я смотрю на тебя, Нигли и Карлу и чувствую себя неудачником.

– В самом деле?

– Посмотри на меня.

– То, что есть у нас и чего нет у тебя, – это всего лишь чемодан.

– Но есть ли у меня то, чего нет у вас?

О’Доннел не ответил. Они свернули на север и пошли по Вайн-стрит. Во втором по величине городе Америки ярко светило солнце. И тут из движущегося автомобиля выскочили двое парней с пистолетами в руках.

Это был совершенно новый черный седан «лексус». Машина тут же набрала скорость и уехала, оставив двух парней на тротуаре, примерно в тридцати ярдах от Ричера. Он узнал дилера и человека с мешком, которые работали на площадке за галереей восковых фигур. Пистолеты были «Хардболлер АМТ» – выполненные из нержавеющей стали копии «Кольта Гавернмент 1911», калибра 0,45. Руки, сжимающие их рукояти, слегка дрожали. Оружие было направлено вперед и повернуто параллельно земле, как это водится у плохих парней в кинофильмах.

Руки О’Доннела тут же потянулись к карманам.

– Они интересуются нами? – спросил он.

– Они интересуются мной, – ответил Ричер и посмотрел назад.

Он не слишком беспокоился, что в него попадут из кольта сорок пятого калибра на расстоянии в тридцать ярдов, да еще парни, не умеющие правильно держать оружие. Конечно, он представлял собой крупную мишень, но статистика была на его стороне. Пистолеты – это оружие для комнаты. У опытного стрелка в напряженной ситуации среднее расстояние для успешной стрельбы равно примерно одиннадцати футам. Но даже если сам Ричер не пострадает, пуля может попасть в кого-то другого. В человека, находящегося в квартале отсюда, или в низко летящий самолет. Сопутствующий ущерб. На улице полно случайных прохожих: мужчины, женщины, дети и другие существа, которых Ричер не мог с уверенностью отнести к какой-то определенной категории.

Он повернулся к двум вооруженным парням. Они продвинулись не слишком сильно. Не больше чем на пару шагов. О’Доннел пристально наблюдал за ними.

– Нужно увести их с улицы, Дейв, – сказал Ричер.

– Согласен, – ответил О’Доннел.

– Уходим влево, – решил Ричер.

Он сделал шаг в сторону и бросил быстрый взгляд налево. Ближайшая дверь находилась в подвальчике, где гадали на картах Таро. Разум Ричера перешел в боевой режим и заработал холодно, быстро и четко. Сам он двигался нормально, но мир вокруг замедлил свой бег. Тротуар превратился в четырехмерную диаграмму: вперед, назад, в сторону, время.

– Назад на ярд и влево, Дейв, – сказал он.

О’Доннел напоминал слепца. Его глаза были прикованы к двум парням с пистолетами. Однако он услышал голос Ричера и быстро сделал шаг назад и влево. Ричер распахнул дверь, ведущую к гадалке, давая возможность О’Доннелу обойти его и попасть внутрь. Двое парней медленно приближались. Теперь они находились на расстоянии в двадцать ярдов. Ричер быстро скрылся за дверью вслед за О’Доннелом. В приемной никого не было, кроме молодой женщины с длинными черными волосами, сидевшей у большого обеденного стола, покрытого длинной, до пола, красной скатертью. На скатерти лежали колоды карт. Женщина была одета в пурпурное марлевое платье, которое почти наверняка сильно линяло, окрашивая ее кожу.

– У вас есть задняя комната? – спросил Ричер.

– Только туалет, – ответила женщина.

– Спрячьтесь там и лягте на пол, – сказал Ричер.

– Что происходит?

– Это вы мне скажите.

Женщина не шевелилась до тех пор, пока О’Доннел не вытащил руки из карманов. Кастет на правой руке напоминал крокодилью улыбку. В левой руке О’Доннел держал складной нож. Лезвие было убрано в рукоять, потом оно выпрыгнуло наружу с резким щелчком, как будто сломалась кость. Женщина вскочила со стула и выбежала из комнаты. Ангелина, которая работала на Вайн-стрит, знала правила игры.

– Что это за парни? – спросил О’Доннел.

– На их деньги я только что купил себе футболки.

– С ними будут проблемы?

– Не исключено.

– Какой у тебя план?

– Тебе нравится «Хардболлер АМТ»?

– Это лучше, чем ничего.

– Ну тогда ладно.

Ричер приподнял край скатерти, встал на колени и залез под стол. О’Доннел последовал за ним и устроился слева. Опустив скатерть, он ножом сделал в ткани разрез на уровне глаз и слегка расширил отверстие пальцами, чтобы через него можно было видеть. Затем он быстро повторил ту же операцию перед Ричером. Ричер уперся ладонями в столешницу. О’Доннел переложил нож в правую руку, а левой сделал то же самое, что и Ричер.

Теперь им оставалось только ждать.

Парни подошли к двери примерно через восемь секунд. Они немного помедлили и заглянули внутрь через стекло. Наконец, набравшись мужества, вошли и остановились в шести футах от стола, направив пистолеты вперед и повернув их параллельно полу.

Они сделали осторожный шаг вперед.

Опять остановились.

На правой руке О’Доннела был надет кастет, и в ней же он держал нож, но это была единственная свободная рука под столом. С ее помощью он начал отсчет. Большой, указательный палец и средний. Один, два, три.

На счет «три» Ричер и О’Доннел толкнули стол вверх и от себя. Стремительно описав в воздухе четверть круга и переместившись на три фута вперед, столешница прошла вертикальное положение и сначала выбила из рук парней пистолеты, а потом ударила их в грудь и в лицо. Стол был очень тяжелым. Настоящее дерево. Вполне вероятно, дуб. Он с легкостью сбил обоих парней с ног. Оба рухнули на спину в облаке взметнувшихся вверх карт Таро и остались лежать неподвижно под красной скатертью. Ричер поднялся на ноги, наступил на перевернутый стол и прошелся по нему пружинистым шагом, потом пару раз подпрыгнул. Как только он перенес свой вес на пол, О’Доннел отодвинул стол на шесть дюймов, открывая лежащие на полу пистолеты. Он забрал «хардболлеры», а потом быстрым движением ножа глубоко рассек у обоих парней перепонку между большим и указательным пальцами. Весьма болезненно и очень эффективно: теперь у них долго не возникнет желания брать в руки пистолет, да и заживет эта рана не скоро, тут многое будет зависеть от питания и антисептики. Ричер слабо улыбнулся. Именно так они действовали прежде в своем отряде. Потом улыбка исчезла: Ричер вспомнил, что этот прием придумал Хорхе Санчес, а сейчас его тело лежит где-то в пустыне.

– Проблем оказалось не слишком много, – заметил О’Доннел.

– И мы получили некоторый бонус, – ответил Ричер.

О’Доннел убрал свою керамическую коллекцию обратно в карманы и засунул «хардболлер» за брючный ремень, под пиджак. Второй пистолет он протянул Ричеру, который спрятал его в карман брюк, а сверху прикрыл футболками. Они вместе вышли на солнце и вновь зашагали по Вайн-стрит, а затем свернули на бульвар Голливуд.

Карла Диксон поджидала их в вестибюле отеля «Шато Мармон».

– Звонил Кёртис Мани, – сказала она. – Ему понравилось то, что ты сделал с почтой Франца. Он предложил полицейским в Вегасе проверить офисы Санчеса и Ороско. И они кое-что нашли.

Через тридцать минут подъехал сам Мани. Он вошел в вестибюль отеля, все такой же усталый и с тем же потертым портфелем. Усевшись в кресло, он спросил:

– Кто такой Эйдриен Маунт?

Ричер поднял голову. «Эзари Махмуд, Эйдриен Маунт, Элан Мейсон, Эндрю Макбрайд, Энтони Мэтьюс». Сириец и его четыре псевдонима. Мани не знал, что они владеют этой информацией.