«Будущему „я“» И зубохвостый ящер мне родня, и ежевика-ягода того же поля ягода, что я. Мы все из круга жизни, друг друга эхо: ягненок, ядрышко ореховое, памирский як, ягель и колос ячменя, — нас много, мы все на «я». И одинокий в небе ястреб, он тоже кто-то для меня. Лишь атомные ядра мне чужие, — они не умирали и не жили. Я сам себе не ясен. Но я, и язь, и ясень, — мы чем-то братья, есть дальняя, но связь. И яблоня лепечет: «Я твоя», — раскрыв ветвей объятья и бывшему и будущему «я». «Чтобы яблоки были» У меня нет денег, и я не хочу их иметь, не хочу просовывать руку в кассу, откуда высунут бумажку и медь на глоток кваса, на кусок мяса, масла и хлеба, на право смотреть в небо еще один день. Я б предпочел быть на службе у яблони ростом с камень, получать с нее лепестками, жужжанием свадебных пчел; я бы почел за счастье ее белизной освещаться и рассказывать всем, что на свадьбе меня не забыли. Что касается яблок — я их не ем, я только люблю, чтобы яблоки были. «В одном из снов» До свиданья, мой лес — зеленый колонный зал сосновых и еловых люстр, что никогда не пуст, где постоянный бал ландышей-выпускников, дубов-подростков и с гордостью на них глядящих старых пней. Мой лес, с подросшею березкой и вылезшим на белый свет грибом под ней, тебя по плану вырубят и свалят, пять мраморных колонн поставят на асфальт, повесят десять люстр а-ля метро, разложат бутерброды и ситро, начнут торжественное заседание. Но я сказал нарочно: «До свиданья», — мой лес, мой смешанный, сосновый, распиленный, наколотый, с тобой я встречусь снова в одном из снов. «Нашелся!» Я не о смерти, я про жизнь. Я излагаю се некоторые признаки. И вы не смейтесь, как сотрудники Института атомной физики, так и астрономы, сидящие у космических линз. Чудо — не то, что есть Южный Крест, Вега, Альфа звезд и Омега, и за Галактикой — Мегамир. Чудо — просто глаза с морщинками вокруг них. Чудо — не то, что есть мельчайший мирок вращений и превращений, чудо — только мысль, лезущая в уже непролазные щели, которые все уже и уже. Чудо — не вечность, чудо — век, чудо — утром проснуться и коснуться заспанных век. Чудо — в гортани дрожание голоса. Чудо — кто первый — сердце на стол? Чудо — Эврика! Чудо — Нашел! Чудо — что сам на свете нашелся. «При всех» И вы не смейтесь, что я не Торквато Тассо и не Джон Мильтон; я исполнитель кувырканий и выкрутасов, пока не прогнали метлой с окурками и обертками. Жил, как бедный циркач, всю жизнь качавшийся в попугайском кольце; у меня был нарисован смех на плач синими треугольниками на лице и панталоны с оборками. С рук — на ноги, с ног — на руки, а вокруг — сколько помню себя — заколдованный бархатный крут горизонта; ливень льют на меня, аплодисменты и смех, я без зонта, продрогший и мокрый при всех. «Прощайте» Есть будничное слово вокзальное «прощайте». Есть проповеди крик: «Прощайте ближнему его грехи!» Бывают о прощении прошенья. И есть стихи, где пишется «прощайте» для украшенья. Но я прошу вас, вы не упрощайте слова прощанья и прощенья. Прощаясь, искренне прощайте. Пока нет средств для возвращенья — прощайте! |
