Купола Есть купола. Их лик зрит россиянин всякий. Се — мощен и велик — сияет Исаакий. Когда и солнца нет, и небо как болото — все ж излучает свет святая позолота. Другой трехглавый храм крыт крашеным железом, а купол пополам таинственно разрезан. Он в Пулкове стоит, храм чисел и приборов. Вот каковы сии великих два собора. И разные у двух и боги и святые, к которым ввысь ведут ступеньки винтовые. И мученики есть у каждого. Зверея, вели Христа на крест. И к пытке — Галилея. Вот, христианский мир, какой шедевр ты создал! Вот мрамор, вот порфир, вот путь, ведущий к звездам. Вверх, по виткам, себя я ввертывал шурупом, и довинтился я в Исаакиевский купол. И — небесам конец, ни звезд, ни туч! К чему же нам — золотой венец, сияющий снаружи? И ангелам сюда сквозь плиты не пробиться! Нет, эта красота — не солнце, а гробница. Ослепший и без чувств, и вниз верчусь, и вскоре я шоссейной лентой мчусь к; тебе, Обсерватория! В пожарных касках крыш среди Земного Шара ты словно сторожишь планету от пожара. И лестничкой витой вхожу я в купол дивный, не золотой — простой, с трубой посередине. И он раскрылся вдруг, как подымают веко, и стал ходить вокруг светила — человека, как ходит наш Земшар, кружа меридианы, как ходят не спеша планеты мирозданья. И царствуй и смотри на солнце в полном блеске! Здесь, в куполе, внутри — смерчи, пожары, всплески. Следи глазами линз за солнечной короной! И я смотрю на жизнь, сияньем покоренный. Хочу я жить не час, а без конца, сверхсметно, как человек, как часть материи бессмертной, часть звезд и часть людей или хотя бы часть я — травы, цветов, лучей какого-нибудь счастья. Нет, я не раб, не червь! А мысль моя несется, не ведая ночей, ракетой вокруг солнца. Как к хочется мне здесь, где ширь так осиянна, вскричать: «В сей мир чудес я верую! Осанна!» Мосты
Прочь, мелочи, прочь, рой обид! Тоска, долой! Забыть заботы! Прочь, бессонных мыслей ночь. Любовь и ревность, прочь! И — снова на простор гранита и мостов через Неву. Мосты надежны и просты. И как ни широка гигантская река, просторы не пусты. Сроднились берега, как в браке, на века. Так сделали мосты. пускай одни — горбом прошли из дома в дом. Их жизнь — канала муть, и в пять ступенек путь. Другим — взамен любви двухсводчатый уют. Сторожевые львы расстаться не дают… Зато у самых звезд Канавки Зимней мост. И преданно-верны живут две стороны двух зданий, две стены так близко, тесно так и так вдвоем всегда, что только кое-как под мост течет вода… Но, берега Невы, вам трудно. С детства вы, с пустынных лет реки, так страшно далеки! И ледовитый лед вот — между вами лег, и только иглы ввысь… И все же вы сошлись. И, дружески легка, легла издалека Литейного рука проспекту на плечо. «Чего ж тебе еще? Я рядом. Я с тобой…» Но как мне быть с собой? Я понял жизнь мостов, пролетов и основ. Соединять — их суть. Но и оставить путь судам, идущим в верфь или от устья вверх. Покинувший залив корабль так горделив — сияющая медь и мачты в полный рост… Но больно мне смотреть на разведенный мост. О, горестный разлад! Мост, как любовь, разъят, и входит в наш разрыв, спокойный ход развив, громада корабля, два берега деля на разных две судьбы… И я стою, моля ростральные столбы помочь и сблизить вновь двух берегов любовь! Но я же начал — «прочь, бессонных мыслей ночь», я же сказал — «прочь, рой обид, тоска, долой, любовь и ревность, прочь», к Неве я вышел… Ты, река, и вы, мосты, не в силах мне помочь. В огнях, гудках, парах и флагах пароход торопится. Пора открыть ему проход! |
