Минус двенадцать. Шансы один к сорока двум. Лучше, но не слишком хорошо. Ключ не подошел ни к одному ящику в пятом ряду. И в шестом. Минус восемнадцать. Одна треть. Шансы постоянно увеличиваются. «Нужно во всем видеть светлую сторону». Нигли все еще говорила. Ричер слышал ее голос. И знал, что люди, стоящие за ней в очереди, скоро начнут терять терпение, переступать с ноги на ногу, оглядываться по сторонам. Им станет скучно, и они заинтересуются тем, что происходит вокруг.

Ричер занялся седьмым рядом, сверху. Попробовал покрутить ключом в замке – тот не сдвинулся ни на йоту. Ничего не вышло и со средним ящиком. И с самым нижним. Ричер еще немного переместился вправо. Нигли замолчала. Служащий что-то объяснял ей, а она делала вид, что не понимает. Ричер передвинулся немного правее. Восьмой ряд. Верхний ящик – не получилось. В помещении стало тихо. Ричер спиной чувствовал, как его разглядывают люди, стоящие в очереди. Он опустил руку и занялся средним ящиком в восьмом ряду.

Пошевелил ключом, и этот слабый металлический звук показался ужасно громким.

Неудача.

На почте царила тишина.

Ричер вставил ключ в самый нижний ящик в восьмом ряду.

Пошевелил ключом.

Он повернулся.

Замок открылся.

Ричер отошел назад, настежь распахнул маленькую дверцу и наклонился. Ящик был забит до отказа: пухлые конверты с защитным слоем внутри, большие коричневые, большие белые, письма, каталоги, журналы в пластиковой обертке, открытки.

В зал вернулся звук.

Ричер услышал, как Нигли сказала:

– Большое вам спасибо за помощь.

Ее каблуки застучали по плитке. Очередь, стоявшая за ней, зашевелилась, люди снова принялись оценивать свои шансы покончить с делами до того, как они состарятся и умрут. Ричер засунул руку в ящик и пододвинул его содержимое вперед. Собрал все в одну кучу, зажал ее между ладонями и выпрямился. Спрятал свою добычу под мышку, снова запер ящик, положил ключ в карман и направился к выходу, словно ничего особенного не произошло.

Нигли ждала его в «мустанге» в трех домах от почты. Ричер бросил все, что ему удалось добыть, на центральную консоль и сел в машину. Покопавшись в куче корреспонденции, он вытащил из нее четыре маленьких мягких конверта, адресованных Францу его собственным, знакомым Ричеру почерком.

– Слишком маленькие для дисков, – заметил он.

Глядя на марки, он разложил их по числам. На самом последнем конверте стоял штамп с датой того утра, когда Франц исчез.

– Отправлено накануне вечером.

Ричер открыл конверт и вытряхнул из него маленький серебристый предмет. Металлический, плоский, длиной в два дюйма и шириной в три четверти дюйма, тонкий, с пластиковой крышечкой. На нем было напечатано: «128 МБ».

– Что это такое? – спросил Ричер.

– Флешка, – ответила Нигли. – Новая версия дискеты. Никаких подвижных частей и в сто раз больше объем информации, который можно на ней хранить.

– Что мы будем с ней делать?

– Мы вставим ее в один из моих компьютеров и посмотрим, что на ней.

– И все?

– Если только там не стоит пароль. А он, скорее всего, стоит.

– Но разве нет какого-нибудь программного обеспечения, которое помогло бы нам решить эту задачу?

– Раньше было. Сейчас нет. Программы постоянно усовершенствуются, становятся лучше – или хуже, все зависит от того, как посмотреть.

– И что же мы станем делать?

– Пока едем, составим мысленный список. Возможные варианты для пароля. Старый, испытанный способ. Думаю, у нас будет три попытки, а потом файл сам себя уничтожит.

Она завела двигатель и отъехала от тротуара. Аккуратно развернулась и покатила на север, в сторону Ла-Сьенега.

Мужчина в темно-синем костюме провожал их взглядом, пригнувшись к рулю темно-синего «крайслера», припаркованного в сорока ярдах от почты, на стоянке, принадлежащей аптеке. Он открыл мобильный телефон и набрал номер своего босса.

– На этот раз они не стали заходить в офис Франца, – доложил он. – Они поговорили с хозяином дома. Потом довольно много времени провели на почте. Думаю, Франц посылал сам себе письма. Вот почему мы не смогли ничего найти. Скорее всего, это у них.

Нигли вставила флешку в отверстие на боку ноутбука, и Ричер стал смотреть на экран. Секунду ничего не происходило, затем появилась иконка – стилизованное изображение предмета, вставленного в компьютер. На нем было написано: «Без названия». Нигли провела пальцем по тачпаду и дважды легонько стукнула по нему. Иконка превратилась в требование пароля, занявшее весь экран.

– Проклятье, – пробормотала Нигли.

– Этого следовало ожидать, – сказал Ричер.

– Есть какие-нибудь идеи?

Во время службы в армии Ричер множество раз взламывал компьютерные пароли, применяя обычную методику: представить себе человека, поставившего пароль, и попытаться думать как он. Стать им. Параноики использовали сложные сочетания строчных и заглавных букв и цифр, ничего не значившие ни для кого, кроме них самих. Такие пароли взломать практически невозможно. Но Франц никогда не был параноиком. Он был спокойным человеком и относился к требованиям безопасности серьезно, но с определенной долей иронии. Кроме того, он предпочитал слова цифрам. Имел множество разных интересов и увлечений. Был верным и любящим. Обладал вкусами среднестатистического гражданина. И великолепной памятью.

– Анджела, Чарли, Майлз Дэвис, «Доджерс», Куфакс, Панама, Пфайфер, «Ронин», Бруклин, Хейди и Дженнифер, – выдал Ричер.

Нигли записала все на чистой странице блокнота.

– Почему ты выбрал эти слова?

– Анджела и Чарли – это очевидно. Его семья.

– Слишком очевидно.

– Может, да, а может, и нет. Майлз Дэвис – его любимый певец, «Доджерс» – любимая команда, а Сэнди Куфакс – любимый игрок.

– Понятно. А что такое Панама?

– Его отправили туда в конце тысяча девятьсот восемьдесят девятого года. Думаю, там он пережил самое лучшее время – с профессиональной точки зрения. Такое не забывается.

– Пфайфер – это Мишель Пфайфер?

– Его любимая актриса.

– Анджела немного на нее похожа, тебе не показалось?

– Вот-вот.

– «Ронин»?

– Его самый любимый фильм, – сказал Ричер.

– Так было десять лет назад, когда ты его знал, – заметила Нигли. – С тех пор появилось много хороших фильмов.

– Пароли обычно рождаются в глубинах человеческого существа.

– Слишком короткое слово. Сейчас большинство программ требует пароль, состоящий не менее чем из шести символов.

– Хорошо, вычеркни «Ронин».

– Бруклин?

– Он там родился.

– Я не знала.

– Мало кто знал. Их семья перебралась на запад, когда он был маленьким. Неплохое слово с точки зрения пароля.

– Хейди?

– Первая настоящая подружка. Насколько я понимаю, та еще штучка была. Он сходил по ней с ума.

– Я ничего про это не знала. Совсем. Меня, ясное дело, исключали из мужских разговоров.

– Ясное дело, – подтвердил Ричер. – Карлу Диксон тоже. Мы не хотели, чтобы вы знали, что у нас есть чувства.

– Вычеркиваю из списка Хейди. Всего пять букв, к тому же он слишком любил Анджелу и наверняка посчитал бы неправильным использовать имя прежней подружки в качестве пароля, какой бы классной штучкой она ни была. Вычеркиваю Мишель Пфайфер по той же причине. А кто такая Дженнифер? Вторая подружка? Она тоже была той еще штучкой?

– Дженнифер была его собакой, – ответил Ричер. – Когда он был ребенком. Маленькая черная дворняжка. Прожила восемнадцать лет. У него чуть не разорвалось сердце, когда она умерла.

– Это годится. Он мог использовать ее имя в качестве пароля. Но у нас только три попытки.

– У нас двенадцать попыток, – возразил Ричер. – Четыре конверта – четыре флешки. Мы можем позволить себе спалить три из них, посланные первыми. Информация на них все равно устарела.