Он улыбнулся: «Самолеты».

Ричер ехал на восток по зигзагообразной траектории от одного плаката к другому, стараясь отыскать самую дешевую часть города. Он не сомневался, что на пути от Беверли-Хиллз до Малибу имеется множество мест, где дела идут не лучшим образом, но здесь они ничего похожего не встречали. Впрочем, в Тастине долго искать не пришлось. Как только он увидел объявления с предложением купить четыре шины меньше чем за сто долларов, он стал внимательнее смотреть по сторонам. И тотчас был вознагражден. Почти одновременно он заметил подходящее заведение справа, а Диксон – слева. Находка Диксон выглядела солиднее, а потому они доехали до следующего светофора, развернулись – и по дороге увидели еще три подходящие лавки.

– Богатый выбор, – сказал Ричер. – Мы можем провести эксперимент.

– Какой? – заинтересовалась Диксон.

– Прямой подход. Но тебе придется остаться в машине. Ты слишком похожа на полицейского.

– Ты сам сказал, чтобы я так оделась.

– План меняется.

Ричер припарковал «крайслер» так, чтобы его не было видно из магазина, вытащил из сумочки Диксон пачку денег, выданных Нигли, и спрятал в карман. Затем он медленно двинулся к зданию ломбарда, чтобы осмотреться. Заведение оказалось довольно крупным. Ричер больше привык к маленьким помещениям с пыльными полками. А здесь вполне мог бы разместиться магазин по продаже ковров. В витринах стояли электронные приборы, камеры, музыкальные инструменты и ювелирные изделия. И ружья. Он приметил дюжину спортивных винтовок, расположенных горизонтально за лесом вертикально стоящих гитар. Достойное оружие, хотя Ричер не считал его спортивным. Ну какой же это спорт – стрелять в оленя пулями, летящими с высокой скоростью, с расстояния в сто ярдов, спрятавшись за деревом! Гораздо спортивнее было бы привязать к своей голове рога и встретиться с оленем в честном бою. Тогда у глупого несчастного животного остался бы какой-то шанс. Наверное, шанс совсем неплохой, раз уж охотники предпочитают стрелять из винтовок.

Ричер подошел к двери ломбарда, заглянул внутрь и сразу же отказался от своих намерений. Слишком большое заведение. Слишком много продавцов. Прямой подход годился в тех случаях, когда ты разговариваешь с продавцом один на один. Он вернулся к машине.

– Я ошибся. Нам нужно заведение поменьше.

– На другой стороне улицы, – указала Диксон.

Они проехали сто ярдов вперед, на перекрестке развернулись и поехали обратно. Возле пивной лавки поставили машину на стоянку. Рядом располагалась небольшая аптека, а чуть дальше еще один ломбард, маленький и пыльный. В витрине было полно обычного барахла: часы, барабаны, цимбалы, гитары. Сквозь полумрак Ричер разглядел на задней стене застекленный шкаф, полный пистолетов. Их было никак не меньше трехсот. Все они висели на гвоздиках. За стойкой стоял одинокий продавец.

– Вот то, что мне нужно, – сказал Ричер.

Он вошел внутрь один. На первый взгляд владелец этого ломбарда был похож на того, другого владельца, уважающего закон. Белый, немного за тридцать, коренастый. Они могли бы быть братьями. Впрочем, в семье не без урода. Если первый сиял розовой кожей, то кожа этого человека посерела от неправильного образа жизни, к тому же Ричер сразу разглядел смазанные фиолетовые наколки, сделанные либо в колонии, либо в тюрьме. Или в морской пехоте. Красные глазки бегали, словно приводились в движение электричеством.

«Это будет легко», – подумал Ричер.

Он вытащил большую часть пачки Нигли из кармана, развернул деньги веером, потом постучал о ладонь, вновь превратив в аккуратную стопку, и бросил на прилавок. Звук получился вполне солидным. Толстая пачка старых банкнот весит больше, чем думают большинство людей. Бумага, чернила, грязь и жир. Владелец ломбарда задержал на пачке взгляд, оценивая ее. А потом повернулся к Ричеру.

– Я могу вам помочь?

– Уверен, что можете, – ответил Ричер. – Мне только что преподали урок гражданских прав. Выяснилось, что человеку, пожелавшему купить четыре пистолета, нужно долго прыгать через веревочку.

– Так и есть, – ответил владелец и показал за спину большим пальцем.

Там висела такая же лицензия на продажу оружия, как и у законопослушного владельца ломбарда.

– А нельзя ли это как-то обойти? – спросил Ричер. – Сразу, в один прыжок?

– Нет, – ответил владелец. – Раз велено прыгать, значит, нужно прыгать.

Он улыбнулся, словно произнес нечто глубокомысленное.

Примерно секунду Ричер обдумывал, не взять ли этого типа за горло и не разбить ли его головой стекло в шкафу. Владелец ломбарда снова посмотрел на пачку, лежащую на прилавке, и сказал:

– Я должен выполнять законы Калифорнии.

Однако по его интонациям Ричер понял, что сейчас последует продолжение.

– Вы адвокат? – спросил хозяин магазина.

– Разве я похож на адвоката? – удивился Ричер.

– Однажды я беседовал с адвокатом, – сказал владелец.

«Ты разговаривал с адвокатом много раз, – подумал Ричер. – В запертом помещении, где стол и стулья надежно привинчены к полу».

– У закона есть дополнения, – сказал владелец.

– В самом деле? – спросил Ричер.

– Юридические ухищрения. – Ему понадобилось три попытки, чтобы правильно произнести оба слова. – Я, или вы, или любой другой человек не можем продать или передать кому-то пистолет без соблюдения формальностей.

– Но?

– Но мы можем одолжить его. Если речь идет о периоде, не превышающем тридцать дней, все в порядке.

– В самом деле? – повторил Ричер.

– Это есть в правилах.

– Любопытно.

– Ну, как между членами одной семьи, – продолжал владелец. – Между мужем и женой, отцом и дочерью.

– Я начинаю понимать.

– Или между друзьями, – сказал владелец. – Друг может одолжить пистолет другу на тридцать дней.

– А мы друзья? – спросил Ричер.

– Мы могли бы ими стать.

– А что друзья могут сделать друг для друга?

– Ну, например, одалживать друг другу вещи. Скажем, один одалживает револьвер, а другой – деньги.

– Но только временно, – сказал Ричер. – На тридцать дней.

– Всякое может случиться. Иногда кое-что приходится списывать. Это риск. Люди перебираются с места на место, перестают дружить. Тут никогда нельзя знать заранее.

Ричер оставил деньги на прилавке и подошел к шкафу. Тут было немало всякий дряни, но попадались и хорошие экземпляры. Соотношение между револьверами и пистолетами – пятьдесят на пятьдесят. Две трети пистолетов были дешевыми, но треть – лучших марок. Примерно к четверти из них подходили патроны «Парабеллум».

Результат: тринадцать подходящих пистолетов из трехсот. Четыре и три десятых процента. Почти вдвое хуже, чем Ричер прикидывал утром за завтраком.

Семь из тринадцати были «глоками». Когда-то эти пистолеты считались модными. Один – «Глок-19», остальные – «Глок-17». Состояние, во всяком случае по виду, от хорошего до идеального.

– Предположим, вы одолжили мне четыре «глока», – сказал Ричер.

– Предположим, что нет, – ответил владелец.

Ричер повернулся. Деньги с прилавка исчезли. Ничего другого Ричер и не ждал. В руке владельца был зажат пистолет. А вот этого Ричер никак не ожидал.

«Мы стали старыми, не такими быстрыми, мы изрядно проржавели, – сказала Нигли. – Мы совсем не такие, как были прежде».

«Она права», – подумал Ричер.

Владелец держал в руке «кольт питон». Синяя углеродистая сталь, рукоять из древесины грецкого ореха, калибр 0,357 «Магнум», дуло восемь дюймов. Не самый большой револьвер на свете, но очень близко к тому. И уж наверняка не самый маленький. И один из самых точных.

– Это как-то не по-дружески, – заметил Ричер.

– Мы не друзья, – отрезал владелец.

– И довольно глупо, – продолжил Ричер. – Я сейчас в паршивом настроении.

– Засунь его себе в задницу. И держи руки так, чтобы я их видел.

Ричер немного помедлил, а потом поднял руки, развернув их ладонями вперед.