Она ничего такого не увидела. Что, возможно, и не было удивительным. Она неоднократно убеждалась, что те, кто выглядел, словно настоящие воины, частенько оказывались кем-то вроде Элвиса Сантино или Павла Юнга, тогда как менее многообещающие с виду люди часто демонстрировали стальную силу духа.
Интересно, я так уставилась на него потому, что раньше всегда не обращала внимания?
– Вице-адмирал Золотой Пик, сэр, – спокойно представила её Шоуп
– Добро пожаловать на Шпиндель, миледи, – Хумало протянул ей свою огромную, сильную руку, и Мишель крепко её пожала. Командир станции Талботт был крупным мужчиной, с мощными плечами и начинающим полнеть торсом. Его кожа была значительно более светлой, чем у самой Мишель – в действительности, почти такой же светлой, как у королевы – но невозможно было ошибиться в винтоновском происхождении его подбородка. Мишель была в этом уверена, поскольку у неё самой подбородок также был винтоновским, но к счастью, более изящной его версией.
– Спасибо, сэр, – ответила она, отпустив его руку и указывая на двух офицеров, сопровождавших её. – Капитан Армстронг, мой флаг-капитан, сэр. И лейтенант Арчер, мой адъютант.
– Капитан, – сказал Хумало, поворачиваясь к Армстронгу и протягивая ему руку, а затем кивая Жевре Арчеру. – Лейтенант.
– Адмирал, – Армстронг пожал протянутую руку, а Арчер, в свою очередь, ответно кивнул.
– Пожалуйста, – Хумало, садясь, указал на кресла, расставленные в комфортный и удобный круг напротив его стола, – прошу садиться. Я уверен, нам многое следует обсудить.
Что, подумала Мишель, усаживаясь в одно из указанных кресел, было, несомненно, одним из самых больших преуменьшений, которое она в последнее время слышала.
Арчер подождал, пока все вышестоящие офицеры усядутся, после чего отыскал кресло и для себя, а Мишель, увидев краем глаза, что её адъютант взялся за свой планшет и взглянул на Шоуп, приподняв бровь. Начальник штаба разрешающе кивнула, и Арчер раскрыл планшет и настроил его на запись.
– Сегодня вечером мы приглашены на ужин к баронессе Медузе и мистеру Ван Дорту, миледи, – произнес Хумало. – У меня нет ни малейшего сомнения, что она и мистер О'Шонесси – и коммандер Чандлер, мой офицер разведки – столь же страстно, как и я сам, желают услышать всё, что вы сможете нам рассказать о ситуации дома и об этом планируемой встрече вверхах между Её Величеством и Причарт. Я также уверен, что баронесса и мистер О'Шонесси проведут для вас самый детальный инструктаж относительно политической стороны событий, происходящих здесь, в Скоплении. Точнее говоря, в Секторе.
Его губы успели на мгновение сложиться в кислом выражении, до того, как он согнал его с лица, и Мишель улыбнулась. Без сомнения, к изменениям в наименованиях всем вовлеченным в дело еще предстояло привыкнуть, но, как она уже говорила своему штабу, это действительно было важно. У слов была сила, и постоянное напоминание о их верном применении было одним из способов заверить всех в Талботте, что они приняли верное решение, проголосовав за присоединение к Звездному Королевству.
Ну конечно, имелась вероятность того, что они просто предвидели: все сложится чуть иначе, чем изначально предполагалось. Похоже, что никто в Талботте не собирался жаловаться на итоговый результат… и притом большинство полагало, что присоединение с самого начала было хорошей идеей. Кроме некоторых, наподобие этой чокнутой Нордбрандт с Корнати, и Мишель не сомневалась, что те талботтцы, которые продолжали выступать против, просто громогласно выражали свое неудовольствие в отношении этого самого «итогового результата»
Дебаты о присоединении подняли на поверхность серьезные внутриполитические вопросы для Звездного Королевства, от ответов на которые зависели условия, при которых оно могло бы продолжать существовать. Изначально предложение о аннексии исходило не от Звездного Королевства, и не один член Парламента находил эту идею ужасной. Во многом Мишель была солидарна с теми, кто возражал против концепции в целом. Хотя она всегда чувствовала, что преимущества перевешивают ее сомнения, она все еще сохраняла высокий уровень беспокойства по отношению ко многим аспектам предложения.
Звездное Королевство Мантикора существовало на протяжении четырехсот пятидесяти лет, в течение которых оно выработало и развило свое собственное самоопределение в галактическом сообществе. Оно было беспрецедентно богато, особенно для звездной нации со столь малым населением, но в том и была фишка – что его население было очень мало по сравнению со стандартами любой мультисистемной звездной нации. Оно также обладало политической стабильностью, с системой, которая – за исключением случайных проколов по типу гибельного правительства Высокого Хребта и глобальной политической грызни – хранило верховенство закона. Мантикорцы были кандидатами в святые не больше, чем кто-либо где-либо еще, и конечно же были те – типа Высокого Хребта, Яначека, ее собственного кузена Фредди или графов Северной Пустоши – кто с радостью обходил или нарушал законы для достижения собственных целей. Но когда их ловили, перед законом они были столь же равны, как и любой другой, и правительство Звездного Королевство почитало принципы прозрачности и ответственности. Равно как и упорядоченную и узаконенную передачу власти, даже между наиболее ожесточенными политическими противниками, и обладало высокообразованным, политически активным электоратом.
Вот почему известие о присоединении дюжины дополнительных звездных систем, у каждой из которых среднее количество населения как минимум равнялось населению двойной системы Мантикоры, во многих отношениях смущало Мишель. Особенно учитывая насколько бедно – и плохо образовано (по крайней мере, по мантикорским стандартам) – было это население. Многие мантикорцы выражали беспокойство по поводу присоединения к Звездному Королевству Сан Мартина, населенного мира Звезды Тревора, хотя Сан Мартин был совсем другого поля ягодой, несмотря на годы хевенитского «протектората». Его население все еще составляло первоклассную звездную нацию, с достойными образовательной, медицинской и промышленной базами, которая все время была непосредственным астрографическим соседом Звездного Королевства. Мантикорцы и санмартинцы знали друг друга очень долгое время, знали как устроены общества друг друга и как работают правительства, у них было намного больше общего, чем различий. Скопление Талботта же было классикой Приграничья – обширный пояс скудно обжитых, экономически отсталых, технически неразвитых миров, окруженных медленно но неукротимо расширяющейся сферой Солнечной Лиги.
Мишель, как и большинство населения Звездного Королевства, находила идею присоединения столь большого количества избирателей, не обладающих абсолютно никаким опытом политических традиций Звездного Королевства, тревожащей. Некоторые столь же взволнованные лица ничтоже сумняшеся называли талботтцев «неоварварами», что Мишель, несмотря на все свои сомнения, находила крайне ироничным, в свете того факта, что солли обычно использовали то же определение применительно к этим же самым гражданам Звездного Королевства, которые сейчас наградили им других. Но даже те, кто никогда бы и не подумал наградить подобным определением кого-либо, кто был готов принять мысль, что их новые сограждане питают только наилучшие намерения в галактике, задумывались, найдется ли у новых граждан время изучить инструкцию, прежде чем брать на себя управление флаером. Ну и конечно они испытывали сомнения – абсолютно законные, с точки зрения Мишель – что уготовит им выбор столь огромного числа избирателей, не имеющих мантикорских политических традиций.
У талботтцев тоже были сомнения, и не только у людей типа Нордбрандт. Ну или типа Стивена Вестмана, хотя, насколько Мишель была в курсе, Вестман все же увидел свет в конце тоннеля. Наиболее сомневающиеся боялись утратить свою самобытность, хотя, честно говоря, многие из них – и в особенности из кругов правящей элиты Скопления – попросту боялись утратить контроль.
