Владения магнатов на Украине, достигшие огромных размеров, превращались в своеобразные государства в государстве. Часть своих владений магнаты сдавали в аренду или в заставу. Так, М. Калиновский в 1647 г. отдал в залог под ссуду города Камень и Ивангород с селами Тростянцом, Яновом, Верхнячкой и Соколовкой, а И. Вишневецкий — Лубны. Постоянно находились в аренде государственные имения — «королевщины». Земельные богатства, таким образом, превращались в средство наживы, что крайне отрицательно сказывалось на развитии производительных сил.
Кроме земельных богатств, магнаты и шляхта на Украине владели мельницами, пивоварнями, винокурнями, гутами, добивались разных монополий (например, права пропинации), сосредоточивали в своих руках промыслы и торговлю, приносившие значительные доходы.
Социальное угнетение крестьян, казаков и городской бедноты. Рост феодального землевладения обусловливал усиление социального гнета народных масс. Чрезвычайно ухудшилось положение крестьян. Из года в год феодалы увеличивали количество барщинных дней, повинности и налоги. Барщина в Киевском, Волынском, Подольском и Брацлавском воеводствах в 40-е годы XVII в. достигала трех-четырех дней в неделю, а в отдельных феодальных хозяйствах была еще больше. Феодально зависимых крестьян вынуждали также платить подымное (налог со двора), поволовщину (налог со скота) и отбывать множество других повинностей. Например, на Волыни помимо барщины крестьяне платили денежный чинш и вносили натуральную дань. Подобная картина наблюдалась и на Подолии. В пользу феодала отходило имущество умерших подданных и беглых крестьян.
Феодальные повинности в различных районах Украины имели свои отличия. В Русском и Волынском воеводствах, в северо-западных поветах Подольского и в Житомирском повете Киевского воеводства преобладала барщина, в Брацлавском и юго-восточных поветах Киевского и Черниговского воеводств доминировала натуральная рента. Однако и здесь в связи с организацией фольварков наблюдалась тенденция к усилению отработочной ренты.
Еще более тяжелым было положение крестьян в имениях, сдававшихся феодалами в аренду. За короткий срок арендаторы стремились получить от хозяйства максимальный доход, доводя крестьян до полного разорения и обнищания. Прежде всего они увеличивали барщинные работы. В селах Милостово и Гуляники Луцкого повета Волынского воеводства, например, арендатор заставлял крестьян работать на барщине шесть-семь дней в неделю. В случае же протеста со стороны крестьян применялась сила. В 1646 г. арендатор Старой Выжвы (Владимирский повет) собирал с крестьян чрезмерные налоги, ежедневно выгонял их на барщину, беспощадно расправлялся с непокорными. На протяжении 1642 г. арендатор сел Радогощи, Остаповичей, Леток и Зубовичей Киевского воеводства полностью разорил крестьян непосильными налогами и повинностями. Арендаторы открыто грабили крестьян, отбирая у них скот и сельскохозяйственные орудия.
Богдан Хмельницкий. Портрет неизвестного художника по гравюре В. Гондиуса. 1651 г.
Бой Максима Кривоноса с Иеремией Вишневецким. Художник Н. С. Самокиш. 1934 г.
Переяславская рада (8 января 1654 г.). Художники М. Г. Дерегус, С. О. Репин, В. Я. Савенков.
Неслыханно тяжелое положение украинских крестьян неоднократно отмечалось современниками. В частности, французский инженер Гильом Левассер де Боплан, служивший в 1630–1648 гг. на Украине в польских войсках, писал: «Крестьяне там чрезвычайно бѣдны, так как они принуждены работать в пользу владѣльца три дня в недѣлю со своими лошадьми и давать ему, сообразно количеству получаемой от него земли, много мѣр хлѣба, множество каплунов, кур, гусей и цыплят к пасхь, тройць и рождеству; сверх того они должны возить дрова для владельца и отбывать множество других видов панщины… помимо того помѣщики требуют от них денежной повинности, а также десятины от баранов, поросят, меда, всѣх плодов и третьяго быка через каждые три года. Одним словом они принуждены отдавать своему господину все, что тому вздумается потребовать; неудивительно потому, что эти несчастные, закрепощьенные в таких тяжелых условіях, никогда не могут ничего скопить. Но это еще менье важно чем то, что их владельцы пользуются безграничною властью не только над имуществом, но и над жизнью своих подданных; вот как велики привлегії польскаго дворянства, которое живет словно в раю, между тьм как крестьяне пребывают как бы в чистилищь. Поэтому, если случиться этим несчастным попасть в крепостную зависимость к злому господину, положеніе их бывает хуже каторжников на галерах. Такое рабство является главною причиною многочисленных побьегов»[8].
К этим словам очевидца можно добавить, что крестьяне не только убегали от своих угнетателей, но и с оружием в руках боролись против них. Эта борьба создавала предпосылки для перерастания разрозненных вооруженных восстаний в освободительную войну украинского народа против польско-шляхетского владычества.
Значительно ухудшилось положение основной массы казачества, не попавшего в реестр. Не признавая за такими людьми казацких прав, феодалы закрепощали их, вынуждая отбывать феодальные повинности, в случае же непослушания жестоко наказывали. Ухудшилось положение и реестровых казаков. Шляхетские власти систематически урезывали их права и привилегии. Действия администрации поддерживала и часть казацкой старшины, которая, получив с ее помощью командные посты в реестровом войске, была заинтересована в укреплении феодально-крепостнических порядков. Рядовых казаков заставляли работать на комиссара, отдавать ему определенную долю охотничьей добычи и улова рыбы. Их эксплуатировали полковник, сотники и другие старшины.
Членов казацких семей и самих казаков феодалы превращали в крепостных. Шляхта жестоко обращалась с рядовыми казаками, унижая их человеческое достоинство. «Уже на протяжении нескольких лет, — писал Б. Хмельницкий в письме к польскому королю от 12 июня 1648 г., — паны державцы и старосты в удовольствие себе нестерпимо унижают нас и тяжело оскорбляют, лишая нас не только бедного имущества, но и свободы, посягают на наши хутора, луга, сеножати, нивы, вспаханные поля, ставы, мельницы, пчелиные десятины… И что только кому-нибудь из них у нас, казаков, понравится, силой отнимают, а нас самих, безневинных, обдирают, бьют, истязают, в тюрьмы бросают, на смерть за наши маетности убивают, так что много с нашего товариства ранено и искалечено»[9].
Нелегким было положение и городского населения, прежде всего ремесленников и мелких торговцев. Магнаты и королевские старосты постоянно нарушали права частновладельческих и королевских городов, требовали от их жителей отбывания различных феодальных повинностей. Так, мещане Белой Церкви в 40-х годах выходили на работы по укреплению замка, ремонтировали плотины, несли лесную стражу, платили многочисленные налоги и т. п. Старосты вмешивались в городское самоуправление. Даже мещанам Киева, на который распространялось магдебургское право, магнатская администрация не разрешала свободно торговать, пользоваться лесом, сенокосами, озерами, покупать водку в ратушных корчмах. От киевлян требовалось выплачивать польскому воеводе ежегодно 24 тыс. злотых, а во время его пребывания в Киеве необходимо было три дня обеспечивать продовольствием и жильем. Население города содержало также гарнизон Кодакской крепости, отбывало различные повинности.
В исключительно тяжелом положении оказалось население частновладельческих городов, сданных в аренду. Жителей местечка Пятки (Волынь) арендатор на протяжении 1645–1647 гг. безжалостно эксплуатировал, отбирая у них дома, личное имущество, скот. Не выдержав введенных арендатором непосильных повинностей, более двухсот жителей Торговицы (Киевское воеводство) бежали в юго-восточные поветы. Феодалы присваивали земли городов, отбирали у мещан материальные ценности, жестоко обращались с городским населением. В обязанности последнего входило также содержание на постое польско-шляхетского войска.
